— Тогда в чем дело? — глаза его угрожающе сощурились. — Это месть за то, что произошло восемь лет назад?
— Нет! Конечно, нет.
— Тогда почему ты там, а я — здесь? — Тело его напряглось, готовясь к рывку. — К черту все. — И он стремительно поплыл к ней.
Она успела сделать всего лишь шаг, но он уже был возле нее.
Крепко обхватив ее за талию, Себастиан прижал ее к себе и резко опустился вместе с нею в воду. Когда они вынырнули на поверхность, он сказал:
— А теперь объясняй. Только используй минимум слов и короткие предложения. Иначе я не пойму.
О, он, кажется, не на шутку психанул и страшно разозлился — она никогда не видела его таким. И все-таки он держал ее очень бережно: она не чувствовала никакого страха перед ним.
— Я собираюсь лететь в Нью-Йорк… и тебе не надо заниматься со мной сексом, чтобы получить мое согласие на это.
— А если я хочу заниматься с тобой любовью без всяких условий?
— Но ведь ты не хочешь. Ты только что сказал, что ласкаешь меня потому, что я тебя к этому принудила.
— Я также сказал, что ни одну женщину не хотел так, как тебя.
— Но ты так же хотел меня восемь лет назад. И ты не трогал меня, потому что я не заставляла тебя делать это.
— Лина!
— Что? Ты так сказал.
— Я знаю, что я сказал.
— Так, значит… хм… ты можешь меня отпустить. — Она не произнесла «пожалуйста», но хотела произнести. Ей надо уйти от него прежде, чем она станет умолять его заняться с ней любовью.
И в конечном счете возненавидит себя. Он прижался к ней лбом и вздохнул, и этот звук болью отозвался в ее сердце.
— Нет, малыш, я не могу.
— Ты не можешь меня отпустить?
— Нет.
— Почему?
— Потому что мне надо заняться с тобой любовью. Сейчас же.
— Но ты сказал…
— Я все помню, — прервал он ее. — Я был достаточно силен восемь лет назад, чтобы прерваться и уйти, без окончания того, что началось между нами. Возможно, и сегодня у меня для этого достаточно сил. Мы еще зашли не так далеко, чтобы не суметь остановиться… если ты действительно хочешь этого.
Она откинула голову назад, чтобы увидеть его глаза.
— Значит, сейчас речь идет не о сделке. Ты хочешь меня? Даже если знаешь, что я вернусь в Нью-Йорк без всяких условий?
— Да.
— И ты даешь мне три дня?
— Я дал бы тебе целую неделю, но думаю, нам безопаснее придерживаться первоначального плана.
Лина не стала спрашивать его, что он имеет в виду под словом «безопаснее». Она и так уже поняла. Чем дольше они будут оставаться вместе, тем сильнее будет становиться их жажда…
И это было не только сексуальное влечение, которое, признавалась она, будоражило ее последние годы. Это было нечто большее — глубокое душевное чувство, которое она не испытывала ни к одному мужчине. Их соединение было чем-то особенным, и Лина понимала, что никого никогда не сможет полюбить так, как Себастиана.
— Значит, три дня.
— Да, принцесса.
Он поцеловал ее, и преграда между ними рухнула.
Их обнаженные тела сплелись в воде. Лина волнообразно изгибалась, прижимаясь к нему, испытывая необыкновенное наслаждение. Его руки ласкали ее тело, разжигая в нем огонь.
Она не понимала, куда они двигаются, пока не почувствовала на своей коже холодный поток лившейся сверху воды. Они оказались во внутреннем дворе, куда выходила часть бассейна.
Краем сознания Лина отметила, что внутренний двор был огорожен высокой кирпичной стеной. А ближайшие соседи, как она поняла, находились в четверти мили отсюда. Слуга, приносивший завтрак, давно уже ушел, и Себастьян не собирался в скором времени вызывать его.
Она не сомневалась, что возлюбленный «на-три-дня» никому не позволит увидеть ее обнаженное тело. Ведь он так переживал по поводу того, что официант увидел ее в купальнике, поверх которого была надета футболка. Поэтому она расслабилась, по крайней мере мысленно, и погрузилась в ощущения, которые он ей дарил. Ее тело кричало от наслаждения и желания. И даже холодные струи водопада, берущего начало в горах, не охладили ее пыл.
Себастиан плыл вместе с ней, они не переставали целоваться, пока не достигли ступенек другой стороны бассейна. Затем он поднял ее на руки и вынес из воды.
Оторвавшись от его губ, Лина спросила:
— Куда мы идем?
Он кивнул в сторону изысканного кованого двухместного шезлонга под парусиновым навесом, стоявшего посредине изумрудного газона.
— О, — выдохнула она.
Он улыбнулся, и взгляд его был мягким и теплым. Лина побоялась увидеть в нем нечто большее, чем просто мужскую страсть. Она не хотела снова обманывать себя.
Он осторожно уложил девушку на пышные подушки, а затем присоединился к ней, накрыв ее своим телом.
— Говорил ли я тебе, как ты красива и необыкновенно сексуальна, принцесса?
— Возможно, ты об этом упоминал, — голос ее срывался.
Он поцеловал ее лицо, шею, грудь.
— Это заслуживает больше, чем просто упоминания.
— Спасибо тебе. Ты самый сексуальный мужчина, которого я знаю.
— Рад это слышать. — И он, обхватив губами ее набухший сосок, облизал его, потом пососал, потом обвел языком напрягшийся кончик и повторил это снова, лаская руками все ее тело.
Лина хотела обнять его, но он взял ее руки и отвел назад, к изголовью шезлонга, сделанному из кованых металлическим прутьев.
— Держись за прутья, принцесса.
— Но я хочу прикасаться к тебе.
— Ведь ты согласилась, что командовать буду я.
— В комнате. А сейчас мы на улице.
— Я настаиваю, чтобы ты держалась за прутья. Ты можешь сделать это для меня?
Она не могла противиться ему.
— Да.
И Себастиан принялся ласкать ее с новой силой. Он целовал, облизывал и возбуждал каждый кусочек ее тела, пока она не почувствовала, что готова взорваться.
Затем он нежно раздвинул ее ноги и прикоснулся языком к самой интимной части ее тела.
Она вскрикнула от неизъяснимого блаженства, содрогнувшись в конвульсиях, а тело ее между тем приготовилось к следующему сладкому испытанию. Не прекращая ласк, Себастиан пальцем проник в ее лоно. Лина почувствовала удовольствие… и некоторую боль, но это еще больше возбудило ее, поскольку барьера, который, как она знала, означал ее девственность, больше не существовало.
И уже через минуту резкая боль снова пронзила ее, смешавшись с эйфорией блаженства.
Приподняв длинные ресницы, Лина посмотрела на Себастиана сквозь пелену удовлетворения, охватившего все ее существо. Она была безумно благодарна этому человеку, ведь он сделал то, что не дано было сделать никому другому.
И древнее первобытное чувство, о котором она и не подозревала, возликовало в ней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
