кровати и уперевшую руки в боки. Лицо упырихи было перекошено от злобы, а губы тряслись.
В спальню вошёл ручной человек и преданно уставился на хозяйку.
Камелия жеманно вытянула руку в сторону двери. Блеснули длиннющие золочёные ногти. А потом вампирша топнула ногой и заорала:
— Забери эту дуру! Я хочу отдохнуть, а то она мне все нервы вымотала!
Парень подошёл ближе и взял Фёклу под локоть.
— Пойдём, — мягко произнёс он и потянул на выход.
— И вот как с этой дикой работать? — возмутилась вампирша, сложив руки на груди и плюхнувшись на край кровати. — У меня программа уже расписана. Там половина элементов выполняется в темноте.
Фёкла так бы и стояла обессиленная, но её самым натуральным образом выволокли из помещения.
— Отпусти, — прошептала девушка, когда она и ручной охранно-служебный человек оказались в коридоре.
— Тебе надо поесть, — произнёс парень. — А потом мы сядем и подумаем.
— Кто это мы?
И купеческая дочка устало посмотрела на своего провожатого.
— Ты, я, брат, дядя, сестра, — перечислил Макс и подытожил: — В общем, мы. Или ты не с нами?
Глава 10
Контролируемый хаос
Свет жёлтых ламп падал на белый пластиковый стол, серые стулья с алюминиевыми ножками, простенькие кровати с блестящими дужками из нержавейки, похожее на пазлы из случайных деталей лоскутные одеяла, несколько шкафчиков с вещами. Оживляла картинку лишь детская кроватка с пластиковыми игрушками.
— Садись, — спокойно произнёс Макс, пододвинув стул и поставив на стол чашку с кашей.
Фёкла не стала сопротивляться, хотя дома бы закатила громкую истерику, мол, почему нет бутербродов с икрой, салата из низкокалорийных устриц и бокала игристого вина. Она бы вызвала повара и долго и нудно показывала пальцем на сиротливую однородную массу с криками: «Даже собаки такое не едят! Вы отравить меня вздумали⁈»
А сейчас просто села.
Села так, чтоб не было сильно заметно голых ягодиц, потому что до сих пор была только в оранжевом переднике и без нижнего белья.
— Она и правда дикая? — шёпотом спросила девушка в нехитром белом платье — сестра Макса. Её звали Дарька. Не Дарья, не Даша, а по примитивному Дарька. Девушка сидела на расположенной в самой глубине комнаты кровати и прижимала к себе завёрнутого в пелёнки ребёнка.
Макс кивнул.
— А правда, что они за еду сражаются? Говорят, у диких ест сперва самый сильный, кто отобрал у других, а остальные — то что останется.
— Это не так, — пробурчала Фёкла, повысив голос. В словах прозвучал отзвук усталых нервов, которые дребезжали словно плохо натянутые струны гитары, что поддели пальцем. Не громко, но противно и фальшиво.
— И вправду дикая, — ещё тише прошептала Дарька, поджав ноги.
В чашку плюхнулась алюминиевая ложка. И Фёкла, пересиливая себя, почерпнула еду.
На вкус оказалось, как обычная овсянка с непонятными добавками.
— А ещё говорят, у диких кровь ядовитая. Господа с трудом её переносят. В ней этот… хастилин, алкоголь и тень нитки… не… ниткотин.
При упоминании о кровопийцах Фёкла с трудом проглотила еду, но желудок заурчал и потребовал добавки. Пришлось подчиниться.
А вскоре в помещение вошёл тот самый хмурый ручной человек с собачьим именем, который сопровождал её от пиратского корабля — Рекс.
— Да, правда. Сам видел, как один из них насмерть забил другого за то, что отказался раздеваться, — произнёс мужчина.
— Я не такая, а то наверняка были пираты, — пробурчала купчиха.
— Не знаю, но сколько вместе с хозяином летал к диким кораблям, всегда видел только таких: злобных, жадных, хищных тварей.
— Будто вампиры не такие, — процедила Фёкла и проглотила ещё одну ложку каши.
— Господа подарили нам жизнь, кровь и блага, — снисходительно произнёс Макс. — И они не убивают просто так.
— Зато кровь пьют.
— Так пьют-то только у кормовых, — усмехнулся парень и пояснил: — Кормовые почти не люди. Они человекоподобные овощи. Ты же сама видела. Но даже у них пьют совсем немного. А мы породистые, нас не пьют. Кто же будет пить сторожевого бойца?
Купчиха исподлобья глянула на Дарьку с младенцем. Девушка сразу же прижала к себе ребёнка посильнее. Вопросов в голове у купчихи кружилось много, но сил задавать их пока не имелось.
Но слово взял Рекс:
— Тебя же Буся зовут?
— Меня зовут Фёкла, — с нажимом проговорила купчиха.
— Вот, опять рычит, — прошептала Дарька.
Рекс спокойно глянул на сестру и подсел к купеческой дочке.
— Я слышал, у диких главный всегда тот, кто побеждает в схватке. И главным он остаётся, пока ему не бросят вызов и не победят. А на новом месте вы всегда устаиваете драки, выясняя, кто сильнее. Женщины с женщинами, мужчины с мужчинами — кто альфа-самка, кто альфа-самец. Но здесь так не принято. Если решишь драться с Дарькой, не будешь нашим другом. Будешь сама себе искать жильё.
Фёкла задумалась, а Рекс продолжил:
— Тебе надо подчиниться госпоже, даже если не хочешь. Иначе тебя сдадут на ферму.
— Меня там съедят? — севшим голосом спросила купчиха, посмотрев мужчине в глаза.
— Нет. Господа не едят людей, они едят обычную еду. А кровь только сцеживают. Но тебя пить не будут. Тебя заставят спариваться с кормовыми, чтоб попробовать вывести новую породу или не дать выродиться имеющимся.
— Спариваться? Как животное на случке?
— Больше не надо так, — проговорил Рекс, став хмурым. — Мы все спариваемся, когда придёт время. Так надо. Но мы не животные. Вон для Дарьки подобрали очень породистого мужчину, и мы дружно заботимся о ребёнке. Он наш общий, и мы его любим. А где-то в другом имении воспитывают моих детей. И господа дали карточку на хорошее питание и витамины, чтоб не пропало грудное молоко.
— Карточку на еду? — сдавленно прошептала купчиха, вспомнив прекрасный домашний завтрак с эклерами, осетром и апельсиновым фрешем. Теперь вечеринки с друзьями, когда до самого утра ела и пила, что хотела, будут только сниться. И в ночных кошмарах видеться клетка с возбуждёнными даунами.
Фёкла опустила голову. К глазам снова подкатили слёзы, а внутри возник комок унылой тошноты. Спариваться для поддержания породы. Неужели она тоже станет жить в этом убогом бараке и нянчить ребёнка от отца, которого увидит всего раз в жизни, словно дешёвая проститутка.
Купчиха закрыла
