class="p1">— Её, — улыбнулся Шкет. — Хозяин задолжал мне энную сумму, и отдавать не хочет. Так уж получилось, что мы обеспечили безопасную доставку его товара, а он решил, что просто везучий такой, раз на его обозы никто не нападает. И договора соблюдать не собирается.
— Не хорошо, — покачала я укоризненно головой.
— Вот и я говорю, нехорошо, — подхватил с хитринкой в глазах мальчишка. — Можно было бы, конечно, надавить на него по-другому, семья у него есть, дети. Но ты же знаешь, это не мои методы.
Он поднял руки вверх, как бы подтверждая свои слова, и продолжил серьёзней:
— Надо его наказать, дабы другим неповадно было
А я задумалась, лавка напротив главного охранного здания, это безусловно будет щелчок по носу Его Сиятельства, причем основательный. Общественность на дыбы встанет, это ж надо — под самым носом у герцога уже разбойничать стали…
Мою задумчивость Шкет понял по-своему и, наклонившись, заговорщически зашептал:
— В конце каждой недели ювелир отвозит выручку к себе домой и только утром сдаёт в банк. По дороге его перехватить невозможно, охрана с ним, да и карета с решётками. А вот дома, по моим данным, у него даже сейфа нет, а деньги он в столе прячет, в основном — от деятельной супруги.
И он замолчал, пытливо на меня уставившись.
— Нет, — ответила твёрдо и неожиданно для мальчишки хищно улыбнулась. — Брать будем лавку.
Шкет пару минут недоверчиво меня рассматривал.
— У входа ночью дежурят два охранника, а днём туда сунуться — значит собственными руками отправить себя в застенки Тайной канцелярии.
Мы, кажется, поменялись местами, теперь он меня отговаривал, а я пыталась убедить в серьёзности своих намерений.
— Что за охранники? Стража из конторы?
— Нет, наёмники, — нерешительно ответил мальчишка.
В его глазах я прочла сомнение и, подавшись вперёд, принялась рассказывать только-что созревший в голове план.
Маленькая таверна к этому времени уже была заполнена людьми, но наш столик так удобно располагался, что услышать разговор никто не мог, да и говорили мы полушёпотом.
По мере того, как я излагала план, выражение лица Шкета менялось, и вот, уже из недоверчивого взгляд стал заинтересованным и он азартно включился в проработку дальнейших действий, подсказывая мне некоторые моменты.
Реализацию плана наметили на день моего посещения усадьбы виконта. Вернее — на ночь. Я там буду якобы под присмотром многих особ, в том числе самой леди Саблер. Так что, подозрения сами собой снимаются. Конечно, можно было бы просто выждать какое-то время и только тогда браться за дело, тогда Его Сиятельство точно бы не смог сопоставить появление в обществе загадочной блондинки и начавшиеся ограбления. Но уж больно хотелось насолить главе Тайной канцелярии.
На том мы и расстались. Шкет взялся за выполнение своей части плана — основа которого разведка. А я своей.
На следующий же день возле ювелирной лавки появилась дородная девица с корзинкой пирожков и угостив этими пирожками охранников у входа, удостоилась парочки сомнительных комплиментов.
На следующий день она вновь «случайно» проходила в том же месте, и вновь у неё «остались» от продажи пирожки, которыми она щедро угостила тех же симпатичных, по её словам, мужчин.
Узнать меня в этой тётке не смог даже Шкет, когда я нечаянно с ним заговорила, даже подпрыгнул на месте, а потом долго хохотал, и в который раз, удивлялся моей способности преображаться.
Прикормив охранников пирожками, я спокойно отправилась в увеселительную поездку в усадьбу к виконту.
Утром назначенного дня, ко входу в гостиницу подкатила богато украшенная карета с гербом Его Сиятельства, произведя дикий фурор в данном заведении.
Я, делая вид, что меня поднявшаяся суета не касается, проследовала через холл к выходу, за мальчишкой тащившим мои чемоданы. Сам хозяин гостиницы выбежал, чтобы лично подать мне руку, подсаживая в карету.
Когда мы, наконец, отчалили, покончив с погрузкой и созданной служителями отеля суетой, я смогла расслабиться. Поездка обещала быть по меньшей мере интересной.
Меня странным образом тянуло к этой особе, внутри всё переворачивалось от ревности, но это никак не мешало нашему общению.
Всю дорогу она мне рассказывала последние светские сплетни. От бесконечных: кто, где, с кем и почему у меня началось лёгкое головокружение. Она болтала без умолку, бедняжка, должно быть в моём лице нашла замечательного собеседника, за всю дорогу я ей сказала разве что парочку слов, и те были о удобствах передвижения.
В какой-то момент мою голову даже посетила мысль, что леди решила замучить меня своими россказнями и таким образом устранить соперницу. А что, не могла же она не заметить интереса Его Сиятельства к моей персоне? Но взглянув на неё повнимательней, поняла, что она искренне восхищается какими-то лентами, кружевами, тканями… Нить разговора я давно потеряла, пару раз даже зевнула в кулачок, давая ей понять, что сил моих больше нет, и, если она не прекратит болтать, я усну. Но её светлость не обратила никакого внимания на мои неприкрытые намёки.
Странно, Кет иногда тоже может говорить часами, но меня её болтовня никак не утомляет. Должно быть, сказывается моё предвзятое отношение к герцогине.
Бросив нечаянный взгляд на её руку, когда леди зачем-то сняла перчатку, с неким скрытым удовлетворением, заметила, что ладошка у Гвен квадратная, пальчики небольшие с короткими ногтями, припухлые, как у ребёнка. Внутренне ухмыльнулась, у меня-то ладонь узкая, пальцы длинные изящные. Приятно в сопернице находить недостатки.
Иногда мне её даже жаль, она бедняжка не представляет на какую одинокую и безрадостную жизнь её обрёк герцог. Но жалость как рукой снимает в тот момент, когда невольно слежу за её жестом, которым поправляет упавшие на лицо волосы. Так и стоит перед глазами сцена, как Давей проводит рукой по этой нежной щечке, как зарывается пальцами в волосы на затылке, большим пальцем поглаживая мочку уха, и наклоняется для поцелуя. В этот момент в душе всё сворачивается тугим клубком ревности и боли. И я не в силах больше её видеть, отвожу взгляд. Смотрю в окошко кареты, делая вид, что любуюсь окрестностями, сцепляю зубы, чтобы не заплакать. Это какая-то изощрённая пытка — находится рядом с герцогиней. И я сама себя на неё обрекла.
Мои рвущие душу видения прекратил приезд к особняку виконта.
К карете сразу же подбежали слуги, очень сноровисто занявшись багажом. У крыльца, приветливо улыбаясь, нас встретила чета Пэриш, Эрнст и Бетани, наконец, узнала имя виконта.
Меня проводили в гостевое крыло к отведённой мне комнате, герцогиню повели совсем в другом направлении, чему я была несказанно рада, всё же долго выносить эту
