выстрел.
— Зачем? Что… — начал заикаться Рамо, пытаясь сфокусироваться на своём госте.
— Ты хочешь у меня спросить, в чем ты виноват? Ну ладно тебе, виноват лишь в том, что такие как ты — низшие создания, — Деймос говорил медленно, совершенно не замечая ту ужасную сцену, которая развернулась в кабинете. Перфект продолжал двигаться к Рамо. — При этом вы умудряетесь делать ошибку всех представителей подобных вам, пускай и разумных, существ.
— И… что… именно? — заикаясь, спросил Рамо. Его трясло с каждой секундой все больше и больше. Он чувствовал, как с приближением к нему мистера Деймоса, над ним нависает смерть. Перфект был уже рядом, а пауза в разговоре становилась все длиннее.
— Вы приняли меня за равного себе. А это, мистер Рамо не так. Не стоит больше так ошибаться.
— Я вас… По… Понял, мистер Деймос. Мы его убьём. Это временные трудности.
— Ну ладно тебе, — успокаивающим тоном, произнёс перфект. — Я часто замечаю у своих питомцев вроде тебя, Жери, одну специфичную способность делать всё временное постоянным.
— Это… Я… Считайте его нет уже в живых! — Рамо, сам того не ожидая, произнёс последние слова, буквально, с визгом.
— Ну ладно, Жери, — произнёс Деймос и бросил на стол перед Рамо серый платок. — Как я уже говорил, просто тебе не будет. Переходи от слов к делу. И вытрись уже наконец. Порядок наведи.
Перфект, чьи глаза сверкнули неоново-золотистым светом, направился к выходу, оставив дрожащего Рамо один на один с трупом его помощницы и размышлениями.
Из дневника Ф. Э. Бланта.
Удивительное зрелище!
Небо на Марсе выглядит совсем не так, как это я себе представлял. Днем оно кажется слегка красноватым, зато во время восхода или заката солнце подсвечивается синим цветом. Ты словно погружаешься в небесную синь.
* * *
Незаметным наше проникновение в Метрополию не вышло — пришлось столкнуться с несколькими конкурентами в лице наёмников с Земли. Хогас пояснил, что корпорация «Метус Синтетикс» спит и видит, как бы отобрать эту… штуку у марсиан и выкрасть учёного, что над ней работал.
«Солдаты удачи» оказались весьма неплохо подготовлены — пошли на сговор с некоторыми из властной верхушки марсиан. Малой кровью, так сказать, и большими койнами решили вопрос. В момент передачи и захвата учёного мы и вступили с ними в бой. Пришлось изрядно нарушить целостность лаборатории в научном центре Марса. Ну и сделка не состоялась.
Теперь вот скрываемся в самых «приятных» местах на Марсе — многокилометровых тоннелях провинции Маринер в одноимённой долине. Когда-то они служили пристанищем первых колонистов Красной планеты. Со временем на поверхности стали возникать поселения, а они, в свою очередь, росли в геометрической прогрессии. Появлялись первые многоэтажки, местные варианты флоры, довольные и недовольные.
Под прозрачными куполами все не поместятся, надо было тесниться. Вот тут-то и пригодились для изгоев эти старые тоннели.
Мало здесь к кому испытываешь отвращение. Эти люди не виноваты в том, что власть имущие объявили их «отбросами». Основная масса «подземных жителей» работники на ледниках и шахтах. Как и полагается, труд там не самый высокооплачиваемый — на подземку только и хватает.
* * *
Тот самый доктор, которого и нужно было забрать, оказался прелестной дамой. Представилась как Кара Саен. Не думал, что когда-нибудь смогу увидеть что-то настолько прекрасное чем она.
Глава 13
Планета Эбису, Новые Земли, секретная база «Экстрариума»
Был ли это сон? Или так выглядит смерть?
Перед глазами лишь белый свет. Очень яркий свет. И жар. Все тело горит. Огонь внутри все сильнее и сильнее. Невыносимая вибрация. Чувствую, как из меня фонтаном вырывается все — пот, слезы, рвота.
И темнота…
Я в тронном зале дворца. За окнами рассвет. Лучи солнца освещают красный бархат ковра и стульев короля и королевы. Блеск хрусталя люстр и золотой оправы стен. Что я здесь делаю?
— Фред, мальчик мой? — окликнул меня знакомый голос.
— Отец? Это ты?
Но на мои слова никто не отозвался. Я прошел несколько шагов в сторону коридора, ведущего в картинную галерею и наткнулся на отца. Мы должны были столкнуться, но он лишь прошел сквозь меня, будто я призрак. Сейчас отец выглядел молодым и свежим. Его походка была статной, ровной. Король в рассвете сил.
— Фредерик, ах вот ты где! Зову, зову тебя, а ты не отзываешься.
— Я был здесь пап. Можно мне сесть? — за моей спиной раздался голос мальчика.
Это был я в возрасте восьми лет. Мальчишка, мечтающий быть как отец. Память напомнила мне этот момент моей жизни.
— Сын, не рано ли тебе на трон? Тем более, ты же знаешь, что это просто стулья, на которых мы с мамой принимаем гостей.
— Но это стулья короля и королевы. Когда я смогу посидеть на твоем стуле? — раздраженно заявил маленький я.
— Всему свое время, сынок. Иди ко мне, — сказал отец и обнял меня.
— Ну, когда, папа? — не успокаивался я.
— Время сын. Оно не пощадит никого из нас. Однажды и я проиграю ему. И ты взойдешь вместо меня.
— Я стану королем? Мне долго еще учится этому?
— Долго. Власть — такое же искушение для монарха, как красивая девушка для молодого человека, как и красивая игрушка для тебя и твоего младшего брата.
Мне хотелось ему многое сказать, извиниться за свои проступки. Я даже начал что-то говорить, совершенно несуразное, но остановился. В этой реальности меня всё равно нет.
— В твоих силах научится контролировать её. Не дай власти свести тебя с ума. Позволь ей стать даром, а не проклятьем, — продолжил отец, но теперь и сам замолчал.
Он посмотрел в мою сторону, будто видел меня взрослого сейчас. Это выглядело невероятно — я смотрел на своего отца, великого короля, который пытался мне передать что-то с того света.
— А, впрочем, иди и сядь. Привыкай, — произнёс отец.
— Ура! — радостно закричал маленький я и со всех ног бросился к бархатному креслу короля.
Темнота вновь стала затягивать меня в свои объятья.
— Мистер Блант, слышите меня? — голос раздавался где-то рядом.
Я пытался раскрыть глаза, но сил не было.
— Мистер Блант, очнитесь.
Глаза потихоньку начали открываться. Ощущения странные, словно ты пушинка и ничего не весишь. Тело не чувствуется. Голову тяжело поднять.
— Глаза открыли — это радует, — сказал Фантом.
— Долго был в отключке? — спросил я.
Судя по всему — смерть снова не приняла меня, хотя до сих пор перед глазами окровавленное лицо перфекта и его блеск
