— Да… — тихо, едва слышно выговорил Маблон. Но Силона тут же окончательно дала волю эмоциям и расплакалась.
— Сил, а ну успокойся, в самом деле! — я попытался привести её в чувство. Но тихая семейная сцена уже набирала обороты: дочь в объятиях отца обильно поливает слезами то и дело всхлипывающего мужчину. — Силона!!! — она посмотрела на меня так, что евреи бы позавидовали. Я как-то заметно стушевался. — Ты бы хоть кровь что ли вытерла…
Маблон принялся прямо рукавом парадной мантии из белой с золотом ткани вытирать грязное лицо серафимы. Я лишь вздохнул.
Внезапно в дверь постучали:
— Господин Маблон, все в порядке? — уточнил приятный голос того престола. Серафим сразу нервно забегал глазками по залу, его голос звучал чуть дрожа, что вполне можно было списать на гнев, надеюсь, архангелы так и сделали. Маблон прикрикнул на них, отправил подальше на несколько минут.
— Черт, что я собираюсь сделать? — спросил себя Наместник. — Силона, мне придется объявить тебя…
— Кем? Изменницей?
— Нет! Зараженной! Захваченной демонами, только так можно будет повернуть ситуацию в свою сторону, особенно когда казнь не удалась.
— И что? — с напускным безразличием, пытаясь успокоить отца, заявила Силона. — Велика беда! Папа, ты явно мыслишь без учета нас, то бишь моих друзей. Значит, слушай, вот что мы сделаем…
Я стремглав несся к особняку херувимов. Если Силона права, то уже через час мы можем соваться, как говорится, в пасть дракону.
Я осторожно толкнул створки деревянного окна и заглянул в комнату. Чья она — Силы или Милы, я точно не знал, но главное, чтобы ни кого-то постороннего. Раздался мелодичный храп, и сразу все стало понятно. Только один херувим может храпеть (!вдумайтесь в это слово, мы же идеальными задуманы от мозга до костей!), и это мой друг.
Я подтянулся на подоконник и залез в комнату. В сумраке вполне можно было увидеть полный кавардак в комнате, что лишний раз подтверждало, что я не ошибся. Сила поражал своей беспечностью, наверное, заразился этим на Земле.
Я осторожно спустил ноги на пол, старательно обходя разбросанные предметы, принадлежность которых установить в темноте не удавалось, направился к спящему силуэту.
Что интересно, Сила переделал свою кровать из старинной и наверняка фамильной вещи в кровать типично человеческую, причем будущего века, то бишь органайзер. Слабо представляете себе такое? И правильно, лучше не представляйте. Обычно, во всех особняках древних семей Летающего Города все вокруг было пропитано величием прошлых лет, если не сказать, было дряхлым. Комната херувима была типичной комнатой человеческого подростка, и насколько я помнил, напоминала всю палитру красок, в смысле была размалевана в стиле хай-тек, но в совершенно не соответствующих тонах, всех, которые бы не сливались друг с другом. Жить в таком калейдоскопе в принципе невозможно, но Сила наглядно демонстрировал, что возможно и не такое.
И это несмотря на внешне скромный вид и причесон тихого и послушного мальчика.
Мила же делала все с точность до наоборот. Внешне девушка всегда бросалась в глаза: ярко-рыжими крашеными волосами, светлой облегающей одеждой и манерой постоянно менять тональность голоса. В комнате же у неё царил полнейший порядок нежных тонов в соответствии с ценностями семьи.
Это немного отступление. Мила и Сила близнецы, очень похожи друг на друга, но Мила с детства старается доказать, что она выглядит не так, как брат, ну а ему на внешность было наплевать, в основу он ставил характер. "Они разные, но все-таки они вместе…" — так вот эта цитата точно про них, брата и сестру, которые понимали друг друга без слов.
Я подошел к херувиму, укрытому одеялом с… страшно сказать! С мотоциклами! Я чуть от шока не нарушил глубокую тишину дома диким хохотом. Кое-как справившись с этой напастью, то бишь вдоволь подавился хрюками, торкнул Силу за плечо. А в ответ получил невнятное хмыканье и закрытое подушкой лицо. Скосив уголок рта в немой усмешке, я продолжил будить херувима, с каждым разом всё ужесточая методы. Пришлось отобрать у сони одеяло, подушку и блестящий бластер, на вид игрушечный. Ха, усмехнулся я про себя, угораздило же его выцыганить у разработчиков опытный образец нового пистоля! И на кой он ему тут-то нужен? А спать с ним зачем? Для духовного спокойствия?! Вот разбужу и спрошу!..
В конце концов пришлось негромко свистнуть Силе на ухо, но зато херувим бодро вскочил и завертел головой во все стороны:
— Кто здесь? Лион, твою мать!..
— Мамочку не трогай, она тут не при чем, — откликнулся я, усаживаясь на освободившееся место на кровати. Сила умно подвинулся, недобро поглядывая на меня, как на потенциального врага доброго сна.
— Че случилось то? Фарш-мажор? — хихикнул херувим, аж с хрустом челюстей зевая.
— Так и челюсть вывихнуть не долго.
— Не каркай! Что, Лион, пошалить решил? Когда мы с тобой последний раз шухер наводили?
— Как раз перед амурами, — отмахнулся я. Да, было дело, я тоже пошалить люблю, но не с таким размахом и не так нагло! — я по другому делу. Собирайся, хватай свои железные штырики и быстро к темницам! Нам еще кое-кого разбудить нужно.
— Во-первых, не железные, а алюминиевые, во-вторых, не штырики, а контур, ну а в третьих, кто в темницах? Кто-то из наших попался?
— Попался не то слово! В общем, по дороге до Ромона и Когоры расскажу. Одевайся, я Милу пойду будить. Втроем быстрее справимся. Мила пока остальных в роще соберет, нам обсудить кое-что надо.
— А до утра никак? В смысле, обсудить? — вновь зевнул Сила. Так захотелось двинуть ему по затылку…
— До утра Силона должна быть на Земле, мы её еще вытащить должны. А она знает больше всех, ну и много еще чего — пока я тебе буду пересказывать, времени много потеряем! Ать-два, шагом марш! Курс на шкаф!
С таким пожеланием я бесшумно вышел в коридор, чтобы через три двери тихо постучатся в комнату Милы. Но видать, у меня плохо с арифметикой, потому что за дверью раздался вовсе не голос Милы:
— Кого боги принесли?!
— Упс, накладочка… — прошептал я себе под нос, быстро сливаясь с колонной у противоположной двери стены. Дверь отворилась, высунулась сонная голова в ночном колпаке, посмотрела вокруг и исчезла обратно с противным ворчанием.
— Тьфу, ты! — пробурчал я. Это же бабка близнецов, старая карга, до жути приставучая маразматичка, прости меня Господи. Я даже сдуру перекрестился. Нельзя так говорить о старых херувимах…
В следующую дверь я даже постучатся не успел: она распахнулась перед моим носом, и чья-то красивая тонкая рука за шиворот втащила меня внутрь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
