Через три дня я бы уехала. Всего три дня решили мою судьбу и судьбу ребенка. Если бы не моя слепая любовь и упрямство, мой ребенок был бы жив. Я ненавижу Майкла, но не меньше я ненавижу себя. За что, что не смогла быть сильной, за то, что не проявила характер, за то, что была тряпкой, за то, что позволила убить нашего ребенка, за то, что не сберегла. За то, что не сказала, когда он заковал мои запястья. Глядя в его жестокое пустое лицо, я не верила, что он пойдет до конца, что он сможет сделать это со мной, с нами. А потом он сел в кресло и отдав меня ораве своих друзей, просто наблюдал. Холодно, равнодушно, бесчувственно. Он отключился, так и не досмотрев кино, режиссером которого стал. Я не кричала, не просила его остановить это зверство. Я слишком хорошо успела узнать своего мужа, и неумолимый блеск его глаз все решил за всех. Но когда он сказал мне, что мне легче, чем ему, что у меня есть ненависть, что он виновник и злодей, которого можно обвинить во всем, я поняла, что дело не только в этом. Виноваты мы оба. Его жесткость, моя глупость. Если бы я была сильнее….
— Ты бы все равно ничего не исправила. Все произошло бы быстрее. Ему нужна была жертва, и он ее нашел. Но вряд ли это принесло ему удовлетворения. Чем дольше мы стремимся к мести, тем больше мстим самим себе, вымещая все человеческое, становясь теми, кому мстим или гораздо хуже. Месть — удел слабых. И ты — сильная, Крис. Пережив все это, ты не одержима жаждой мести. Я в свое время так не смогла. Но ты можешь все изменить. Стань еще сильнее и прости его.
— Что? — закричала Кристина, вскакивая на ноги, и глядя на подругу, словно на умалишенную.
— Нет сильнее и отчаяннее ненависти, рожденной из любви. Когда-то давно ты прощала ему все, ты хотела его спасти. Тогда ему это было не нужно. Он создал себя сам, поднявшись с самого дна. И ему не было легче. Я знаю. Я увидела это сразу. Ты просто ослеплена своим гневом, чтобы понять, что больше Майкл не причинит тебе зла.
— Нет, я знаю, что он не причинит мне зла, потому что я не позволю. Я не верю, что ты защищаешь его после всего, что я рассказала. — Кристина в негодовании заламывала руки. — Что за бред, Лиз?
— Если бы Бог дал мне второй шанс, Крис. — Лиза поднялась и встала напротив подруги. В глазах ее плескались слезы и отчаянье. — Если бы кто-то мог вернуть время назад. Я бы простила своего отца за то, что он забил до смерти мою мать, за то, что избивал меня долгие годы. И я не носила бы сейчас на душе такой грех.
— Нет-Нет. Ты так говоришь, потому что он умер. Легко простить того, кто мертв.
— Он не умер. Я убила его, а это разные вещи. — Серьезно сказала Лиза.
— Он это заслужил.
— Так убей Майкла. Или прости. Третьего не дано. Выбирай.
Кристина бросила на подругу отчаянный взгляд. Возразить было нечего.
— Слишком поздно убивать его. — Прошептала она устало.
— Но ты не сделала этого раньше. Может…. Может, ты все еще любишь его. Нет, дай мне договорить. Может, именно поэтому ты не можешь простить его? Скажи мне честно, что ты почувствовала, когда он сказал, сильно раскаивается?
— Гнев и злость. Его раскаянье ничего не изменит, не вернет назад время. Не спасет невинную жизнь. Он убил меня, Лиз. И, если бы я не выжила, то был бы намного спокойнее.
— Я тоже об этом думала. Твоя смерть стала бы для него избавлением и тяжким бременем. Уж я-то знаю, что это такое. Только однажды, проснувшись от очередного кошмара в полнейшей темноте и одиночестве, понимаешь, что отдала бы полжизни, за то, чтобы прошептать “Прости” и услышать в ответ ” прощаю”.
— Нет, я не доставлю ему такого удовольствия. Я столько лет страдала, прозябая в своем мире ночных кошмаров, так с чего мне освобождать его от этой ноши? Я не святая, и не Бог, чтобы прощать. Его грех слишком велик для того, чтобы одна я могла отпустить его.
— А ему не нужно больше. И тебе. Только так ты сможешь освободиться. Я не стану убеждать тебя. Ты и сама все понимаешь, но ты не готова. Не забывай, что жизнь очень коротка.
— Для меня она кончилась восемь лет назад, Лиз. Не проси меня о невозможном.
— Не я прошу тебя. Ты передумаешь. Я знаю.
— Нет, на этот раз ты ошибаешься.
Глава 5
Майкл Рис нервно постукивал костяшками пальцев по гладкой полированной поверхности стола, поглядывая на большой циферблат часов, которые висели прямо над головой Вадима Рязанцева, его давнишнего друга и адвоката семьи Рисов. Вадим напряженно стоял во главе стола, явно рассчитывая поскорее закончить процедуру оглашения, но опоздание одного из членов семьи не позволяло начать. Он сам не мог понять, что заставляет его так нервничать. Вадим впервые столкнулся с таким трудным поворотом своей практики. Он прекрасно содержание завещания, и именно это заставляло его испытывать все нарастающее напряжение. Он смотрел на хранящего внешнюю невозмутимость Майкла Риса, и все растущее раздражение Сюзанны, разодевшейся в пух и прах ради столь важного события. Рязанцев не был хорошо с ней знаком, но ее красота не могла оставить его равнодушным. Она из тех женщин, которых невозможно забыть, увидев лишь однажды. Несомненно, Сюзанна знает, как хороша, и умеет пользоваться своей внешностью и родством с Джоном, и уж она наверняка полна надежд. Он сморщился, представив, как маска надменной напыщенности и ленивого ожидания спадет с искусно накрашенного лица, когда она узнает о воле своего брата. Вадим и сам был больше, чем удивлен, когда составлял завещание Джонатана. Это было шесть лет назад. И все эти годы Вадим был уверен, что Джон передумает, и. возможно, так и случилось бы, но он не успел. Жизнь сама расставила все точки. Он уже был готов к различным исками протестам, у него добавиться работы. Рязанцев перевел взгляд на Роберта. Интересно, почему Сюзанна не взяла фамилию мужа? Хотела сохранить статус сестры миллиардера? Или это только желание сохранить независимость даже в браке? В отличии от нервно курящего Майкла и разозленной длительным ожиданием Сюзанны, Роберт казался абсолютно далеким от всего происходящего. Приятное лицо было задумчивым, длинные ресницы то и дело прикрывали красивые серые глаза, словно он тщетно боролся с сонливостью. Вадим вздрогнул от неожиданности, когда Роберт откровенно зевнул и полез в карман джинсов за сигаретами. Спохватившись, он извинился, сославшись на тяжелое утро. Нет, он совсем не подходил Сюзанна. Слишком сдержан, отстранен, погружен в собственный мир. Что могло привлечь в нем такую необузданную взбалмошную стерву, как Сюзанна Рис? В Роберте не было и грамма напыщенности, тщеславия, он не пытался выглядеть успешным, не гнался за фирменными брендами, выбирая свой гардероб. Обычные джинсы, светлый свитер и кроссовки. А ведь он бизнесмен. И сегодня важный день. Даже Майкл в костюме, а Сюзанна и вовсе превзошла себя. Ее бы сейчас на подиум. Старовата, конечно, но все равно хороша. И явно не примерная верная жена. За полчаса ожидания Роберт ни разу не взглянул на жену. Сколько лет их браку? Десять? Точно не меньше. Возможно, они даже не спят вместе. Нужно бы поближе с ней познакомиться. И после оглашения у Вадима точно будет повод, она сама захочет продлить знакомство. Роберт вряд ли будет протестовать. Ему плевать и на нее, и на все, что сейчас происходит. Скорее всего, он торопиться вернуться к своим делам, от которых его оторвали из-за какого-то “пустяка”. Этакий холодный американец-трудяга с усталыми умными глазами. Он кажется скучным и даже пресным, но это впечатление обманчиво. Род деятельности Вадима, научил его хорошо разбираться в людях. Роберт из тех, кто прячет свой темперамент за маской серости и монотонности. Зачем же он женился на Сюзанне? Из-за денег? Любовь тут явно не причем. Вадим сам удивился своей заинтересованностью самой скромной персоной из собравшихся, самой скучающей и безучастной. Значит, и деньги тут тоже не причем. Тогда азарт? Некоторые его клиенты обожают покупать дорогих скакунов, тратя на их содержание огромные состояния, но так ни разу и не оседлав их, другие собирают картины прославленных художников, хотя ни черта не понимают в живописи, а третьи коллекционируют женщин. Итак, Сюзанна — трофей. Купить нельзя, приручить сложно, но иметь в качестве красивого приложения, неверной жены и только до тех пор, пока не появиться другая, более редкая, изысканная. Черт, Вадим поймал себя на мысли, что и сам бы не отказался от такого трофея, как Сюзанна, хотя никогда не увлекался коллекционированием. Заметив пристальное внимание адвоката, она чуть заметно улыбнулась, скользнув по нему откровенно оценивающим взглядом. В ее глазах появился неподдельный интерес. Потрясающие глаза. Синие, глубокие, порочные и холодные, как океан, обещающие так много, но лгущие так часто.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
