Сказано это было с понятным мне сожалением. Алла была лишена нормальных отношений на протяжении пары лет, и, скорее всего, через какое-то не очень продолжительное время пошла бы по стопам своей Ирки. Занялась бы массовым сексом без обязательств, который очень выгоден мужскому сообществу, спилась, если не хуже, начала бы делать аборты… в общем, никакой обычной семейной жизни ей не грозило. В моём мире она до такого развития события просто не дожила; здесь я не дал ей продолжить падение. Хотя кто эту Аллу знает? У меня не было ответа на вопрос, заложено блядство в её генах или же это нечто приобретенное? Пока что всё моё нутро голосовало за второй вариант, причем так активно, что я мысленно уже готовился к близкой свадьбе — по моему мнению, круг общения в её случае определял почти всё. Правда, с детьми я хотел погодить хотя бы до того времени, пока Алла не пойдет на диплом, но ждать оставалось не так долго — полтора года максимум.
Но опять же — мы с ней пока не обсуждали ни свадьбу, ни будущего ребенка. Алла лишь согласилась съездить со мной к моим родителям — вернее, я говорил про это, как о чем-то неизбежным, а она не возражала. Да и идея посмотреть на древние руины на дне горного озера, кажется, ей понравилась.
— С ребенком действительно сложно учиться… — сказал я. — Особенно девушкам. Я читал, что у вас после родов какие-то гормоны начинают работать, вы начинаете зацикливаться на детях, а всё остальное считаете неважным.
— Где ты мог это прочитать? — с подозрением спросила Алла.
Где-где, в интернете, конечно, там какой только чуши не было.
— Не помню, в «Науке и жизни», кажется.
Этот журнал мои родители выписывали уже лет десять, так что версия была относительно безопасной. Правда, я там интересовался только лишь немногими рубриками — например, очень любил разгадывать кроссворд с фрагментами.
— Ал, а ты что думаешь про свадьбу? — я снова сменил тему, которая могла стать потенциально опасной — на ту, которая была опасной безо всяких «потенциалов».
Она задумалась, а я занялся сервировкой стола. Эти действия напоминали мне о доме, хотя всё в этой квартире было мне пока что не слишком привычным — например, тарелки, которые я считал крайне неудобными. У нас в общаге мы каким-то образом набрали набор разномастной, но очень вместительной посуды; здесь же они обходились чем-то плоским, с чего еда постоянно сваливалась при малейшей невнимательности.
Я поставил тарелки на стол, посмотрел на девушку и всё-таки решил настоять на ответе.
— Ну так что? Что думаешь? — спросил я, отправил в рот огромный кусок жареной колбасы и принялся тщательно, как советовали лучшие врачи, пережевывать его.
***
Я смотрел на Аллу, а её взгляд метался между мной и её тарелкой. Чтобы происходящее окончательно не превратилось в издевательство над несчастной девушкой, я проглотил свою еду и сказал:
— Ты ешь, чего остановилась, остынет всё. Поешь и договорим.
И сам показал пример. Некоторое время мы сидели в тишине — Алла всегда ела очень тихо, как кошка, а её сходство с этими домашними питомцами усиливалось тем, что она очень низко склонилась над тарелкой.
Я закончил первым, успел поставить чайник, и лишь за чаем она решилась.
— Знаешь, Егор, ты меня прямо в тупик поставил, — проговорила она, внимательно глядя мне прямо в глаза. — Не знаю я, что думаю о свадьбе. Ну то есть я что-то о ней думала, конечно, но дальше белого пышного платья с фатой мои мысли не заходили. С Иркой мы если и обсуждали, то там тоже ничего такого не было — мы сразу же к семье переходили, мол, замуж выскочим, и всё будет тип-топ. А свадьбу… что её обсуждать? Она — раз и случается.
Я мысленно отвесил себе подзатыльник.
— Прости, Ал, это я дурак, — повинился я. — Сама свадьба меня тоже не слишком заботит, в конце концов можно просто сходить в ЗАГС в любой день и расписаться, даже без гостей и свидетелей. Все эти церемонии, свадебные застолья, честно говоря, слегка утомительны, да и не гарантируют они ничего. Один мой знакомый денег назанимал, чтобы типа лицом в грязь не ударить, мотоцикл продал, ресторан снял на два дня, своих и невесты знакомых и родственников позвал, человек двести у него гуляли… А на второй день он поцапался с похмельным тестем, за того его супруга вступилась, ну и дочка за родителей сильно обиделась. В общем, в субботу расписались, а уже во вторник пошли заявление на развод писать, и подарки свадебные ещё с месяц делили. Первая брачная ночь у него, конечно, была, но получилось, честно говоря, дороговато.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Алла прыснула.
— Нет, такого мне точно не надо, — сказала она. — А если не про свадьбу, то про что ты спрашивал?
— Про замужество. Типа, готова ли ты к такому ответственному шагу, быть в горе и радости и пока смерть не разлучит и всё такое… — мне показалось, что я сформулировал свою мысль слишком расплывчато, и поспешил снова уточнить: — Короче, если я предложу тебе стать моей женой, ты согласишься или нет?
— О… — Алла чуть приоткрыла рот. — Ну… да. Да, соглашусь.
— А почему?
— Глупый, ну кто ж такие вопросы задает? На них и ответов-то нет нормальных. Потому что! Вот! — уверенно сказала она. — Но вообще сейчас моя очередь спрашивать. А ты мне предложишь это замужество? Или только спрашиваешь?
Я очень надеялся, что она не заметила моего колебания — тем более что оно длилось какое-то неуловимое мгновение.
***
В своей первой жизни я никогда не делал предложений девушкам, и все эти руки с сердцами прошли мимо меня. С первой женой всё вообще получилось как-то само собой — мы, конечно, говорили друг другу что-то про любовь, но после того, как нас застали врасплох её родители, взяли под козырек и начали готовиться к свадьбе. С остальными женами всё вообще происходило как-то буднично — мы съезжались, некоторое время жили вместе, а в какой-то момент решали зайти в ЗАГС. В третий раз мы забежали в это богоугодное заведение просто по дороге с работы — разумеется, подав предварительно заявление, у них там бюрократия развита не в меру.
Наверное, что-то подобное могло произойти и у нас с Аллой — например, нас бы сосватали мои родители во время летних каникул. Или в какой-то момент вернулся бы её отец, и мы опять же начали думать в сторону того, чтобы узаконить наши отношения, дабы не шокировать взрослых. Правда, мне эти штампы в паспортах были до одного места — я точно знал, что не они определяют, насколько крепкими бывают отношения мужчины и женщины. И дети тоже на это никак не влияют. Собственно, только сама пара и может решить — готовы они и дальше жить вместе или же пора разбегаться. Измены тоже из этой области, особенно если они становятся достоянием второй половинки — просто в этом случае решение о будущем приняли не оба партнера, а лишь один из них. Второй мог бы и проглотить обиду, но этого как раз делать в подавляющем большинстве случаев не стоило — обычно измена была следствием чего-то, она лишь помогала диагностировать проблему.
Но раз у нас с Аллой дело дошло до таких вот объяснялок, то кто я такой, чтобы не сделать того, чего девушка явно ждет?
— Конечно, — я пожал плечами. — Ты привлекательна, я — чертовски привлекателен, так чего время тянуть? Алла, ты выйдешь за меня замуж?
Я на всякий случай напрягся и поставил чай на стол, но вопреки моим ожиданиям, Алла не стала прыгать на меня с места. Она лишь посмотрела на меня над своей кружкой и тихо сказала «да». А потом снова опустила глаза.
Это меня удивило, пожалуй, больше всего. И я решил немного разбавить пафос момента.
— Здорово, у нас теперь всё, как у взрослых, — довольно произнес я. — Спасибо, что согласилась. Ал, а как мой вопрос будет на немецком?
— О… — она недоуменно посмотрела на меня. — А зачем тебе?
Конечно, для того, чтобы завоевать Польшу.
— Просто так, любопытно. Я на немецком только «гибен зи мир битте» знаю и «хенде хох», — я знал ещё пару выражений из фильмов про войну — и не только про войну, — но решил пока их не озвучивать. — Ну ещё — «ди эрстэ копоннэ марширт, ди цвайтэ копоннэ марширт»…
