И, стоя перед этим выбором, она промучилась все пятеро суток, разделявших вечер на пляже и первый день занятий.
В конце концов Эндри все же решила, что не станет более отгораживать себя, свое истинное «я», от мужчин вообще и от Пола Хеллка в особенности.
Пол заинтересовал ее... Нет, ее чувство нельзя было назвать просто интересом: он ей нравился... Нет, он ей даже не просто нравился. Она...
На этом месте она всегда сознательно обрывала свои мысли. Она еще не была уверена, какое именно чувство испытывает к нему, но намеревалась непременно исследовать этот вопрос.
И вот немного робеющая исследовательница, укрыв тело броней новоприобретенного наряда, а душу – броней скептицизма, встретила первый день осеннего семестра и первое занятие по природоведению.
Контингент студентов в Паркер-колледже был невелик и подбирался весьма тщательно. Поэтому на лекциях никогда не присутствовало более дюжины человек. Успев привыкнуть в Пенсильвании к толпам студентов и переполненным аудиториям, Эндри была приятно поражена малочисленностью ее учебной группы.
И хотя природоведение стояло в расписании последним в этот день, студентов все еще не покидала радость от того, что они вновь очутились в знакомых стенах. Друзья, не видевшиеся целое лето, шумно обменивались приветствиями; обшитые деревянными панелями стены гудели от оживленных голосов и непрерывного смеха.
Будучи членом группы, но пока еще новенькой, Эндри неторопливо привыкала к обстановке; она с удовольствием опять окунулась в атмосферу пылких проявлений братских студенческих и вообще самых лучших чувств. Хотя, сказать по правде, все это немного напоминало бедлам. И вдруг негромкий, спокойный голос вклинился в хаос шума и тут же навел полную тишину:
– Начнем?
Эндри не заметила, когда Пол вошел в аудиторию. И, как и все прочие присутствующие студенты, выпрямилась на своем месте и превратилась в слух.
В не особо нарядных, но тщательно выглаженных брюках и расстегнутой на шее рубашке с короткими рукавами, Пол в свободной позе стоял возле большого стола у доски. Его спутанные черные волосы явно одержали верх над попытками их пригладить.
Вид Пола после пяти нескончаемых дней, когда она намеренно избегала его, для Эндри был сродни виду ломившегося от яств стола, возникшего перед умирающим от голода. Она жаждала его каждой клеточкой тела, разумом и душой, а уши ее старались уловить малейшую интонацию его голоса.
– Приветствую вас на планете Земля, – сказал он, открывая занятие. – Я – профессор Хеллка и с этой минуты стану вашим гидом в стране неисчислимых чудес, иначе называемой Природой.
Эндри была очарована. За четыре года в колледже она успела побывать на многих вводных занятиях преподавателей высокого класса, но никогда не слышала столь замечательного начала. Не успела пройти первая половина занятия, а Эндри уже пришла к выводу, что Пол был не просто блестящим педагогом, а гением своего дела. И воистину изумляло то, что ему не приходилось предпринимать никаких видимых усилий.
Он выкладывал тезис жадно внимавшей ему аудитории и открывал дискуссию. И через искусно разжигаемое им столкновение интеллектов рождалось понимание предмета.
С вдохновением, таким же, как у любого в аудитории, Эндри горячо участвовала во всех спорах и, случалось, яростно набрасывалась на какое-нибудь замечание, подброшенное Полом в оживленные дебаты. В эти минуты он отыскивал ее среди других – одними глазами, – и она видела в них теплое одобрение, несмотря на жар спора.
Конец занятия застал всех в разгаре одного такого обсуждения, касающегося влияния атмосферы Земли на полеты в космос. Пока Эндри не закончила излагать свою точку зрения, никто не тронулся с места. Лучи уже клонившегося к горизонту солнца, пройдя сквозь длинные и узкие окна аудитории, выходившие на запад, отразились в глазах Пола, и он с улыбкой оглядел собрание.
– Дамы и господа, благодарю вас за участие, – сказал он, заканчивая тем самым занятие, и все сразу задвигались и зашумели.
Чувствуя неудовлетворенность и некое разочарование, Эндри закрыла конспект и уложила все в сумку. И, уже готовая встать и направиться вслед за остальными, вдруг словно примерзла к стулу, услышав, как он сказал:
– Мисс Трэск, если вы не против задержаться, я буду рад указать на ошибки в вашем рассуждении.
Эндри на мгновение растерялась, а затем, вспомнив свое решение узнать Пола получше, вновь откинулась на спинку стула.
Рвущиеся на свободу студенты очистили аудиторию в таком темпе, словно была объявлена пожарная тревога. Когда они с Полом остались наедине, Эндри взглянула ему в глаза и тут же забыла, в чем заключался спорный момент.
В несколько шагов Пол покрыл разделявшее их расстояние.
– Так хорошо на улице, что жалко оставаться внутри, – сказал он, приблизившись вплотную. – Не прогуляться ли нам?
Не говоря ни слова, Эндри встала, собрала учебники и вышла первой. Солнце приятно припекало, воздух наполнял грудь свежестью. Эндри молчаливо предоставила Полу самому выбирать направление. Поскольку ее совершенно не волновало, куда он шел, ей не хотелось спрашивать. Ей было приятно просто шагать рядом с ним.
Пол не укорял ее за то, что она избегала его и не перезванивала в ответ на его звонки все эти пять дней. О возникшем на занятии споре он тоже не упоминал. Он вообще ничего не говорил, пока они не вышли за пределы студенческого городка и не вступили в полную запахов сосновую рощу невдалеке от окраинных зданий колледжа.
Неожиданно остановившись, Пол повернулся к ней. Солнечные блики играли на красивом лице, подчеркивая совершенство его черт. В голубых же глазах не видно было дна, и полнились они, казалось, мудростью праотцев.
– Я скучал по тебе, – сказал он мягким и столь естественным для него, как теперь знала Эндри, тоном.
Она прикинула, можно ли как-нибудь улизнуть от ответа, затем отбросила эту мысль как вредную для достижения намеченной ею цели.
– Я тоже скучала по тебе, – ответила она столь же мягко.
– И тем не менее не пыталась перезвонить. – Ни тени осуждения не было в его словах, только терпение и сострадание.
Эндри опустила глаза.
– Я боялась, – призналась она.
– Меня?
Она прикусила нижнюю губу и спросила себя: что будет, если она скажет? Сможет ли выговорить слова, которые откроют ее истинное «я», таящееся под защитной оболочкой? И выдавила из совершенно пересохшего горла:
– Нет, себя.
– О, Эндри. – Пол сделал шаг к ней, потом остановился. – Я хочу коснуться тебя, – произнес он, лаская ее взглядом. – Хочу поцеловать тебя.
И шумно вздохнул, словно собираясь с силами. Затем улыбнулся:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
