в клас- се было очень шумно. По-моему, даже я немного похлопала, сама не зная зачем.
И это еще цветочки, ягодки были впереди. День выдался безумный. Если на прошлой неделе мир просто вращался, то теперь он еще и аплодировал. Овации раздавались в честь новой героини школы, Софии Ребекки Парадайз-Дженкинс.
Староста и так была популярна, а теперь ее популярность удвоилась. И я не преувеличиваю! Одноклассники просили Софию оставить автограф в их тетрадях и папках. Кто-то искал предлог подойти к ее парте и оставить записочку: «Классные истории!», «Я знала, что это ты!» Самые младшие или самые находчивые останавливали Софию в коридоре и просили в подробностях рассказать о том, какие опасности таит в себе Организация и какие агенты проникли в школу.
Однако даже те, кто понимал, что история о Ребекке Парадайз – это всего лишь выдумка, порой забывались и хотели защитить ее от придуманной мной Организации.
До начала перемены Лианн попросила Софию выйти к доске и решить сложный пример. Староста сделала всё, что смогла, но запуталась в квадратных корнях и завязла.
– София, София, – сказала учительница, не то улыбаясь, не то угрожая. – Я ждала от тебя большего. Видимо, придется поставить тебе двойку.
По классу прокатилась волна немого негодования. Стулья заскрипели, парты на миллиметр продвинулись вперед. Никто не решился встать или подать голос. Но в глазах учеников Лианн увидела что-то такое, что заставило ее вдруг сказать:
– На этот раз не поставлю. Садись на место и повтори материал.
Умора, честное слово!
Трудно понять, как в такой суматохе чувствовала себя София, потому что в толпе поклонников и поклонниц ее саму было едва видно. Мне всё-таки удалось разглядеть, что сережки в ушах фальшивой Ребекки блестели меньше, чем я ожидала. Староста выглядела подавленной.
Как себя чувствовала я? Объяснить еще сложнее.
Конечно, мне было грустно, но, с другой стороны, слабенький голосок в голове повторял, что без меня всего этого бы не случилось. Голосок этот был такой тихий, что едва доносился через шум и гам, и на перемене я решила удалиться в свое убежище.
Алекс уже ждал меня.
– Ну что, – вздохнул мой друг, – больше не будешь вести глоб?
– Не буду, – ответила я, хоть и знала, что Алекс не станет впадать в уныние из-за этого.
– Давай придумаем что-нибудь другое! – предложил он, улыбаясь своим мыслям. – Может, создадим социальную сеть? Будем продавать червей в интернете!
– Сейчас мне не хочется начинать ничего нового, – ответила я. – Я бы хотела оставаться Ребеккой Парадайз.
Алекс потер нос.
– Почему же ты отдала ее Софии?
– Наверное, потому что струсила.
Я подумала, что Алекс замолчал, потому что не знал, что сказать, а на самом деле кое-кто подошел к нам в поисках убежища. Ребекка Парадайз собственной персоной.
– Можно сесть? – спросила София.
– Пожалуйста! Тебе разве не нужно раздавать автографы?
– Ох… Давайте поговорим о чём-нибудь другом. О чём хотите?
Тут я вспомнила, что не сделала одно дело.
– Начинайте без меня. – Я встала. – Мне нужно кое с кем повидаться.
– Ладно… – Ребекка краем глаза посмотрела на Алекса. – Ты, значит, в компьютерах разбираешься?
«Бедная София», – подумала я, заходя в школьный коридор. По дороге в кабинет к Джорджу я не встретила никого, но блондин-здоровяк был у себя, помешивал кофе в пластиковом стаканчике. Джордж выглядел задумчивым, но, когда я вошла, обрадовался.
– Ур! – так обычно меня называет папа. – Как я рад! Сегодня в школе все как с ума посходили.
– И не говори.
– У тебя тоже что-то произошло?
– Нет, а почему ты спрашиваешь?
– Ты улыбаешься…
– Я даже не заметила.
– Ты совсем другая, когда улыбаешься. Правда!
– Джордж, я пришла извиниться.
– За что? Ты мне ничего не сделала.
– Нет, сделала. – Я сглотнула. – Я несколько раз тебе соврала. Не только тебе. Я всем вокруг наговорила кучу разных небылиц.
– Надо же! – Джордж покраснел. – Выходит, мне тоже нужно извиниться.
– А тебе-то за что?
– За то, что я тоже тебе солгал. Еще раньше, чем ты мне.
Я запуталась. Учителям же запрещается обманывать! Может, у психологов какое-то особое разрешение? Я постаралась вспомнить.
– Ты дал мне понять, что не знаком с Софией, а сам…
– Я имел в виду твой первый день в школе.
– А что было в первый день?
– Я сделал вид, что ничего о тебе не знаю. На самом деле я прекрасно знал, что случилось в классе. Лианн мне всё рассказала. И твой папа тоже.
– То есть… – Я задумалась. – Ты придумал историю про фокусника и кролика специально для меня?
– Не совсем так. Эта история из моих «других» небылиц, из второй стопки, хотя так их называть, наверное, не стоит. Не делай такое лицо. Взгляни, все мои истории здесь, можешь почитать.
Джордж выдвинул один из ящиков и достал оттуда книгу в оранжевой обложке. На ней кролики по цепочке выползали из-под цилиндра. Заголовок был написан желтым цветом: «Невероятные выдумки Джорджа Деверо».
– Тут твоя фотография! – воскликнула я. – Это же ты написал!
– Только получил ее из типографии, – улыбнулся психолог. – Дарю этот экземпляр тебе.
– Ты что же, писатель?
– Видишь? Еще кое-что, о чём я тебе не сказал. На самом деле это моя первая книга. Скажи, ты простишь меня за то, что я кое-что присочинил?
– А ты меня простишь?
Мы рассмеялись. Потом я снова стала серьезной и сказала:
– Джордж, я хочу рассказать тебе одну историю. Она правдивая.
– Отлично! – воскликнул он, откинувшись на спинку стула. – Рассказывай!
Я рассказала ему историю, которую ты уже частично знаешь. Папа с мамой поехали в Портсмут развлечься. В тот вечер шел дождь. Они хотели поужинать и сходить в театр или в кино, но в итоге пришли на шоу иллюзионистов.
Сцена озарилась лиловым светом, когда фокусник появился перед публикой. Он покрутил в руках цилиндр, показал пару карточных трюков, доставая карты из засаленной колоды, а потом позвал добровольца из зала. Или девушку.
Мама поднялась на сцену. «Фру-фру-фру», – скрипели ее чулки, когда одна нога касалась другой при ходьбе. «Цок-цок-цок», – стучали ее каблучки между столиками. «Бух-бух-бух», – билось ее сердце.
Потом я рассказала, как мама забралась в ящик с серебристой змеей на крышке, а фокусник заставил ее исчезнуть, сказав волшебные слова. Зал аплодировал. Объяснила, как иллюзионист опять сказал волшебные слова и открыл ящик. Папа сглотнул.
На этом история не закончилась. Мама была внутри, она улыбалась и махала ему рукой. Она расцеловала фокусника в обе щеки и спустилась в зал, к папе. Они решили ехать домой, пока дождь не усилился.
Я описала Джорджу ту темную дорогу из Портсмута. Из-за дождя практически ничего не было видно. Вдруг, откуда ни возьмись, навстречу папе с мамой вылетели огни. Папа выкрутил руль, но было слишком поздно.
– Урсула, – сказал Джордж. – Если хочешь, можешь остановиться.
– Нет, не могу! Машина ведь не остановилась!
Я забралась на стол, который разделял нас с Джорджем, и бросилась на грудь здоровяку. Я всё плакала и плакала.
– Мама умерла в ту ночь, Джордж! Мамы больше
