— По полной программе приготовила, — проворчал Валентин, покосившись на бутылки и оккупировав место у мангала. — Ничего тут ещё не прогорело, вовремя мы приехали. Минут через пятнадцать можно будет начинать.
— А кто-то ещё будет? — спросил я, показав на бутылки.
— Нет-нет, никого не будет… Это Галя перестаралась, хотя я просил спиртного не ставить, — объяснил он.
Кто такая эта Галя, он так и не сказал.
Я уселся на одну из табуреток у стола, отрезал себе горбушку — буханка была относительно свежей и ароматной, — щедро её посолил и откусил солидный кусок.
***
Я не ждал от Валентина какой-нибудь подлянки. Было множество разумных причин, по которым он мог отвезти меня в эти ебеня; не все варианты мне нравились, но я признавал целесообразным любой из них. Во всяком случае, домик в не самой очевидной подмосковной деревушке вполне подходил, например, для очень конфиденциального разговора — и подходил гораздо лучше, чем дача на Соколе или квартира в Хамовниках.
Он не торопился начинать свой важный разговор. Дождался, пока дрова в мангале не прогорят, заботливо разместил шампуры, пару раз перевернул их. И лишь затем подошел ко мне и сел на соседний табурет.
— Егор, ты понимаешь, что я привез тебя сюда не просто так? — спросил он.
Я хмыкнул.
— Понимаю, конечно. Правда, надеюсь, что вы и обратно меня вернете, а если вернете в целости и сохранности, то и совсем хорошо будет.
— Верну, не беспокойся, — Валентин, видимо, понимал мои опасения, но не считал их чем-то существенным. — Хотел с тобой поговорить… Михаил Сергеевич в курсе, если что… так что вот…
Так-то и у меня была к нему пару вопросов. И для ответов на них старик был не нужен.
— Конечно, — бодро ответил я.
Правда, особой бодрости я не чувствовал. Но изобразил, что слушаю его внимательно.
Как ни странно, под моим пытливым взглядом Валентин слегка стушевался.
— Ну… я понимаю, что попасть к нам… было… — он запнулся, явно пытаясь подобрать нужное слово.
— Неожиданно это было, — пришел я ему на помощь. — И очень неприятно. Если что — Солженицына вашего я читал, не полное собрание, на это меня не хватило, но кое с чем ознакомился на досуге. И если я правильно помню, он как раз и описал там своё содержание во внутренней тюрьме Лубянки… я, конечно, там сидел один, а не с толпой коллег по несчастью, но приятного в таком времяпрепровождении было мало. Понимаю, что ради одного меня… даже ради нас с Аллой… никто не стал менять правила и наставления для охранников, но меня сейчас лишь один вопрос мучает — какого хера? Почему на Лубянку? Спекуляциями же милиция занимается, не ваша братия… а двадцать тонн бабла и пригоршня золотых безделушек, кажется, даже на статью полноценную не тянут. Вот я и пытался все эти дни понять — какого хера нас к вам в гости привезли?
Валентин немного помолчал.
— Видишь ли, Егор… Эти ребята ради тебя целую операцию не постеснялись организовать — настолько им было интересно, что ты за гусь такой, что за тебя на достаточно высоком уровне могут заступиться.
— Это вы на себя намекаете? — без особой надобности уточнил я. — Подполковник гэбэ? Или вам уже дали генерала?
Валентин улыбнулся.
— Нет, генерала мне ещё не дали, но ты был прав — могут и дать, если всё закончится с нужным нам результатом. Но и подполковник подполковнику рознь… один руководит группой девушек-машинисток, другой оружие анализирует. А третий — я.
— А вы, значит?..
— Не будем об этом, — жестко ответил он. — К делу это не имеет ни малейшего отношения. Просто поверь, что им крайне важно было узнать, куда дальше идут связи, кто стоит выше меня и что он делает…
— Михаил Сергеевич? — сказал я, уверенный в своей правоте.
Валентин снова улыбнулся.
— Ну нет, ты что… Михал Сергеич мне как отец, это всем известно. Но в нашу службу он лезть не будет никогда и ни за какие коврижки. Его в своё время… ладно, думаю, ты понимаешь, что это секретно и даже совершенно секретно… в своё время Михал Сергеичу сам Андропов предлагал сотрудничать… ну, в его компетенции, разумеется. Но тот отказал — вот просто, взял и отказал председателю КГБ. И ничего ему за это не было.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— За ним кто-то стоит? — безразличным тоном спросил я.
Вся моя жизнь приучила меня к тому, что противостоять кому-то могущественному могут далеко не все.
— Он сам за собой стоит, — ответил Валентин. — И это редкое качество. Он работал со всеми председателями правительства… со Сталиным, Молотовым, с Хрущевым, Косыгиным. Леонид Ильич его недолюбливал… Константин Устинович тоже, он во многом похож на своего начальника… но что-то сделать с ним не смели и не смеют. Ходили слухи, что Леонид Ильич хотел замотать Героя соцтруда на юбилей, но остальные члены Политбюро отстояли. Даже Андропов был за, не затаил обиду. Георгия-то турнули легко, но тогда всех, кто с Хрущевым пришел, по-тихому задвинули.
Я снова вспомнил про судьбу двух управделами ЦК КПСС, но опять не решился выложить эту историю. Мне её как-то придется обходить во время продолжения рассказа про будущее — в первый раз мы до ГКЧП не добрались, но оставалось недолго.
— Кто такой Георгий? — спросил я, чтобы отвлечься от грустных мыслей.
— Степанов, был управляющим делами Совмина до Михал Сергеича, — пояснил Валентин. — В ноябре 1964-го кинули на энергетику, а потом и на пенсию оправили… в шестьдесят два года.
— А Михаил Сергеевич, выходит?
— Да, выходит, — он кивнул. — Был заместителем, стал руководителем. И с тех пор руководит.
Двадцать лет, прикинул я. Одно из неочевидных проявлений застоя во всём. Хотя, возможно, на этой должности опыт был важнее кадрового обновления — но в этом я уверен не был.
— Что ж, это понятно… и как, сумели они определить, кто вас… вам покровительствует?
— Нет, — ответил он. — Их сразу же, в пятницу задержали. Обычные оперативники, ко мне никаким боком не относящиеся. И допрашивал их не я, а обычный следователь, хотя, конечно, с нашей спецификой.
Это было неожиданно.
— Эм… — я не сразу нашелся, что сказать. — Тогда я ещё сильнее хочу узнать, какого хера мы с Аллой сидели в вашей тюрьме до воскресенья?
Валентин как-то неприлично заржал.
Глава 13. Его новая дача
Я, конечно, обиделся на реакцию Валентина, но возмущаться не стал. А он вместо ответа отошел к мангалу, от которого уже ароматно пахло готовым мясом. Он немного покрутился там, потом вернулся к столу и плюхнул на стол тазик с шампурами.
— Угощайся, вроде нормально получилось.
Я не стал его разочаровывать, взял один шампур и осторожно откусил. Но шашлык и в самом деле оказался правильным, хорошей прожарки, да и маринад явно делала опытная рука. Так что я отбросил колебания, и проглотил немалую порцию буквально за минуту. А потом сыто рыгнул, не успев справиться с реакцией организма, и посмотрел на Валентина, который ел размеренно и аккуратно.
— Ну так что с тюрьмой? — напомнил я.
Он не торопясь дожевал свой кусок и посмотрел мне прямо в глаза. Отводить взгляд я не стал.
— Во-первых, так было надо, — сказал он очень казенным голосом. — Во-вторых — у тебя допуска нет. В-третьих, тюрьму в здании на Лубянке закрыл ещё Семичастный Владимир Ефимович в шестьдесят первом, сразу, как только стал председателем Комитета. Так что ни в какой тюрьме ни на какой Лубянке ты не сидел, можешь не гордиться.
Я молча выслушал эту тираду и продолжил смотреть ему в глаза, ожидая хоть какого-то объяснения. Он продержался с минуту, но потом всё-таки посмотрел на оставшийся шашлык и взял ещё один шампур.
— Так действительно было надо, Егор, — с нажимом сказал он. — Всё рассказывать не могу, просто не имею права. Но это того стоило. На вашей дальнейшей жизни это действительно никак не отразится. Не было никакого дела, вас не арестовывали… ну и тюрьмы у нас действительно нет.
— Та камера, в которой я сидел, выглядела очень реально, — напомнил я.
