Его взгляд вдруг привлекла электрокардиограмма Кеничи Хираи, и он подался вперед. Сердечная кривая начала резко колебаться вниз-вверх. Затем стала абсолютно прямой линией в верхней части экрана.
Джек успокоился. Ничего страшного: скорей всего это аномалия электрического характера — возможно, отсоединились электроды. График кровяного давления не изменился. Наверно, пациент пошевелился и случайно сорвал электрод. А может, Эмма отсоединила его от аппарата, чтобы Кеничи сходил в туалет. Теперь и данные о давлении перестали поступать — еще одно подтверждение, что Кеничи отсоединен от аппарата. Джек еще несколько секунд понаблюдал за экраном, ожидая, что передача данных возобновится.
Когда этого не произошло, он подключился к внутренней переговорной сети.
— Капком, это Врач. Пациент отключен от ЭКГ.
— Отключен?
— Похоже, отсоединились электроды. Сердечная кривая отсутствует. Вы не могли бы выяснить у Эммы, в чем дело, и подтвердить?
— Вас понял, Врач. Сейчас я с ней свяжусь.
Тихое завывание вывело Эмму из забытья — она проснулась от прикосновения чего-то влажного и холодного к ее лицу. Она не собиралась дремать. Центр управления полетом постоянно следил за ЭКГ Кеничи по системе биотелеметрии и предупредил бы об изменениях в его состоянии, но Эмма все равно собиралась подежурить возле пациента, пока другие члены экипажа отдыхали. Но за последние два дня она спала лишь урывками, ее часто будили, чтобы спросить о состоянии пациента. Усталость и полное расслабление в условиях невесомости наконец настигли и ее. Перед тем как заснуть, она смотрела на сердечный ритм Кеничи, который завораживающими извилистыми линиями высвечивался на мониторе, вскоре они слились в зеленое пятно, а затем растворились в черноте.
Почувствовав холод и влагу на своей щеке, она открыла глаза и увидела плывущий к ней водяной шарик — он вращался и переливался всеми цветами радуги. Она не сразу поняла, что это, а еще через несколько секунд увидела: вокруг нее пляшет еще с десяток таких же шариков, похожих на елочные украшения.
Эмма услышала помехи, затем в ее наушниках раздался голос:
— Уотсон, это Капком. Нам очень не хотелось будить вас, но необходимо подтвердить состояние электродов ЭКГ пациента.
Охрипшая от усталости, Эмма ответила:
— Я не сплю, Капком. Я думаю.
— Биотелеметрия показывает аномалию в данных ЭКГ вашего пациента. Врач полагает, что отсоединился электрод.
Пока Эмма спала, она переместилась в пространстве, и теперь, заново сориентировавшись, она повернулась туда, где должен был находиться пациент.
Спальный мешок Кеничи был пуст. Трубка капельницы свободно плавала в воздухе, а из нее выделялись блестящие капли физраствора и разлетались в воздухе. Электроды висели спутанным клубком.
Эмма сразу же отключила инфузионный насос и быстро огляделась.
— Капком, его здесь нет. Он вышел из модуля! Оставайтесь на связи.
Она оттолкнулась от стены и метнулась в Нод-2, соединенный с лабораториями ЕКА и НКА Японии. Заглянув в люк, она поняла, что Кеничи там нет.
— Вы нашли его? — спросил Капком.
— Никак нет. Продолжаю искать.
Может, он заблудился и уплыл сам не зная куда? Возвращаясь через американскую лабораторию, Эмма нырнула в проем люка. Ей на лицо что-то капнуло. Смахнув жидкость, она с изумлением увидела, что ее пальцы испачканы кровью.
— Капком, он прошел через Нод-1. Я обнаружила кровь, из места присоединения капельницы.
— Советую перекрыть воздухообмен между модулями.
— Вас поняла.
Она скользнула через люк жилого модуля. Свет был приглушен, и в полумраке она видела Григгса и Лютера — оба крепко спали в застегнутых спальных мешках. Кеничи там не было.
«Не паникуй, — подумала она, когда перекрывала воздухообмен между модулями. — Думай. Куда он мог направиться?»
Обратно в свой спальный отсек, в российскую часть МКС.
Решив не будить Григгса или Лютера, Эмма выплыла из жилого модуля и быстро двинулась в гермоадаптер,[23] соединяющий модули, оглядываясь по сторонам в поисках сбежавшего пациента.
— Капком, я до сих пор его не нашла. Двигаюсь через «Зарю» и направляюсь в российский служебный модуль.
Она скользнула в российский модуль, где обычно спал Кеничи. В полумраке виднелись Диана и Николай, они спали, плавая и раскинув руки, словно утопленники. Спальный отсек Кеничи был пуст.
Ее тревога переросла в настоящий страх.
Она попыталась разбудить Николая. Космонавт просыпался медленно, а когда наконец открыл глаза, только через некоторое время понял, чего она хочет.
— Я не могу найти Кеничи, — повторила она. — Мы должны обыскать все модули.
— Уотсон, — раздался голос Капкома в наушниках. — ТО сообщает о периодической аномалии в шлюзе Нода-1. Пожалуйста, проверьте состояние шлюза.
— Характер аномалии?
— То и дело идут сигналы, что люк между шлюзовым и узловым модулями не закрыт.
«Кеничи. Он в шлюзовом модуле».
Вместе с Николаем, следовавшим за ней по пятам, Эмма, словно птица, метнулась по станции и нырнула в Нод-1. Бросив лихорадочный взгляд в открытый люк шлюзового модуля, Эмма увидела то, что показалось ей тремя человеческими телами. Два из них были скафандрами для выхода в открытый космос — их твердые панцири особым образом закреплены на стенах шлюза, чтобы легче было надевать.
В центре висело тело, изогнутое в конвульсии. Тело Кеничи.
— Помоги мне вытащить его отсюда! — попросила Эмма.
Она подплыла к японцу со спины, уперлась ногами во внешний люк и толкнула Кеничи к Николаю, тот, в свою очередь, вытащил его из шлюзового модуля. Вместе они принялись толкать Кеничи по направлению к лабораторному модулю, где находилось медицинское оборудование.
— Капком, мы нашли пациента, — доложила Эмма. — Похоже, у него приступ. Мне нужен Врач!
— Оставайтесь на связи, Уотсон. Врач, говорите.
В наушниках Эмма услышала странно знакомый голос.
— Привет, Эм. Слышал, у тебя там неприятности.
— Джек? Что ты там делаешь?!
— Как твой пациент?
Еще не придя в себя от удивления, Эмма снова сосредоточилась на Кеничи. Но даже поставив японцу капельницу и присоединив электроды ЭКГ, она продолжала гадать, что Джек делает в Центре управления полетами. Он год не сидел за пультом врача и теперь вдруг вышел на связь; когда он спрашивал о состоянии Кеничи, его голос звучал спокойно, даже расслабленно.
— Приступ продолжается?
— Нет. Сейчас он действует вполне сознательно… он отбивается от нас.
— Основные показатели?
— Пульс учащенный — сто двадцать, сто тридцать. Он дышит.
— Хорошо. Значит, дыхание есть.
— Мы только что подключили ЭКГ. — Эмма взглянула на монитор, на сердечный ритм на экране. — Синусовая тахикардия, пульс сто двадцать четыре. Периодическая асистолия желудочков.
— Я вижу это на биотелеметрии.
— Измеряю давление… — Она накачала манжет и, слушая плечевой пульс, медленно выпустила воздух из манжеты. — Девяносто пять на шестьдесят. Незначительно…
Удар застал ее врасплох. Она издала резкий крик боли, когда Кеничи наотмашь ударил ее по лицу. Толчок отбросил ее на другой конец модуля, Эмма натолкнулась на противоположную стену.
— Эмма! — позвал Джек. — Эмма!
Она ошеломленно дотронулась до разбитой губы.
— У тебя кровь! — заметил Николай.
— Что, черт возьми, у вас происходит? — отчаянно кричал Джек ей в наушник.
— Со мной все в порядке, — пробормотала она. И раздраженно повторила: — Джек, со мной все в порядке. Не переживай.
Но голова все еще гудела от удара. Николай привязывал Кеничи к койке, а Эмма ждала, когда пройдет головокружение. И поэтому сначала не слышала, что сказал Николай.
Затем заметила его недоуменный взгляд.
— Посмотрите на его живот, — прошептал Николай. — Посмотрите!
Эмма приблизилась к больному.
— Что за черт! — прошептала она.
— Эмма, не молчи, — произнес Джек. — Рассказывай, что происходит.
Она неотрывно смотрела на живот Кеничи, казалось, его кожа пульсирует, словно под ней что-то вскипает.
— Какое-то движение… у него под кожей…
— Что значит «движение»?
— Похоже на фасцикуляцию. Но она… движется по животу…
— Это не перистальтика?
— Нет, нет. Она движется вверх. Не по кишечному тракту.
Эмма замолчала. Пульсация вдруг прекратилась, и кожа на животе Кеничи снова стала гладкой.
«Фасцикуляция», — подумала она. Непроизвольные сокращения мышечных волокон. Это наиболее вероятное объяснение, но вот в чем проблема: фасцикуляция не может выглядеть как волнообразные перемещения.
Вдруг Кеничи открыл глаза и уставился на Эмму.
