— Конечно. Просто… у меня очень давно этого не было, — призналась она.
Он целовал ее волосы, щеки, шею.
— Я думал, мужчины останавливают тебя на улице, чтобы сделать предложение, — улыбнулся он.
Она хотела улыбнуться в ответ, но испугалась. Вдруг он разочаруется в ней, потому что у нее нет опыта, а она так мечтала стать самим совершенством для него.
Но он повел себя совсем не так, как она ожидала. Он прижался щекой к ее волосам, глубоко вздохнув:
— Джорджия, ты совсем ничего не знаешь о мужчинах, если не понимаешь, что я счастлив, оттого что из всех возможных кандидатур ты выбрала именно меня.
Она не знала, что сказать. Только смотрела на него, чувствуя, что на ее глаза навертываются слезы.
— Да, я выбрала… только тебя, — сказала она, лаская его лицо.
— Мы будем заниматься любовью долго и страстно, — пообещал он. — Ты нежная, как шелк. Я хочу доставить тебе наслаждение.
Она расслабилась и удовлетворенно вздохнула.
— Мне очень хорошо, — прошептала она.
Он тихо засмеялся, а она закрыла глаза и доверчиво раскрыла ему свои тело и душу, сливаясь с ним в одно целое. Ее ноги обхватили его бедра. Она целовала его, чувствуя, как он ритмично двигается внутри нее. Она понимала, что он сдерживает свою страсть, чтобы доставить ей наслаждение, и восхитилась его чуткостью. Джорджия отвечала ему движением бедер, их тела сплелись в одно целое для утоления страстного желания, охватившего их.
Затем темп их движений ускорился, и она почувствовала, что ее тело больше не принадлежит ей. Джексон проникал в нее глубже и быстрее. Волны наслаждения подхватили и понесли Джорджию. Они накатывали на нее одна за другой, вызывая в ее теле ощущения, которых она никогда не испытывала до этого в объятиях мужчины. Она чувствовала, как их тела движутся все быстрее навстречу друг другу, как внутри у нее рождается непреодолимое желание чего-то большего. Чего-то потрясающего, чего-то, без чего она умрет. Она жаждала освобождения, одновременно желая, чтобы эта сладостная пытка длилась вечно.
Но внезапно все тело Джорджии пронзила сладкая дрожь, и она закричала от счастья. Оргазм был такой невероятной силы, что перед глазами все потемнело, а жаркая волна накрыла ее с головой. Она уткнулась в плечо Джексона, тело ее дрожало.
— Останься со мной, солнце мое, — прошептал Джексон хрипло. Она почувствовала, как его руки поднимают ее бедра выше, не снижая темпа и доказывая, что это еще только начало. Она из последних сил вцепилась в него. Он продолжал двигаться внутри нее, пока не закричал от наслаждения.
Затем он тяжело упал на нее, совсем обессиленный. Джорджия испытывала потрясающее ощущение от его тяжелого тела, его прерывистого дыхания. Он шептал ее имя снова и снова. Его голос был хриплым от испытанной страсти и изумленным от чуда, произошедшего с ними, и звучал для нее райской музыкой.
Джорджия закрыла глаза, медленно поглаживая его спину и наслаждаясь теплой гладкой кожей. Кто-нибудь когда-нибудь любил ее так? Произносил ее имя так? Если и да, то все воспоминания стерлись из памяти при одном звуке его голоса.
Через день или два Джексон уедет, оставив ее жить так же, как она жила до его появления. Он исчезнет, как комета, промчавшаяся по ночному небу, осветив своим присутствием ее одинокие дни, показав ей, что такое настоящие страсть и желание. Все произошло так быстро, что трудно было поверить, что это реальность, а не фантазия.
Он был не идеальным принцем, о котором она мечтала, а полной его противоположностью. Но теперь она знала, что все чувства — смятения, недоверия и злости, — которые она испытала при встрече с ним, вели только к одному: им было суждено стать любовниками.
Джорджия не знала, что на самом деле чувствовала.
Это было так просто… и так сложно.
День, два — и она никогда не увидит его снова или будет видеть его так редко, что это не будет иметь никакого значения. Но она знала, что он именно тот «единственный», кого она ждала всю жизнь, сама того не сознавая. Их тела были созданы друг для друга. Их души одновременно сближались и отталкивались. И хотя он никогда не узнает об этом, Джексон Брэдшоу останется единственным мужчиной, так глубоко запавшим ей в душу.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На следующее утро Джорджию опять разбудил запах кофе. Как приятно, подумала она. Какой Джексон заботливый…
Она спрятала голову под одеяло.
— О небо, неужели я действительно сделала это? — прошептала она. Но смятая простыня на другой половине постели убедила ее в том, что это не сон и их с Джексоном тела, охваченные страстью, не плод ее воображения.
Господи, как она сможет посмотреть ему в глаза? Он думал о ней ужасные вещи и теперь убедился, что все это правда. Неужели он думает, что она занималась с ним любовью ради денег?
Нет, такого не может быть. Он был таким восхитительным любовником — нежным и в то же время страстным. Но он ничего не говорил. «В подобные моменты много и не поговоришь», — подумала Джорджия, краснея.
Теперь, когда она поняла, какие глубокие и серьезные чувства к нему испытывает, чувства, на которые, по ее мнению, он не в состоянии ответить, ей стало грустно.
Она вылезла из кровати и направилась в душ. Ее лодыжка почти не болела. Она заглянула в спальню Ноя и поняла, что он уже внизу. Его присутствие за завтраком облегчит ситуацию. Для них с Джексоном, несомненно.
А когда Ной уйдет, они поговорят. Это будет длинный, обстоятельный разговор.
К тому времени, как Джорджия, приняв душ и одевшись, спустилась вниз, Ной уже собирался уходить в школу. Джексон даже приготовил для него ланч.
Когда она вошла в кухню, они уже прощались. И это было не просто «увидимся позже». Из их разговора Джорджия поняла, что Джексон планирует уехать в Нью-Йорк этим утром и уже сказал об этом Ною.
Джорджия понимала, что Джексону придется уехать, и эта новость расстроила ее.
Ной был крайне разочарован, но делать нечего. Джорджия видела, что он пытается изо всех сил не расплакаться из-за отъезда Джексона.
— …и, когда у меня будет компьютер, я все время буду писать тебе, Джексон, — сказал Ной. — Это будет здорово, да?
— Очень здорово, — согласился Джексон, кивая. — Когда у тебя будет компьютер?
— О… ну, мама говорит, что откладывает деньги, и, может быть, мы купим его на Рождество, — объяснил Ной с меньшим энтузиазмом.
— О, вот как, — сказал Джексон. — Ну, телефонные звонки тоже здорово, — заверил он мальчика. — Даже лучше писем, я считаю.
— Наверное, — сказал Ной. Джексон посмотрел на Ноя и потер щеку. Как Джорджия уже успела заметить, этот жест означал, что он задумался. О чем он думает? О том, как они бедны? Как бы поскорее убраться от нее и ее милого сына?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
