- Я тоже, - поспешно вставил Кошкин. - Особенно тех, что покрупнее.
- Но когда мы все будем точно знать, Кошкин? - задумчиво продолжал Анкудинов. - И даже узнав, даже установив контакт с разумными обитателями океана - с дельфинами, китами, кальмарами, даже заключив с ними дружеские союзы или разумно подчинив их человеческой воле, мы по-прежнему будем бесконечно далеки от всезнания. То есть не мы, конечно, - наши далекие потомки. Перед ними встанут новые великие проблемы, новые загадки жизни... Зная бесконечно больше нашего, они с болью и грустью тоже будут рассуждать о том, что "умрут дураками". И они будут стремиться куда-то дальше, вперед, в неведомое... Это одно из главных свойств человека, без которого он не стал бы человеком. Возможно, что интеллигентнейшие из обитателей океана лишены как раз этого человеческого свойства. Поэтому и остались... дельфинами и кальмарами.
- Я совершенно согласен, - объявил Кошкин. - Каждому свое... Вот мы построили "Тускарору", сидим тут сейчас и рассуждаем, а на ужин у нас будут маринованные кальмары...
- Браво, Кошкин! - закричал Анкудинов. - Вот что значит рационалистическое мышление. Складываю оружие и предлагаю идти ужинать, чтобы практически доказать наше превосходство над кальмарами...
- Но мы собирались подождать Марину, - возразил Волин. - Помните, она обещала принести и показать что-то интересное...
- Уж больно она долго, - проворчал Анкудинов, снова усаживаясь в кресло. Алексей Павлинович неосторожно задел тончайшие струны моей души, упомянув про маринованных кальмаров.
- Марина Васильевна давно не была наверху, - сказал Кошкин. - Как ушла на станцию в прошлую субботу, так и не поднималась больше. Сегодня вместе с вами первый раз за эту неделю пришла наверх. Теперь хочет причепуриться... Гостей из Ленинграда не каждый день принимаем.
- А что она обещала показать? - заинтересовался вдруг Анкудинов.
Волин покачал головой:
- Не знаю... Сказала только: что-то интересное... Насколько я понял, результат ее последнего донного маршрута.
- Вот безобразие, - проворчал Анкудинов. - Мне - своей непосредственной власти - ничего не доложила. Этот ее донный маршрут на прошлой неделе был.
- Сюрприз хотела сделать Роберту Юрьевичу, - сказал Кошкин. - Мы как раз на прошлой неделе узнали, что он скоро прилетает.
- Все равно непорядок, - продолжал ворчать Анкудинов. - Раз что-то новое, надо сразу докладывать.
- С каких пор вы, Иван Иванович, стали придерживаться сугубо административных взглядов? - с улыбкой спросил Волин.
- По указаниям свыше, борюсь за дисциплину, - объяснил Анкудинов. Помните, адмирал поучал нас - порядок и еще раз порядок...
- Насколько я припоминаю, адмирал говорил о бдительности и осторожности, заметил Волин.
- Это и есть - порядок во всем...
- Не совсем... Но пусть будет по-вашему. Где, кстати, "протеже" Кодорова? Я его что-то не видел. Уже уехал?
- И не думает. Вчера вечером отбыл на подводной лодке "Малютка" по каким-то своим делам. Обещал вернуться завтра. Но в общем этот "протеже" неплохой парень. Никому не мешает. Даже помогал при наблюдениях внизу. И шахматист...
- Он Ивану Иванычу двенадцать партий в шахматы проиграл, - объяснил Кошкин.
- Тринадцать, - поднял палец Анкудинов.
- А вы ему?
- Ни одной. Но он не теряет надежды обыграть меня.
- Что он собой представляет?
- Паренек лет двадцати пяти. Зовут - Ким... Чин держит в секрете, ходит в штатском. Очень скромный, неглупый...
- Языки знает, - добавил Кошкин. - Японский, корейский, ну там английский, конечно. По-японски лучше меня выражается...
Скрипнула дверь. В салон проскользнула Марина, - тоненькая, стройная в очень простом черном платье. Рыжеватые, коротко подстриженные волосы перетянуты черной лентой. В руках рулон плотной бумаги.
Мужчины поднялись со своих мест.
- Вот, полюбуйтесь, - проворчал Анкудинов, - взяла, да и обрезала свои чудо-косы. Так просто обрезала ни за что, ни про что.
- Мешали работать в скафандре, - коротко пояснила Марина. - Кажется, я очень задержала всех, - продолжала она. - Простите, пожалуйста, Роберт Юрьевич... Но мне надо было закончить этот рисунок. Посмотрите: не тот ли это след, о котором Савченко говорил Алексею Павлиновичу?
Марина торопливо развернула рулон. Волин и Анкудинов не смогли удержаться от удивленных восклицаний. На листе бумаги была изображена цепочка крестообразных отпечатков, очень похожая на след, сфотографированный американскими океанологами.
- Так, - грозно начал Анкудинов, - значит, ты ходила одна к проливу Буссоль. И вдобавок молчала об этом целую неделю. Ну, знаешь, царевна Несмеяна, не ожидал от тебя...
- И вовсе нет, Иван Иванович, - быстро возразила Марина, удивленно глядя на старого биолога. - Я не спускалась к проливу Буссоль. Этот отпечаток обнаружила вчера. И совсем не думала, что вы интересуетесь проблематиками... Я знаю, что Роберт Юрьевич...
- Подожди, - перебил Анкудинов, не отрывая взгляда от рисунка. - Ну, конечно, Роберт, это та самая тварь, след которой сфотографировали американцы. Значит, вчера?.. Почему молчала до сих пор? - снова накинулся Анкудинов на Марину.
- Но я не знала, что это так важно, - обиженно сказала девушка, пожимая плечами, - ведь это только отпечаток и неизвестно какой давности... Мы встречали на дне множество отпечатков, я их рисовала, фотографировала. Рисунки показывала вам, но вы никогда не проявляли к ним особого интереса. Если бы это было что-то живое... Я и не предполагала, что подобные рисунки надо показывать немедленно.
- Не все, а именно этот!
- Поймите же, я не знала... Роберт Юрьевич интересовался отпечатком, который видел Савченко... Того рисунка не сохранилось, и я думала...
- Поменьше надо думать и быстрее обрабатывать материалы наблюдений. Это уникальный след, а ты столько времени молчала о нем...
Большие глаза Марины подозрительно заблестели. Она хотела что-то сказать, но только вздохнула и отвернулась.
Волин осторожно коснулся руки девушки:
- Это очень интересная находка, - сказал он. - Редкая и интересная. Мы все вам очень благодарны. И я должен перед вами извиниться, Марина Васильевна... Дело в том, что я не сообщил на "Тускарору" о фотографии, полученной от американцев. Признаться, ждал, что они опубликуют свои данные. И кроме того, та фотография сделана очень далеко отсюда. Но, вероятно, Иван Иванович вам кое-что рассказывал, потому он сейчас...
- Ничего не рассказывал, - сердито проворчал Анкудинов, - и все равно она должна была... догадаться. Вот так...
- Ах, тоже ничего не рассказывали, - кивнул Волин. - Тогда все ясно... Еще раз приношу вам свои извинения, Марина.
- Я окончательно перестаю что-либо понимать, - удивленно сказала девушка. - Чего ради вы вздумали извиняться, Роберт Юрьевич?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
