— Что это значит в переводе на русский?
— Это означает, что я ищу господ Аугусто и Лоренцо Иглезиасов. И спрашиваю, не живут ли они в этом доме.
— И ты каждый раз заставлял меня есть венский шницель! При таком знании языка!
Утром мы плотно позавтракали за счет отеля и на всякий случай расплатились за номер.
Начали с Кульманштрассе, благо по карте она была рядом. И действительно, Кульманштрассе оказалась в одном квартале от гостиницы.
Неширокая, прямая, без трамваев и троллейбусов, Кульманштрассе встретила нас дождем, мелким и холодным. Мы сразу же вышли к самым большим номерам. Последний — 103. Стало быть, ни дома номер 182, ни, тем более, 198 там нет.
— Пойдем до конца улицы, посмотрим, какие дома нам подойдут, — предложила Мальвина.
Идти пришлось долго. Мы прошли мимо сквера, разбитого на месте интересовавшего нас дома номер 82.
— Одним домом меньше, — вздохнула Мальвина.
Солидные, стоящие вплотную друг к другу шестисемиэтажные дома с балконами, уставленными цветами, и табличками у входа, указывающими, что здесь проживают врачи или адвокаты, сменились постройками пониже с витринами скромных магазинчиков, такие у нас называют районными.
Мы шли быстро, но прохожие обгоняли нас. У каждого города свой ритм. У жителей Цюриха, как и у жителей больших швейцарских городов, особый швейцарский ритм. Они идут очень быстро, потом вдруг как вкопанные останавливаются перед светофором или просто перед переходом. Мальвине это не нравилось:
— Как бег с препятствием.
— Тем не менее. Чтобы не выделяться на улице незнакомого города, надо идти в том же ритме, что и все.
— Так тебя учили?
Я не ответил и показал на дом 10. Там жил Ленин.
— Небогатенько жил, — отметила Мальвина, разглядывая неказистый домик с балконами. — Зайдем?
— Сперва дойдем до начала улицы.
Оказалось, что шли напрасно. Ни в доме номер 1, ни в доме номер 2 квартир с трехзначными номерами не было.
— А дом девятнадцать мы пропустили, — вспомнила Мальвина.
Пришлось возвращаться. Но тоже напрасно. Такого дома не было вообще. Я зашел в булочную в доме 17.
— Мне нужен дом номер девятнадцать.
— Вы ошиблись, господин. Дома девятнадцать нет уже почти двадцать лет.
— Но это Университетштрассе? — мне нужно было показаться не полным идиотом.
— Нет, любезный господин. Это Кульманштрассе.
Остается дом, где жил Ленин.
На подоконнике в окне на втором этаже красовались горшки с яркими цветами.
— Помнишь? — спросила Мальвина.
Еще бы не хватало, чтобы напротив был магазин, где продают птиц.
— Все равно звони, — распорядилась Мальвина.
Я нажал кнопку интерфона возле указания квартиры номер 1. Молчание. Нажал кнопку у квартиры 2.
Мужской голос что-то спросил, скорее всего, по-немецки. На всякий случай я поинтересовался, говорит ли он по-французски. Оказалось, говорит.
Я спросил, не проживает ли в доме герр Аугусто Иглезиас или его родственник герр Лоренцо Иглезиас.
Голос быстро ответил, что, насколько ему известно, такие герры в доме не проживают, но для верности надо обратиться к фрау Маризе, в квартиру 22.
Фрау Мариза тоже говорила по-французски. И вполне авторитетно объяснила, что живет здесь очень давно и совершенно уверена, что такие люди в этом доме никогда не проживали. Я хотел было спросить, не проживал ли в этом доме герр Ульянов, но потом вспомнил про цветы на подоконнике и передумал.
— С этой штрассой покончили, — прокомментировала Мальвина.
— Покончили.
Следующая на очереди Гейгергассе. Мы спустились в метро у Либфлатен и проехали три остановки. Вышли у моста Мюнстер. Наша карта говорила правду: всего один квартал по набережной Лимматке, поворот сначала направо на Кирхгассе, потом налево — и мы на Гейгергассе.
— Вот тебе и гассе, — разочарованно протянула Мальвина. — Переулочек — и только.
Действительно, переулок и всего три дома: номера 5, 6 и 7. Нас мог интересовать дом номер 7. Пятиэтажный, серый, ничем не отличающийся от остальных, с резными жалюзи и выставленными наружу яркими красными цветами. У входной, довольно обшарпанной двери новенький интерфон. Нажимаю первую попавшуюся кнопку. Сразу же голос:
— Wer dort?
— Parlez-vous francais?
— Nein.
— Ich suche Herrn Augusto und Lorenzo Iglesias. Augusto und Lorenzo Iglesias. Ob diese Herren in Ihrem Haus leben?
— Ich denke, daß diese Herren bei uns nicht leben. Ich bin davon sogar überzeugt, daß sie bei uns nicht leben. Aber für die Richtigkeit interessieren Sie sich bei Frau Elizabet in der Wohnung fünf.
— Он говорит, что эти господа у них не живут, — перевел я Мальвине. — По моему, он даже сказал, будто уверен, что не живут. Но для верности предложил уточнить у фрау Элизабет в квартире пять.
Мальвина буркнула:
— Это мы уже проходили. Нажимай кнопку.
Фрау Элизабет говорила по-французски.
Нет, такие господа никогда в этом доме не проживали. Она была очень любезна, предложила сходить в булочную и спросить фрау Лейбниц, та жила в этом доме двадцать лет назад. Мы поблагодарили и отказались.
Последняя улица. Шпигельгассе. Где-то недалеко. Я нашел ее на карте.
— Сейчас направо и…
И мы заблудились. Стали спрашивать. О да, этот переулок все знают. Дама в строгом сером костюме на прекрасном французском сначала доложила нам, что живет в Цюрихе уже два года и поэтому все здесь знает, потом порекомендовала выйти на Ринделыптрассе и после здания суда повернуть направо.
Эта рекомендация, скорее всего, была бы прекрасной, только вот указанную Ринделыптрассе, как ни пытались, найти мы не могли и поэтому снова обратились за помощью.
На этот раз элегантно одетый денди с огромным зонтом порекомендовал нам выйти на Ноемаркетштрассе, дойти до театра и повернуть направо.
И снова найти указанную улицу мы не смогли.
— Как нам пройти на Шпигельгассе?
На сей раз я спросил пожилую женщину в вязаном, малахитового цвета платье и в больших, напоминающих галоши туфлях. Она сначала посоветовала нам закрыть зонты, так как дождь кончился, потом задумалась:
— Как пройти… Лучше сначала выйти на Лимматке, потом повернуть на Мюнстергассе. А впрочем, я вас провожу. Вы ведь в первый раз в городе?
Мальвина защебетала:
— Такой замечательный город! Мы просто растерялись!
— Я на той неделе была у моей племянницы в Менцингене, — рассказывала по дороге наша провожатая, — это такой городок, недалеко отсюда. Совсем маленький, почти деревня, две-три улицы. А я там заблудилась. Но вот и ваш переулок.
На этот раз переулок длинный. И одинаковые серые дома. Но нужных только три: номера 1, 2 и 12. Номера 19 опять нет. Первые два дома сразу отпали: нет квартир с трехзначными цифрами.
Итак, только 12.
Нажимаю кнопку интерфона. Молчание. Нажимаю другую кнопку. Молчание. Только на четвертой раздался скрип, и мужской голос что-то пробурчал.
— Parlez-vous francais? — спросил я.
Снова мычание. Я начал по-немецки:
— Ich suche Herrn Augusto und Lorenzo Iglesias.
Снова мычание.
Мальвина разозлилась:
— Турок он, что ли?
— Спроси у него по-английски.
— Do you speek English?
И тут «турок» заговорил на знакомом мне с детства языке:
— Светка, подойди, какая-то баба что-то по-английски спрашивает.
Баба на «бабу» явно обиделась, но виду не подала и по-английски спросила, не проживают ли в этом доме указанные господа. Господа не проживали.
Спрашивать очередную фрау Гертруду было бесполезно, так как, если бы русские жили в этом доме, «турок» и его Светка знали бы о них. Но я разозлился. И спросил по-русски.
— А господин Ульянов здесь не проживает?
— Владимир Ильич? — весело перепросил «турок».
— Жил когда-то. А вот просто Ульянов, не Владимир Ильич, живет. Ты можешь смеяться, сколько тебе влезет, а моя фамилия Ульянов. Но Владимиру Ильичу не родственник.
— А артисту Ульянову?
— Ты можешь продолжать смеяться, но артисту Ульянову действительно родственник. Но дальний. Ты кто? К нам или случайно?
— Случайно.
— Тогда заходи.
— Потом.
— Да ладно, заходи.
Раздался щелчок открываемой двери.
— В следующий раз.
Я посмотрел на часы:
— Следующий поезд через полчаса. Если возьмем такси, успеем.
Когда мы искали последний переулок, видели такси у театра.
Театр нашли быстро и через полчаса уже сидели в поезде.
* * *
И снова Монтрё. И Миша на скамейке.
— Так и ничего?
— Ничего.
— Я это предполагал. И вот что я подумал. А что, если все наоборот? Город — Августин, а улица — Цюрих? Понимаете, номер дома уж больно большой. В Швейцарии таких не бывает. А вот Америка — другое дело. Там номера домов зависят от того, между какими улицами они находятся. Между какой-нибудь тридцать пять и тридцать шесть стрит номера тридцать пять ноль один, тридцать пять ноль два и так далее. Поищите все города, где есть Августин. И может быть там найдете подходящую улицу. И вот вам мой подарок.
