— И вновь мы здесь, — насмешливо протянул Влад, бесцеремонно присаживаясь на скамейку рядом со мной.
Я вздрогнула и сердито посмотрела на вампира:
— Не надо использовать на мне сверхскорость, Влад!
Вишневецкий посмотрел на меня иронично и сказал:
— Вообще-то, я подошел к тебе достаточно медленно. Ты просто слишком погружена в себя… и чем-то обеспокоена.
— С чего ты взял? — фыркнула я.
— Ты за последние пять минут выкуриваешь третью сигарету, — просто ответил Влад.
Я опустила глаза и поняла, что на земле рядом со мной уже сформировалась горстка пепла. Непроизвольно вырвалось ругательство. Если заметно, что я так странно себя веду, то не догадается ли Галина, что я знаю правду?
— Так что случилось? — спросил Влад, откидываясь на спинку скамейки. — Еще утром ты была расслаблена, а сейчас как будто появилась серьезная проблема.
— Появилась, — кивнула я. Поджав одно колено под себя, я села так, что можно было внимательно рассматривать сидящего рядом вампира. — Влад, скажи, ты делал когда-нибудь что-то, что может сломать тебя? Я имею в виду, вот ты собираешься сделать что-то ужасное, что идет в разрез с твоими принципами, ты не хочешь это делать, а делаешь. Потому что это твой долг.
Влад приподнял бровь и саркастично заметил:
— Ты, конечно, «мастерски» все это объясняешь… Если без шуток, то да, делал.
— Что именно?
Вишневецкий посерьезнел и тихо произнес:
— Это личное.
Подумав, я неохотно сказала:
— Извини.
— Я не буду рассказывать тебе, что я сделал, — проговорил Влад. Все мое внимание сконцентрировалось на нем. — Однако скажу тебе кое-что другое — я никогда об этом не жалел. Не потому что это был мой долг, а потому что это правильно.
Я усмехнулась и, стараясь разрядить атмосферу, шутливо заметила:
— Это ты-то правильно поступаешь? С трудом верится в это.
Влад ухмыльнулся и игриво заметил:
— Ты меня не знаешь, лапочка. Мы с тобой занимались только плохими вещами, но я могу поступать и хорошо.
Наш общий смех разрезал тишину. Впервые после обнаружения книги я была морально готова к следующим шагам.
Я начала со спальни. Конечно, глупо прятать книги, артефакты или ингредиенты черной магии в своей спальне, но поискать стоит. С рассветом Галина ушла в лес — насколько я помню, в это время можно собирать какую-то магическую траву. Я открыла дверь, ведущую в её спальню. Удивительно, но она поддалась. Я-то ожидала совершенно иного — хотя бы запертого замка, не говоря уж о магической преграде.
В отличие от остального дома, комната Галины не была обставлена дорогими вещами и картинами. Здесь царствовал спартанский стиль. Два окна были плотно зашторены, и комната находилась в полумраке. Около одного из окон был громоздкий комод. В нем присутствовали только вещи Галины — ни потайных ящиков, ни двойного дна не было, я тщательно проверила. В вазе на комоде стояли давно засохшие ромашки, большинство лепестков не выдержало и опало. Односпальная железная кровать, застеленная застиранным одеялом, под кроватью — пыльная коробка, явно давно забытая. На всякий случай я проверила её. Осторожно, едва касаясь пальцами. Там была старая мужская одежда. По темно-синей рубашке в белый горошек я узнала, кому она принадлежала — моему прадеду, мужу Галины, умершему одиннадцать лет назад. Это была его любимая рубашка, и он носил её каждый раз, когда кто-либо из родственников приезжал сюда.
Я любила деда Филиппа. Он был добрым и знал кучу веселых историй. Именно дед научил нас с Агнией плавать, он рассказывал нам много интересного о лесе. Его даром было умение общаться с животными, и дед частенько этим пользовался, чтобы познакомить меня с дикими животными леса — с волками, медведями, лисами. Мужа Галины любили как животные, так и люди. Его смерть потрясла всю семью.
Вернув коробку на место, я внимательно огляделась по сторонам. Комод, зеркало над ним и кровать были единственной мебелью в спальне. Остальное пространство пустовало. На всякий случай я проверила стены и пол. Все было чисто. Значит, либо Галина слишком хорошо спрятала демонические артефакты, либо я не там ищу.
Ставлю миллион на последнее.
Но где еще можно спрятать? Я проверила чердак, кухню и сарай за домом, но все было идеально. Ни одной зацепки. В какой-то миг мне показалось, что вчерашнее событие было просто галлюцинацией. Но потом я вспомнила, как сладко было впиваться в шею Агнии. Вспомнила боль от острого кинжала, смертельное дыхание василиска на щеке, холод мрачной темницы… Нет, это не было бредом.
За полтора часа я успела обследовать весь дом. Даже в спальни зашла, пока мои родственники и гости-вампиры завтракали. Когда Галина вернулась домой, я стояла у реки и курила, стараясь сдержать нервы. Говорят, у меня хороший актерский талант, но не тогда, когда в преступлении замешан мой родственник.
— Без зажигалки, видимо, удобно? — бесстрастно спросила Галина, присаживаясь на корточки рядом. Она достала из плетеной корзины слегка светящиеся корни и начала обмывать их в речной воде.
— Ага, — я внимательно следила за спокойными, уверенными движениями старухи, — мне повезло с моим даром.
— Ты так считаешь? — скорее из вежливости, чем из любопытства спросила Галина.
— Да. Мне нравится управлять огнем.
Старуха поднялась и серьезно посмотрела мне в глаза:
— Я рада этому. Огонь очищает лучше воды.
Подняв корзину с промытыми корнями, Галина медленно направилась к дому. Я провожала её задумчивым взглядом. Огонь очищает лучше воды. Что-то в этой фразе казалось мне странным.
На улицу вышел Матвей. Вежливо поприветствовав Галину, он открыл для неё входную дверь и подождал, пока она зайдет. Затем неспешно направился ко мне. Я отвернулась и лениво скользила взглядом по реке, любуясь красотой природы.
— Что она хотела? — спокойно спросил вампир, встав рядом.
Я не смотрела на него, но чувствовала его взгляд. Мое отношение к Матвею за несколько дней резко поменялось. От равнодушия к раздражению, от раздражения к смущению. За какие-то дни он увидел меня слабой и беззащитной: Матвей высосал яд, когда меня укусила змея, спас от русалки, и даже поделился своей кровью, чтобы залечить мою рану. В конце концов, он видел мой припадок, когда я прикоснулась к демонической книге, и не испугался. Ну, не сильно испугался. С такой стороны меня никто не знал, и вот теперь Матвей, должно быть, считает меня просто выскочкой, ставшей агроторой Москвы по случайности.
— Я так не считаю, — мягко заметил вампир.
Я вздрогнула и выронила сигарету. Та попала в реку и, зашипев, уплыла, направляемая течением.
— Ты… Ты… — как можно заметить, я не находила слов. — Не смей лезть в мои мысли!
Матвей криво улыбнулся. Черт, поскорей бы прошел эффект первого обмена кровью!
— Я не виноват, — лукаво развел руками мужчина. — Некоторые, но не все твои мысли просто транслируются в мою голову, и я не могу этим управлять.
— Что еще ты успел узнать?! — возмущенно спросила я.
Вампир пожал плечами и со смешком произнес:
— Опустим подробности. Ты же не хочешь, чтобы о нашей ментальной связи узнала твоя мать?
Матвей услышал то, чего не заметила я — к нам подходила мама. Глаза её были полны слез, а губы дрожали от сдерживаемых эмоций.
Вампир тактично ушел, предоставив нам с матерью возможность поговорить. Женщина обхватывала себя руками, из груди её вырывались рыдания.
— Мам, что произошло? — мягко спросила я.
Мама подняла на меня глаза и с трудом выдавила:
— Галина… Она сказала, что у Маши нет шансов пережить инициацию.
Больше женщина не сдерживала слез. Она разрыдалась так горько, как может только мать, узнавшая, что её дитя вскоре умрет.
Я сделала единственное, что могла — сделала шаг вперед и крепко обняла маму, чувствуя, как разбивается мое сердце от маминых слез.
========== Глава 8 ==========
