Через полчаса путь нам перекрыл высокий вал из перекрученного металла и остатков бетона. Уж его я узнал моментально, испытав невольный укол ностальгии. Достало уже это тупое средневековье…
Искусственный стройматериал осыпался серым песком, стоило его только тронуть. Только пачкаться в нём нам не пришлось — среди завалов имелся широкий расчищенный проход, перед которым стоял небольшой каменный обелиск, вытесанный вручную. Я сразу узнал грубоватую работу окранитов, ещё до того, как разглядел на лицевой стороне стилизованное изображение языков огня. На противоположной они тоже присутствовали, но почему-то в перевёрнутом виде.
Мне почему-то сразу вспомнились указатели с названиями городов, зачёркнутые с обратной стороны.
— И тут святоши постарались… — проворчал Чага, осмотрев изваяние. — Лучше обойти это место.
— Не выйдет, — я кивнул в сторону окружающих нас скал. — Только напрямик.
Командир Багровых с кислой миной согласился, и мы прошли через расчищенный проход. Поначалу ничего не изменилось, но потом понемногу стали попадаться постройки, разрушенные до основания. Чем дальше — тем чаще.
Местная архитектура разительно отличалась от того, что мне довелось видеть до этого. Углов проектировщики не любили, поэтому почти всё здесь имело круглое или овальное сечение. В качестве каркаса использовались толстые металлические балки, а перекрытия делали из тёмного материала, похожий на карбон. Всё это хорошенько приправлялось уже знакомым бетоном, который хуже всего перенёс испытание временем
Наверняка из-за него от жилищного комплекса остались одни сплошные руины.
В некоторых местах их явно пытались разбирать, но особо крупные постройки никто не трогал, боясь быть погребённым под завалами. Наверняка в своё время окраниты активно таскали отсюда металл и всё остальное, что к рукам прилипло. Но судя по слою слежавшейся пыли, сюда давненько уже никто не заглядывал.
Почему?
Вопрос интересный, но простой. Дорога сюда всего одна, по которой мы пришли. Работы шли вплоть до того момента, пока очередная крупная лавина не погребла под собой ту часть, которая вела в ущелье. Расчистить такое реально лишь современной спецтехникой, но никак не вручную. Так что разграбление бросили на полпути.
Что ж, тем лучше для нас.
Поначалу мы двигались плотной толпой, готовясь отразить возможное нападение, однако вокруг царила мёртвая тишина. Настоящий некрополь. За всё время нам попалась лишь парочка пожелтевших скелетов на брусчатке. Широ их обследовал и пришёл к выводу, что обоих в своё время забили чем-то тупым и тяжёлым. Если убийца ещё не умер от старости, то он наверняка давно уже покинул эти развалины, поэтому разворачиваться никто не стал.
Вскоре деревья расступились окончательно, и мы вышли на поросшую кустарником и травой площадь. Чага, успевший проникнуться духом чёрной археологии, назначил это место точкой сбора. Остальных тоже лихорадило от возбуждения — в таких местах нередко можно найти нечто настолько ценное, что хватит на безбедную старость.
В поисках не приняли участие лишь я с Осенью. Бывшая прислужница отлично справлялась с ролью сиделки для Лифф, а у меня, как известно, вместо рук — лапки. Это не проколотый бицепс, как у Сторка, за ночь не зарастёт. Кузнец уже мог спокойно работать, оставив лишь тугую повязку на ране.
Мешаться под ногами не в моём стиле, поэтому я устроился неподалёку от девушек с арбалетом. Заодно с помощью мелких инструментов немного подлатал ожившую клешню. Ничего сложного — тут подкрутить, там постучать. Моих познаний в механике вполне хватило.
В итоге протез стал гораздо отзывчивее, а вот повреждённый шарнир в ладони требовал уже настоящего ремонта, а не его имитации. Скрюченные пальцы так и остались в одном положении, словно сжимая невидимый шар. Кое-как двигалось лишь основание кисти.
В процессе нехитрой работы я наконец-то смог вдумчиво проанализировать случившееся во время недавнего побоища у костров. Часового точно поразило электричеством, в этом нет никаких сомнений. И случилось это в момент касания моей искусственной руки. Осталось лишь понять — это результат сильного повреждения или не задокументированная особенность протеза?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В пользу первого варианта можно отнести тот факт, что прежде клешня ни разу не искрила. Хотя по ней сильно прилетало, и даже не раз. Но как тогда объяснить критическое падение масла? Куда оно махом испарилось? Вытечь не могло, а значит — пошло в качестве топлива. Повреждение ни при чём.
Второй вариант выглядит гораздо предпочтительней. Протезы в этом мире вполне могут быть с подвохом. Как у Нобу, например. Однако я купил самый заурядный экземпляр, без встроенных механик. И очень вряд ли, что принц-торгаш мог продать продвинутую вещь задёшево. Тем более, что продукция Роя не славится функционалом.
Это обычная поделка из запасных частей вперемешку с вторсырьём. Ничего ценного в ней быть не может.
Тогда остаётся третий вариант — дело не в протезе, а во мне самом. Ведь меня однажды уже било током в этом мире, когда в руку втянулась непонятная синяя субстанция. Ощущения слишком специфические, чтобы спутать их с чем-то другим.
После этого мой непонятный «Статус» расширился, разблокировав недоступные обычным аборигенам функции. И если карту с прочими прибамбасами ещё можно списать на управляемые галлюцинации, царящие в моей голове, то бедного мечника трахнуло током взаправду, на все двести двадцать вольт. Будто он розетку взасос поцеловал.
Выходит, что я — тёмный джедай! Кто там из них молнии пускал из рук? Император Палпатин вроде бы…
Хотя сработало это пока что только при непосредственном контакте. Тут скорее аналогия с электрическим скатом напрашивается.
От дальнейших размышлений меня отвлекла вернувшаяся Двойка. За прошедшие сутки ей заметно полегчало, хотя на тёмной коже жженоземки по-прежнему аллели многочисленные рубцы и ожоги. Бывшая наёмница не обращала на раны ни малейшего внимания, лишь иногда морщилась при особо резких движениях.
С лезвия её меча капала свежая кровь, так что я тут же бросил инструменты и схватился за арбалет.
— Что случилось?
— Паука в зарослях встретила, — радостно оскалилась она прореженными зубами. — Дайте мешок, я мяса щас принесу. Пожрём наконец-то!
— Паук? — переспросил я, сверившись на всякий случай с переводчиком.
— Да не трясись ты, он не ядовитый. Такие только на болотах бегают, а тут самые обычные.
Услышав про членистоногих, Осень заметно напряглась и стала озираться по сторонам. Да и я невольно окинул близлежащие кусты внимательным взглядом, не шевелится ли там что-нибудь подозрительное.
— Они на открытое пространство не выходят, — успокоила нас Двойка. — Только по зарослям всяким шарятся.
— Как они хоть выглядят?
— Окраново вымя! Как траханные пауки! Такие кожаные мешки с дерьмом, бегающие на острых лапках. Зазеваешься, и они тебя на ломти порежут. Так что будь осторожен, справляя нужду.
— Даже не сомневаюсь, — проворчал я. — Среди обитателей вашего дебильного мира мне ещё не попадался кто-то, не способный прикончить человека.
— Просто всех остальных уже сожрали, — хохотнула девушка, забирая матерчатый мешок у кухарки. — Ах да. Смотри, что нашла.
Она протянула мне трофейный нож, принадлежавший кому-то из часовых. На узком лезвии дрожал крохотный чёрный шарик, чуть больше кунжутного семечка.
— И ты только сейчас это говоришь?! — вскинулся я. — С лекарства и надо было начинать!
— Рано радуешься. В чистом виде Панацея может прикончить мелкую. Запросто.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
У меня тут же перед глазами возник образ мёртвого Костика в лужице тёмной крови. Да и я сам едва отъехал, особенно во второй приём этого «лекарства».
— А что на счёт как-нибудь её разбавить? — уточнил я. — Это реально?
— Нет, — покачала она бритой головой. — Нужен сок Железного дерева либо перегонная нефть. Это всё быстро портится, так что искать старые запасы здесь бесполезно. Всё давно выдохлось, даже выпивка.
