Вывод прост: книга не всегда является источником знаний – иногда она просто инструмент чьего-то невежества.
Сергей ХОХЛОВ, библиофил-жюльвернист
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 5 чел. 12345
Комментарии:
Пушкин – основоположник фэнтези
Библиосфера
Пушкин – основоположник фэнтези
В НАШЕМ ДОМЕ
В Центральном Доме литераторов состоялся традиционный вечер, посвящённый 212-й годовщине со дня рождения А.С. Пушкина. Известный специалист в области социальной культурологии, автор более 300 научных работ Валентина Федотова в своём выступлении сказала, что когда через прорубленное Петром I окно в Европу хлынули достижения европейской культуры, именно Пушкин смог переосмыслить, обогатить и показать на этом масштабном фоне огромный потенциал русской национальной культуры.
Основой для литературно-музыкальной композиции, представленной на празднике, стала поэма «Руслан и Людмила». Поэму читали замечательные мастера художественного слова – Валентин Клементьев, Лариса Савченко, а также школьница Мария Пьянкова, лауреат Московского конкурса чтецов. Единство поэзии и музыки было достигнуто благодаря пианистке Полине Федотовой, сопровождавшей ход вечера.
– Мы хотели показать, что Пушкин – основоположник всех современных жанров русской литературы, – рассказала «ЛГ» Алла Панкова, директор Бюро пропаганды художественной литературы. – В «Руслане и Людмиле» присутствуют все характеристики жанра фэнтези, но своеобразие поэмы Пушкина в том, что действие построено на русском эпосе и традициях. Особенно важным представляется нам морально-нравственный урок этой русской сказки, что заметно отличает произведение Пушкина от фэнтези, изобильно издающихся сегодня. Если три героя едут за чужой невестой, это никак нельзя назвать нравственным, поэтому и добра для них ожидать не приходится.
На вечере были показаны уникальные киноматериалы, звучали романсы, которые Пушкин мог слышать при жизни, а также музыкальные произведения, написанные в последующие годы. Пела солистка Москонцерта Светлана Твердова.
Ольга ИВАНОВА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 4,0 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии: 08.06.2011 17:42:58 - Анатолий Фёдорович фёдоров пишет:
Фэнтези..и Пушкин
Фэнтези..и Пушкин: Две вещи НЕСОВМЕСТНЫЕ...сомнительное ПОХВАЛА Пушкину...как родоначальнику всей современной беллитристической шушуеры...
Театру нужна наша любовь
Искусство
Театру нужна наша любовь
ПРОФЕССИЯ – РЕЖИССЁР
Алексей Бородин, худрук РАМТа, буквально на днях отметил своё 70-летие. Легко ли руководить молодёжным театром во времена, когда большинство тех, кому от 14 до 28, всем видам искусства предпочитает компьютерные игры? С такого непростого вопроса и начался наш разговор.
– Честно говоря, определение «молодёжный театр» я не понимаю. От него какой-то «ведомственной» узостью веет. У театра должен быть свой зритель, а у зрителя должен быть выбор. Молодёжь – не безликая толпа, а сообщество индивидуальностей. Один предпочитает ночной клуб, другой – пивбар, третий – театр. Театралов в принципе много быть не может. По статистике, в театр ходит от 3 до 5% жителей населённого пункта независимо от его размеров.
– Алексей Владимирович, так какой театр сегодня может быть интересен молодому зрителю?
– Такой, в существовании которого он будет видеть смысл. Который будет ему нужен.
– Нужен для чего?
– Для того, чтобы убедиться в том, что в своих горестях и радостях он не одинок. Мне кажется, что только театр сегодня может помочь человеку понять, что он не один на белом свете. Только в зрительном зале, бок о бок с другими, совершенно не знакомыми ему людьми (не одноклассниками или однокурсниками, не коллегами по работе), которые будут удивляться, огорчаться или радоваться тому же, чему и он сам, человек в состоянии осознать, что да, сегодня это не храм, где с амвона возвещают вечные истины, как это было прежде, это равноправное партнёрство. Связь сцены и зала не прямая, не публицистическая, не эстрадная, а опосредованная. Через тонкие душевные переживания. Когда она возникает, театр выполняет своё предназначение.
– Но нынешнего молодого зрителя нередко упрекают в сверхциничном отношении к человеческим чувствам!
– Это защитная реакция на неискренность. Со зрителем нельзя играть в поддавки. Во всяком случае, с нашим.
– Вы считаете, что театр может быть эффективным конкурентом виртуальной реальности, куда молодёжь привычно сбегает от одиночества?
– Может. Во всяком случае, для тех, кто ещё не разучился отличать подлинную, живую жизнь от искусственно сконструированной. Ведь театр, по сути, есть попытка уловить движение мгновения. Всё происходит только здесь и сейчас. Тот же самый спектакль завтра, с другим залом, будет уже чуть иным. Отразить подлинное дыхание жизни очень сложно. Марселя Марсо, выступление которого я видел в зале Чайковского, не забуду никогда: это была предельная правдивость существования в совершенно условной среде. У нас такой же предельности достигал великий Енгибаров. Зритель платит за то, чтобы увидеть процесс творчества: театр рождается у него на глазах. Как и музыка. Всё остальное создаётся заранее, когда зрителя ещё нет рядом: скульптура, живопись, кинематограф. А театр в высоком смысле слова отрицает статику.
– Если так, то самым живым театром должна быть документальная драма – дословно записанная жизнь…
– Ткачиха, поставленная на сцену, не будет такой естественной, какой она бывает на своём рабочем месте – в цеху. Актриса, изображающая её, может передать стиль речи, манеру, «пересказать» её историю, но буквально перенесённый на сцену сюжет из жизни ещё не является живым театром. Тут не диктофон нужен, а совместные усилия драматурга, режиссёра, постановочной части, артистов.
– А некоторые ваши коллеги всерьёз утверждают, что время драматического театра миновало и наступило время театра «постдраматического», который прекрасно обойдётся без драматурга.
– Я за то, чтобы каждый оставался на своём месте и занимался своим делом. Профессионализм я ценю не меньше, чем талант и трудолюбие. Драматург пусть пишет, анализируя и обобщая жизненные наблюдения, иначе получится не пьеса, а стенограмма, которую вряд ли можно будет считать художественным произведением. Режиссёр будет думать, как это перенести на сцену, а актёр пусть воплощает.
– Нынче у режиссёров стало хорошим тоном весьма вольно обращаться с пьесой, особенно с классической.
– Вольность вольности рознь. У нас идёт «Лоренцаччо»: пьеса составляет 200 страниц, а наш сценический вариант всего 70. Но «сокращение» было проведено предельно тщательно, с сохранением идей, заложенных автором в пьесу (их ни в коем случае нельзя искажать), и работа эта заняла у меня несколько лет. Для меня драматург всегда участник процесса создания спектакля. Мне всегда безумно интересна его личность, его судьба. Мир автора – океан, в который нужно окунуться. «Партнёрство» – наглое слово по отношению к гениям, но, по сути, это так. В драматургии существует масса законов, которые я могу нарушать, если это необходимо для спектакля, но чтобы нарушать, надо эти законы знать и относиться к ним с должным уважением. Я признаю первенство автора и совершенно от этого не страдаю. У меня ведь есть свой собственный океан.
– А многие из ваших коллег, похоже, очень боятся, что часть лавров достанется драматургу.
– Нельзя относиться к себе слишком серьёзно. Для нашей профессии это губительно. Моё уважение к автору, вероятно, идёт из детства: когда меня спрашивали, кем я хочу быть, я отвечал – читателем. И разные сюжеты Чехова я смешивал не от неуважения к Антону Павловичу, а потому что жизнь многопараллельна.
– Для интерпретации наших сегодняшних проблем режиссёры, как правило, используют классику, поскольку современная пьеса с внятной авторской позицией – сегодня большая редкость. Как вы думаете, почему?
– Мне кажется, что драматургия и режиссура сейчас развиваются каждая сама по себе. Нет мостиков, которые их соединяют. И никто всерьёз не занимается поиском путей взаимопонимания, когда драматург может положиться на режиссёра, а режиссёр – найти в драматурге единомышленника. Драматурги не сильно в курсе того, что происходит в режиссуре, но и режиссёры не торопятся делать им шаг навстречу. Получается разговор слепого с глухим.
