— Что ради сей кол аз учиних так?
Посол же убоявся и рече:
— Тако, государь, мнит ми ся: некий великий человек согрешит пред тобою, хощеши ему честную смерть воздати паче инех.
Дракула же рече ему:
— Право рек еси; ты еси великого государя кралевский посол, тебе учинен кол сей.
Посол же отвеща ему:
— Я ж, государь, достойная смерти аз содеях буду, твори еже хощеши. Праведны ибо судия от бога поставлен: не ты ми смерть учиниш, но аз сам есм себе.
Дракула же рассмеявся рече ему:
— Аще б еси не тако отвещал, воистину бы еси был на коле сем.
И почтив его вельми, и одарив, и отпустив, глаголя ему:
— Ты по правде ходи на посольство, а прочий да не дерзнут, а иные неумные будут, како им с великими государи говорит?
Та прохлада, с которой вначале Влад встретил посланца короля, легко объясняется двояким положением валашского князя: с одной стороны, он был брошен Матиашем, принявшим сторону саксонцев, с другой — Дракула знал, что он должен считаться с реакцией Мехмеда, часть чьей армии он только что уничтожил. Бенуа де Бойтор использовал всю свою дипломатию, чтобы объяснить Владу политику его господина и необходимость в поддержке саксонцев, которых он собирается щедро одарить милостями во время собрания королевства, приглашённого в Сегедин 6 декабря.
Сейм принял послов Фредерика III, надеясь найти решение в деле о короне, тем не менее была новость и поважнее: благодаря браку с дочерью сербского деспота наследником сербского деспотата стал князь Боснии Лазарь. Собрание завершилось 5 января 1459 года, но решение о короне так и не было принято. Снова воцарилась анархия. Более двадцати магнатов настаивали на избрании Фредерика III королём Венгрии, а 17 февраля предоставили публике манифест, где призывали всех признать эти выборы. Магнат отправил войска, чтобы помешать коронации, которая проходила в Секесфейерваре (Штульвайссенбург, Алба Регалис), но союз Фредерика III с Георгом Подебрадом, королём Богемии, поставил его в трудное положение. В конце концов церемония состоялась в Винер Нойштадте 1 марта. Отныне Фредерик становился королём Венгрии, а его наследники будут пытаться захватить венгерский трон в 1527 году.
И снова в Венгрии разгорелась гражданская война, к великому несчастью папы Пия II, который видел, что все его усилия по организации сейма в Мантуе были попраны, поэтому он снова повторял свои призывы к крестовому походу.
Влад Дракула — один против всех
Влад не мог простить туркам Турну Северин. Посчитав себя оскорблённым, он прекратил платить дань туркам и лично приезжать ко двору султана, как делал это в 1456—1458 годах, что повлекло за собой тяжкие последствия. Кроме того, чтобы повысить доходы от налогов, Влад затеял настоящую коммерческую войну против саксонцев Брашова и Сибиу. Для начала он выпустил новую монету, серебряный дукат весом 0,60 грамма, образец которого был найден в Тыргушоре, где в 1461 году Влад построил церковь. Нумизматы полагают, что эту монету чеканили уже в новой мастерской Бухареста, куда Влад перенёс столицу страны в 1450 году (первая выпущенная там хартия датируется 20 сентября). Речь идёт о «дукате крестового похода», отчеканенного для оплаты наёмным солдатам за защиту Валахии от нападений. Доказательством этому служит изображение государя на лицевой стороне монеты: он стоит, на голове у него корона, в правой руке он держит длинный крест, а в левой — глобус. Эта византийская модель введена императором Юстинианом I (527—566), позже его примеру последовали Гераклиус и Исаак Комнен, жившие в XII веке[67]. Эксперт-нумизмат считает, что эта монета — «типичное изображение византийского императора в его двух ипостасях — защитника христианства и носителя вселенского блага». На обратной стороне медали выгравирован бюст Иисуса Христа — обычное изображение basileus basileon, короля королей, его уже использовал Мирча Старый между 1400 и 1418 годами.
Следующим решением Влада был запрет на свободное перемещение в Валахии торговцев из Брашова и Сибиу, а также ограничение их деятельности по покупке и продаже товаров в трёх городах: Кымпулунге, Тыргушоре и Тырговиште, то есть эти города получали лишь право на хранение и размещение.
Такие меры вызвали недовольство на границах, поскольку саксонцы из Трансильвании не соблюдали ограничения, а продолжали вести свои дела в Валахии, как и раньше. Как складывалась ситуация дальше, нам известно благодаря сохранившемуся посланию претендента на валашский трон Дана (2 апреля 1459 года), который именовал себя «князем всей Валахии» и говорил, что послан Матиашем Корвином в Брашов и Барсу, чтобы записать все жалобы саксонцев на Дракулу. В письме Дан обвиняет Влада в том, что он союзничает с турками, а в советниках у него — дьявол, «внутри него самого» (непереводимая игра слов):
Он арестовал и конфисковал всё имущество торговцев из Брашова и страны Барса, которые мирно направлялись в Валахию; не удовлетворившись и этим, он схватил их и посадил на кол, всего 41 человек. Но и этого ему показалось мало: всё более одержимый дьяволом, он собрал 300 мальчиков из Брашова и страны Барса, находившихся в Тырговиште и других городах Валахии, и решил, кого посадить на кол, а кого сжечь.
А своих людей, которые находились в Брашове, он (тайком) позвал к себе.
Что касается торговых разногласий между Владом и саксонцами, Матиаш Корвин реагировал так же, как и его предшественники: позволял претенденту на трон носить титул князя Валахии и селиться в Трансильвании рядом с границей[68].
Царствование Влада принимало опасный оборот: пытаясь защитить свою страну от турецких набегов, он вступил и конфликт с Мехмедом II. Защита валашских торговцев и экономики страны обернулась для него враждебностью саксонцев и, косвенно, короля Матиаша Корвина, который позволял двум претендентам на трон Валахии — Дану и Басарабу — жить в Трансильвании. Со временем стало еще хуже, и в письме того же претендента Дана от 2 апреля 1459 года он сообщает боярам Брашова:
Знайте, я послан королём и знатью, мой господин король дал мне Трансильванию, страны Барсов и Секлеров, чтобы они пошли со мной возвращать мою страну.
Он ждал от них помощи, в первую очередь одежду и оружие. «Моя армия — голая»,— говорил он. В феврале — марте того же года Дан уже заявил о своём намерении перейти в подданство к королю (Фредерику III) и просил оказать ему денежную помощь.
О напряжённом отношении между двумя князьями говорит и то, что 3 апреля Матиаш Корвин запретил Брашову поставлять оружие в Валахию.
Можно себе представить неодумение Влада и его бояр. Непримиримость воеводы завела ситуацию к тупик. Возможно, выходом был союз с султаном, к которому многие склонялись, поскольку в любой момент он мог напасть на Валахию, требуя неуплаченную дань. Страхи их развеялись, когда стало ясно, что Мехмед II удовлетворился тем, что захватил Смедерево и другие крепости, положив тем самым конец сербскому государству более чем на три с половиной века. Другая часть бояр видела выход в перемирии с Матиашем Корвином и саксонцами, что означало отказ от Амласа и Фагараша и восстановление свободной торговли в Валахии. Однако оставался ещё один выход — смена князя…
Кровавая Пасха
Влад осознавал, что его положение в стране сильно пошатнулось, что он должен отреагировать, не зря же существовала его собственная концепция положения «государя». План действий был до гениальности прост: избавиться от всех влиятельных предателей и заменить их верными людьми. Чтобы успешно завершить всё это, он организовал пышный банкет в царских палатах Тырговиште в пасхальное воскресенье 1459 года, которое тогда выпало на 25 марта.
Немецкий рассказ 1463 года так описывает это событие:
Он созвал всех вельмож и всю знать страны в свой дом. Когда пир закончился, он обратился к старейшему и спросил его, сколько воевод или князей, правивших в этой стране, он помнит. Тот ответил, что знал. Влад расспросил других людей, молодых и старых, скольких правителей они помнили. Один ответил, что помнит пятьдесят, другой — тридцать, двадцать, двенадцать, и не было ни одного человека, который не смог вспомнить менее семи князей. И князь всех посадил на кол. Было их около пятисот.
Мейстерзингер Михаэль Бехайм знал этот рассказ, поэтому кажется нам наиболее сведущим и точным в этом вопросе:
Покончив с вопросами […]Дракула сказал: «Ответьте,как вышло так, чтостолько воевод и господправило в вашей стране?В этом ваша вина,постыдитесь!»
Михаэль Бехайм не придумал этот монолог: его главным информатором был бенедиктинский монах из Тырговиште, сбежавший в Винер Нойштадт. Этот эпизод особенно интересен с точки зрения значения слова «князь». Кого имели в виду бояре? От семи (точная цифра, если считать наследных князьёв с момента исчезновения Мирчи Старого в 1420 году) до пятидесяти правителей — потрясающая разница! Дракула знал, что с момента образования Валахии в начале XIV века сменилось пятнадцать князей. Но нужно учитывать не только наследных князей, но и возможных претендентов на трон. Даже превосходно зная историю страны, самый старый из бояр не мог помнить более девятнадцати князей и ещё нескольких претендентов, сосланных в Трансильванию или к туркам. Преувеличение было очевидным, а ответ, каким бы он ни был,— роковым. Дракула был уверен: даже одно названное имя означало, что боярин скучает по тем временам.
