Ладно, устрицы возьму с собой, съем дома на ленч, а поужинаю рядом, в «Соснах».
Без раздражения Нестор тут же перестраивается. Давно понял, что негибкие планы – это сито, которое частенько отсеивает непредсказуемые возможности, то и дело проплывающие в бытийном потоке. Для обретения самостоянья стоит пожить под лозунгом: мир ловил меня, но не поймал. Не навсегда. Долго лавировать не стоит – того и гляди, окажешься на обочине. И энергия либо совсем не будет пополняться, либо придется питаться отбросами. Идеал для мудрого гедониста: опять два полюса. Полное одиночество и полное включение в гущу всеобщего существования.
В квартире тепло: сосед-немец не забыл, включил отопление. Пунктуальный. Удобно.
Остается открыть ставни, чтобы впустить дневной свет, вывести в общий холл два велосипеда, свой и жены одеть кровать в свежее белье из шкафа, и расконсервирование берлоги закончено.
Полдень. Аппетит от такой легкой работы еще не разыгрался. Дочитать, что ли, книжку?
Кресло к окну, очки на нос, темно-синий томик – в руки. Отлично, закладка не выпала. Самолет приземлился на интересном месте: Бонапарт, только-только назначенный командующим армией, вызывает в ставку командиров дивизий. Андрэ Массена, Пьер-Франсуа-Шарль Ожеро, Жан-Матье-Филибер Серюрье и Амедей-Эммануэль Лагарп являются одновременно. Огромные, широкоплечие, один другого больше. Входят, не снимая шляп, украшенных трехцветными перьями. Бонапарт тоже в шляпе. Он вежливо, но сухо, официально предлагает генералам сесть. В начале беседы Бонапарт вдруг снимает свою шляпу, и приглашенные следуют его примеру. Немного погодя, однако, хозяин кабинета надевает шляпу и при этом так глядит на собеседников, что ни один из них даже не пытается протянуть руку к своей треуголке. Так до конца аудиенции и сидят с непокрытыми головами. А выйдя от Бонапарта, Массена бормочет: «Ну, нагнал же на меня страху этот малый».
Ясно, что все дело – в шляпе… С предметами надо умело работать. Укреплять харизму всеми подручными средствами.
Захотелось проветриться.
Нестор вешает пакет с купленными устрицами на крючок, привинченный к стене холодной террасы, надевает желтый непромокаемый плащ, резиновые сапоги – в таком одеянии местные рыбаки собирают мидии во время отлива – и выходит под дождь.
Налево, к океану? Или сперва заглянуть в ресторан? Вне сезона. Расписание работы могут поменять…
И точно, сегодня они закрываются в четыре.
Дама, управляющая заведением, по-европейски, не претендуя на близость, интересуется делами, спрашивает про здоровье, не приедет ли жена… И не задает автоматического вопроса про детей. Помнит, что их у гостя вроде бы нет.
Да и Нестор тоже многое о ней знает. Когда он присматривал и покупал квартирку, то рестораном с гостиницей владел еще ее отец. Старик два года назад умер, взрослые дети не смогли полюбовно поделить наследство. Брат давно обитал в Париже, ему срочно понадобилось обратить свои полресторана в денежки, которых сестра выплатить не смогла. Пришлось продать дом и бизнес постороннему человеку, а она из совладелицы превратилась в нанятую работницу.
Ее худоба, ее памятливость, внимание к деталям напомнили Нестору Капитолину. То и дело нечаянно выяснялось, что та тоже почти про каждую слушательницу знает что-нибудь неожиданное. Но в чем-то две женщины были тревожно различны, даже противоположны…
В чем?
Чтобы на воле обдумать кольнувший сознание вопрос, Нестор резервирует столик возле камина, пообещав вернуться через полчаса-час, и отправляется к океану. Поздороваться с ним, пообщаться, кое-что уразуметь.
Несильный дождь, низкое серое небо, и никого на мили вокруг. Неяростный, ритмичный плеск волн, как метроном, стройнит мысли.
Так в чем? В чем разнятся эти чужие, чуждые ему женщины?
От информированности здешней дамы идет теплота, забота… Капитолина же добывает и заначивает все сведения с какой-то своей, по-видимому, недоброй целью… Примерно так предусмотрительные чиновники всех рангов собирают досье на коллег, чтобы при случае использовать их промахи для строительства своей карьеры. Власть так завоевывают.
И Капитолина хочет власти над ним?
Многое она уже прибрала к рукам…
Слишком многое?
Взгляд Нестора упирается в дамбу. Огромные валуны ограждают их небольшой поселок от океана, который с тупой и беспощадной медлительностью надвигается на сушу. Скорость его движения на виду, вычисляется по каменным немецким дотам, которые в сороковых построили далеко от океана, на берегу, а теперь они ушли под воду и оголяются, лишь когда океан отступает до линии наибольшего отлива.
Прошлым летом еще обсуждалось, продлят ли дамбу до соседнего кемпинга, но вот уже сколько месяцев прошло – а ни одного камня не добавили. Пары метров не хватило, чтобы защитить соседскую виллу, построенную на отшибе. Лет десять тому назад ее прикупил канадец, торгующий французским вином. Тогда его дом стоял далеко от обрыва, да еще недобросовестный или просто незнающий продавец уверил покупателя, что новая дамба защитит и его собственность. Глядя, как резво прибывают многотонки и вываливают свой груз на берег океана, бизнесмен заплатил за дом, сделал капитальный ремонт, то есть почти вдвое увеличил стоимость своей недвижимости. Жил – не тужил…
Но муниципальные деньги кончились, и вот скоро его вилла повиснет над обрывом и сверзится вниз. Осталось каких-нибудь двадцать метров…
Хватит думать про чужих. А у него самого есть дамба, защищающая от вторжения?
Нет, на голодный желудок все кажется хуже, чем есть! К черту Капу и ее интриги! Что она может мне сделать? Ни-че-го.
Нестор отворачивается от стихии и упруго шагает к «Соснам», предвкушая сушь, треск дров в камине и обдумывая, что заказать: рыбу с белым вином или оленину с бордо? Очень пожрать хочется.
Мобильник Нестор включает лишь вечером, когда уже нагулялся, пропитался океаническими ионами, снова проголодался и специальным ножом, как ключом, начал вскрывать раковины устриц – пальцы сами помнят, куда ткнуть, чтобы сломать их природное сопротивление. Похожий навык нужен и для людей, для каждого типа – свой.
Звонок. На экранчике – Капитолина. Ответить или ну ее? Хотя… Зря беспокоить не будет – выдрессирована. Ладно, послушаю, что наша мымрочка прокукарекает. Рассвет обеспечивать совсем не обязательно…
Нестор без спешки моет руки, промокает все капли большим куском бумажного полотенца и только потом нажимает на кнопку.
Капитолина терпеливая, дождалась.
Выгодное выступление в Вене.
Бывшая… гм, слушательница купила там дом, пожила-пожила и соскучилась. Набралось три десятка таких же русских богатеев, как она, которые управляют своим нехилым бизнесом из спокойного уголка Европы.
Капа очень уж напирает. Приманки и правда соблазнительные: гостиница «Бристоль», пять звезд, пять тысяч за одну часовую лекцию, выставка раннего Кокошки в Нижнем Бельведере.
А, всех денег не заработаешь…
– Пожалуй, отка… – говорит в трубку Нестор и тут вспоминает, что в прежней жизни был он в Вене.
Пятнадцать лет назад его позвали поработать в венской школе практической философии. Оплатили дорогу, поселили в пансионе «Ридль», где вполне съедобная хозяйка-венгерка сама приносила в комнату завтрак. Тогда бедных освобожденных русских все опекали. А тут еще обстрел Белого дома…
Боязно было везти домой тысячу швейцарских франков, которые перед этим заработал в Цюрихском университете. Посоветовался с одним «психотехником», тот сопроводил в банк, где долго что-то объясняли на местном наречии… Часть комментариев психотехник, кое-как говоривший по-русски, перевел Нестору на английский… В общем, вышло, что гражданин России может положить деньги только на такой странный счет, где не нарастают проценты. Или что-то вроде того… Но лучше так, чем потерять кровные в революционной Москве. И Нестор, не особо вникая, подписал бумаги.
Несгораемая заначка как-никак давала моральное утешение. А вскоре он стал зарабатывать не только дома и отмахивался от воспоминаний про эту ничтожную сумму. Забыл упомянуть о ней своему парижскому поверенному, а потом убедил себя, что держит деньги в двух корзинах. Неприятную, беспокоящую информацию про условия хранения отодвигал с освещенной сцены своей жизни за ее кулисы. Примерно так же, как мысли о далекой дочери. Вырастет, тогда, может, встретимся. Если будет случай.
А насчет денег – вот он и подвернулся, случай закрыть бессмысленный счет.
– Ладно, соглашайся… – Интонацией, неторопливостью Нестор намекнул Капитолине, что именно ради нее передумал отказываться. Автоматически зафиксировал ее долг. Когда-нибудь можно взыскать. А можно и простить… Как фишка сложится. – На пару дней слетаю, пусть присылают сюда билеты.
Встречали у трапа. Скучающая бизнес-дама сильно постарела. Выпяченные силиконом губы, клоунская мимика, обретенная в результате подтяжек… Заповедь «не навреди» ее хирурги явно не соблюли. Но хотя бы ум не вырезали: без слов поняла, что бессмысленно навязываться. Встретила, привезла в гостиницу и отпустила до вечера на волю.
