В общем, к Девятому мая спроворили. Красотища такая, словно ангелы радугу кусочками накрошили. Тем более, после того, как с улиц мусор, накопившийся за все праздники, бульдозерами сгребли.
А после девятого числа что? Ясное дело, утро десятого мая. Пробудились мы, посмотрели - ну, абсолютнейший аут! Только отдельные лепесточки, несознательно оторвавшиеся, и покупная земля на сером асфальте чёрными дорожками.
Тут уж глава администрации не выдержал. ОМОН, городскую народную дружину и тамаманскую гвардейскую дивизию подключил. Сели они на грузовики и проехали по всем окрестным дачным посёлкам. И всюду, всюду цветуёчков насажали. На грядках, на дорожках, у сараев, за сортирами, вокруг башен водонапорных...
Глава администрации так и сказал: «Нате, уважаемые горожане, пусть у вас, у сволочей, харя треснет!»
Но не треснула ни у кого. Мало того - наутро у всех извечный инстинкт сработал. И цветуёчки, которые им совершенно на халяву власти перед носом посадили, они сами у себя воровать стали. И в город на клумбы тащить.
В общем, проснулись мы, глянули: не город получился, а вылитый сад, сказка просто, красота как на Марсе, где яблони цветут! На обеих двух улицах!
Вот эти многократные, неимоверные, но, как видите из моего рассказа, оправданные расходы на украшательное озеленение и объясняют вам, граждане судьи, куда девались все бюджетные средства, отпущенные городу на строительство шестипролётного моста, кольцевой автотрассы и торгового центра с паркинком, боулингом и, я извиняюсь, шопингом.
А если мне не верите, то спросите главу администрации, руководившего мной и подведомственной мне бухгалтерией, или поглядите за окно - вон там, на клумбе, тюльпаны цветут, и никто их совершенно не трогает. Что, заметьте, в иных, не совпадающих с рассказанными мною обстоятельствами, было бы совершенно немыслимо и невозможно!
Палата №106
Медсестричка пришла укол делать.
- Вы опять попали в колбасу, - сообщил я ей.
- Нахал.
- Нет, я в буквальном смысле. Родствен-ники и друзья натаскали мне столько продуктов, что те лезут изо всех дыр и вываливаются изо всех щелей. Под подушкой у меня банановый рай. Сунешь руку под одеяло – сплошное баунти. Под матрасом – пять лещей и копчёная камбала, хорошо, что рыбы по натуре плоские, спать не мешают. В районе, я извиняюсь, ягодиц – вовсе не ягоды, а как раз пять сортов докторской, молочной и телячьей. Сами ягоды в сумках под кроватью, там же, где батарея банок с компотами и коробок с соками. Всё остальное кое-как удалось запихнуть в холодильник…
- Это безобразие и антисанитария! – отреагировала медсестра. – Я доложу главврачу!
Вскоре пришли главврач, анестезиолог и сестра-хозяйка с каталкой. Они погрузили и вывезли кучу продуктов, так что тумбочка наконец-то перестала потрескивать от напряжения, а матрас подо мной немного распрямился.
- Что смогли… - виноватым тоном пояснил главврач перед уходом, вытирая пот со лба. – Больше, голубчик, сегодня ничем не сумеем вам помочь, насчёт копчёностей и солений медицина пока бессильна…
Но вскоре явились навестить с работы и опять принесли несколько сумок жратвы, с лихвой восполнив изъятое.
- Апельсины-то забыли! – ахнула Вытропеева, увидев на подоконнике в палате коробки с цитрусовыми. – Ну, мы это завтра, а пока ешь, поправляйся…
Когда они ушли, я заплакал. Заплакали и мои соседи по палате. Мы поняли, что живыми нам отсюда не выбраться.
И тут вдруг заглянул Юзоркин, мой сосед по гаражу.
- Привет! Я случайно узнал… Забежал вот настроение поднять. У Махапеева-то обратно коробка барахлит. А бахвалился: иномарка, не вашим чета! Мы так ржали, представляешь! – прокурлыкал он, размахивая в воздухе пустыми руками.
- Ты из еды ничего не принёс? – ахнули мы, наблюдая за этими манипуляциями.
- А что, надо было? – озадачился Юзоркин, взлохматив вихры. – Я прямо с работы, даже пообедать не успел…
- Пообедать? Да не проблема! – заорали все в нашей палате №106. Ходячие усадили Юзоркина за стол и стали кормить. Ушёл он через час, утробно и благостно рыгая. Утром он забежал проведать нас и сытно позавтракал. Вечером пришёл с двумя незнакомыми мне товарищами. Через день привёл жену, тёщу и детей. На следующее утро привёл много других детей, а вчерашних рассадил на горшках в процедурном кабинете. Днём приехали его родственники из Моршанска.
В палате стало возможно дышать. И даже ходить, не спотыкаясь о продукты. Снаружи возникла очередь. Новенькие больные лезли в эту толпу и интересовались:
- Скажите, а профессор в этом кабинете принимает?
-Какой ещё профессор, тут принимают докторскую, запишитесь вон у женщины в халате, часам к пяти пройдёте…
За две недели я сбросил тридцать килограммов и медленно начал выздоравливать.
Тайга
Хороша наша тайга, ой и хороша! И нету удержу её безграничности от Урала до самой Камчатки. Так вот выйдешь раненько утром - и пошёл, пошёл... Воздух чистый, бензином почти не воняет, потому что даже вдоль какой-нибудь Индигирки или на высоком берегу Амура редко кто оставит в припаркованной машине включённый-то двигатель...
А простор какой! На любом из тысяч километров ещё возможно отыскать местечко для парковки. Не то, что в городе, где по улицам и дворам с детскими площадками уж не ездят. Да и какая езда, если на днях двадцатый с начала века слой автомобильных пробок в асфальт закатали! Столько слоев - с дороги вниз на дома глянуть страшно. И уж вскоре обратно всё закупорилось, народ машины опять побросал, да и разошёлся по салонам новые покупать.
Не то в тайге. Природа-то какая! Глядь: там под колесом из-под кедрового пенька настоящий росток крапивы пробился, в формате 3D. Тут птичка на бампере гнёздышко свила. Здесь на сопке солнышко в каком-то из зеркал отражается!
А удобства какие! Бензин слил - бочку в распадок, её и не видать. Попитался – и пакет с пустыми бутылками да прочим пластиком в чащобу: шумаркнет по веткам, как и не было его. Заметил километрах в пяти, что пешеход просеку перебегает на красный свет кленовых листьев - костери его сколько душе угодно, никто замечание не сделает!
По весне, как снег сойдёт, тайга от края и до края расцветает. Зелёные капоты, красные, жёлтые, цвета «мокрый асфальт», индиго... Инспектор на таких просторах дуреет - хлопнет ручищей по неправильной крыше: «Чья машина?!» Молчит тайга, поди разбери на тыщах километров, чья она. Выписал штраф, на ветровом стекле дворником пришпилил - а по осени белочка прыг-прыг и утащила пожелтевшую квитанцию в дупло. Фиг тебе, сиди инспектор на подножном корму да на шишках кедровых...
Одно, конечно, в тайге достаёт - бабочек много. В смысле, ночных. Выберут место, где парковка погуще, встанут в ряд и ну ноги в ажурных колготках заголять, комары их не берут. Так бы плюнул на это безобразие и убежал бы из тайги - на север, в тундру. Если бы там местечко, где машину поставить, нашлось...
Евгений ОБУХОВ
РАША ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
«Хороша наша Раша,
А демократическая - ещё краше!»
Кукушкин, любимый поэт ВВП и ДАМ
Цена на бензин наконец-то сравнялась со среднемесячной зарплатой. Остаётся одно - ударить по Раше велопробегом.
Начнём с севера. Из Наркоты, через Без-работинск, Обрыдловск, Проститутск, Мздо-вск, Вечномёрзск, Беспросветск, Загнуто-вск, Рваньск, Обнищанск докатим до Бес-смыслинска. Дальше повернём на Чеку-шинск, от него к Бомжатинску, а там прямая дорога на Ельциписин.
Некогда крупный уральский город теперь кажется пустым и безлюдным. Единственное место, где замечено некое подобие толпы, - памятник первому президенту Раши в совсем юном возрасте. «Боря писающий», так называется произведение, вонзённое в самый центр Ельциписина. Известный скульптор Зураб Церетели - с ним мы ещё не раз встретимся - автор этого железного чуда.
Городской водопровод и канализация в Ельциписине давно приказали долго жить. Поэтому народ пришёл сюда не любоваться искусством, а подставить ведро или пластиковую бутылку под причинное место Бореньки, чтобы набрать воды. Очередь чем-то напоминает старую советскую. В ней можно посудачить, услыхать свежий анекдот. «Почему воды в городе нигде нет, а Боря всё писает и писает?» - спрашивают. «Слишком много пил», - отвечает кто-то.
Оставим родину знатного пропойцы. Нам ещё ехать и ехать.
Крутим педали через Погорельск, Взятку, Зюгановск, Нижний Немцов, Коррупционерск, СолоЛженицын, Сванидзебрехаловск. У Грызловска сворачиваем с основной трассы, чтобы прокатиться вдоль когда-то богатых сёл и развивающихся посёлков городского типа. Теперь это Неелово, Вымогалово, Пропитово, Бандитово, Замерзалово, Обветшалово. Притормозим у Медведово-Осколково. При въезде в него заросшая бурьяном скульптурная композиция всё того же Церетели. На ней пятиметровые металлические фигуры Саркози и Берлускони поддерживают перебравшего Медведева. Так кувалда и зубило Зураба запечатлели нерушимую дружбу и бескорыстную помощь Евросоюза отсталым, недоразвитым странам.
