– Нет, справедливый судья, – усилием воли Таня взяла себя в руки.
– Тогда как ты оказалась в спальной прирожденного горожанина Кирияна?
– Я не знаю. Я думаю, что мне подсыпали снотворное в еду и тайно перенесли туда.
– Перенесли откуда?
– Из барака у рынка, где ночевал наш отряд.
– То есть с правобережной стороны? Значит, ты не проникала незаконно в запретный город, а тебя доставили сюда силой и без сознания?
– Все так, благородный судья.
На секунду Тане показалось, что ей удалось посеять в слушателях зерно сомнения в словах Кирияна, но тут же кривая усмешка судьи рассеяла ее надежды.
– В твою историю, девица, трудно поверить. Кто-нибудь может подтвердить твой рассказ?
– Я прошу вызвать в суд благородного ритера Никиту.
– Значит, это он усыпил тебя и тайком перевез в запретный город?
– Нет, справедливый судья. Его самого усыпили. И я даже знаю, кто. Это ратник Ставр.
– На чем основываются твои обвинения? Ты видела, как он подсыпал вам снотворное зелье?
– Нет, справедливый судья. Но я почувствовала необычный вкус в еде, которую он готовил…
– Все это домыслы, – покачал головой судья. – Обвиняемая Татьяна намеренно пытается запутать суд ложными обвинениями, что является косвенным признаком ее вины. Суд требует от тебя, Татьяна, чтобы ты рассказала, как ты попала в запретный город.
– Я уже все сказала, справедливый судья. – Таня с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.
– Суд считает объяснение неправдоподобным, – объявил судья.
– Пригласите благородного ритера Никиту, – потребовала Таня.
– Суд установил, что благородный ритер Никита не может являться свидетелем по этому делу. Вызов в суд благородного ритера Никиты сочтен нецелесообразным.
– Допросите Ставра.
– Суд счел обвинение ратника Ставра ложным и оправдал его. Скажи нам, Татьяна, есть ли у тебя грамота, дозволяющая заниматься проституцией в славном городе Hec?
– Я не проститутка! – вспыхнула Таня.
– Значит, грамоты у тебя нет. Предлагала ли ты прирожденному горожанину Кирияну вступить с ним в любовную связь за деньги?
– Нет, – выкрикнула Таня. – Я уже сказала, как все произошло.
– Обращайся «справедливый судья»! – пискнул из-за конторки человек в коричневой тоге.
– Да какой он справедливый?! – не удержалась Татьяна. – Я рассказала все честно. А он не хочет слушать и верит лжецам.
– Это оскорбление суда, – вскрикнул секретарь.
– Так и есть, – подтвердил судья. – Ответь нам на последний вопрос, Татьяна. Можешь ли ты представить свидетелей, которые подтвердят истинность твоего рассказа?
– Да, – Тане стоило огромных усилий снова заговорить спокойно. – Благородный ритер Никита, все его ученики и слуги.
– Они видели, как тебя без сознания перевозили в запретный город и вносили в дом прирожденного горожанина Кирияна?
– Нет, но…
– В таком случае суд не считает их свидетелями по данному делу.
Судья резко встал. Тут же с лавки вскочил приказчик, а стражники взяли на караул. Один секретарь остался на месте и продолжал скрипеть пером.
– Суд выносит приговор, – торжественно объявил судья. – Суд признает истинность слов прирожденного горожанина Кирияна. Суд считает доказанной вину девицы Татьяны в незаконной проституции, что является преступлением первой категории. Суд признает результаты дознания достойного командира патруля Тинана и считает, что девица Татьяна уличена в том, что незаконно проникла на землю запретного города, что является преступлением третьей категории. Суд уличил Татьяну в попытке обмануть справедливого судью, что является преступлением второй категории. Суд засвидетельствовал оскорбление справедливого суда, что является преступлением второй категории.
Суд постановляет взыскать с девицы Татьяны судебные издержки в размере половины серебряной гривны. Учитывая юность Татьяны, а также то, что она является женщиной, то есть существом с ограниченным разумом, суд постановляет присудить Татьяне за каждую вину минимальное наказание. За преступление первой категории – штраф в половину серебряной гривны. За преступления второй категории – штраф по золотой гривне. За преступление третьей категории – продажа в рабство. Таким образом, поскольку Татьяна не имеет имущества в славном городе Hec, она приговаривается к продаже в рабство с назначением начальной цены торгов в две золотые и одну серебряную гривну.
Таня стояла, как пораженная громом, и судорожно глотала ртом воздух. Услышанное ввергло ее в оцепенение. Откуда-то издалека, словно из другого мира, звучали голоса:
– Имеются ли в зале два человека, не исполняющих государственный долг и желающих участвовать в торгах? – спросил судья.
– Я хочу купить ее, справедливый судья, – подал голос Кириян.
– И я хочу, – объявил приказчик.
– Желаете ли вы совершить покупку от своего имени или по поручению?
– Я от своего, – заявил Кириян.
– А я от имени достойного купца высшей гильдии Леодра, – сообщил приказчик.
– Когда же ты успел получить полномочия? – поинтересовался судья.
– Еще вчера вечером достойный купец Леодр поручил мне купить рабов, – пояснил приказчик. – Сегодня по дороге на рынок я решил зайти в суд и посмотреть, не продается ли здесь кто-нибудь, кто может заинтересовать моего господина. Так что полномочия у меня есть, справедливый судья.
– Вот и хорошо. Тогда мы проведем торги немедленно.
Последние слова вывели Таню из прострации. Она рванулась, закричала, но стоящие по бокам стражники подхватили ее под руки. Рефлекс сработал сам собой, и, выполнив резкий разворот, Таня высвободилась из захвата. Но тут же ее со спины обхватил начальник караула и принялся душить. Ошалевшие от сопротивления стражники, побросав копья и щиты, снова железной хваткой вцепились в Таню.
– Свяжите ей руки, – приказал судья.
Дюжие стражники быстро завели руки Тане за спину, а командир караула связал ее запястья ремнем.
– Сволочи, – закричала Таня. – Отпустите меня! Это все подлог! Ничего такого не было! Пригласите хотя бы ритера Никиту! Он поможет мне оправдаться. Он выкупит меня.
Стражники стиснули девушку с боков, так что она даже не могла пошевелиться. Командир караула засунул ей в рот какую-то тряпку, втиснул между зубов ремешок и завязал его у Татьяны на затылке, так чтобы она не смогла выплюнуть кляп. После этого, тихо ругаясь, он отошел в сторону, баюкая прокушенный до крови палец. Несчастная девушка отчаянно мычала и извивалась, но больше ничего поделать не могла.
– Приведите одежду рабыни в соответствие с обычаем, – приказал судья. – Но вомните об общественных приличиях.
Писец вышел из-за конторки и двинулся к Татьяне. В руках он держал ножницы. Однако, как только он приблизился, девушка нанесла ему удар ногой в самую чувствительную для мужчины область. Писец выронил ножницы, согнулся и с диким воем завертелся на месте.
– Командир караула, исполните указание суда, – распорядился судья.
– На пол ее, – гаркнул офицер.
Таню повалили навзничь. Командир караула схватил ножницы и сел девушке на ноги. Несмотря на то, что Татьяна продолжала отчаянно сопротивляться, он распорол на ней штанины и коротко обрезал их, превратив длинные штаны от кимоно в очень короткие шорты. Подумав, он связал щиколотки пленницы и отошел. Таню снова поставили на ноги.
– Да, норовистая рабыня, – заметил судья. – Непросто будет ее укротить. Хотя ноги красивые.
Таня стояла, сгорая от стыда. Казалось бы, сколько раз она появлялась на людях и в значительно более откровенных нарядах, скажем, в купальнике на пляже, но именно сейчас, почему-то, эти алчные мужские взгляды, устремленные на ее голые ноги, казались совершенно непристойными, постыдными и обжигающими.
– Готовы ли покупатели заплатить за рабыню Татьяну две золотых и одну серебряную гривну? – вернулся к официальному тону судья.
– Я готов, – крикнул Кириян.
– И я готов, – сообщил приказчик.
– Кто готов предложить больше? – Судя по интонациям, роль аукционера радовала судью куда больше, чем обязанности вершителя правосудия.
– Я готов дать две золотых и одну серебряную гривну с четвертью, – заявил приказчик.
– Готов ли ты предложить больше? – обратился судья к Кирияну.
– Нет, благородный судья, для меня это слишком дорого, – развел руками тот.
– Торги завершены, – объявил судья. – Рабыня Татьяна продана купцу Леодру за две золотых и одну с четвертью серебряных гривны. Готов ли представитель достойного купца внести плату немедленно?
– Да, справедливый судья. – Приказчик подошел к конторке писца и не спеша отсчитал деньги.
Татьяну трясло. По ее щекам текли слезы. Происходящее казалось совершенно нереальным. Ведь нельзя же продать живого человека, как вещь! Нельзя судить неправедно! Не могло все это произойти с ней!
