По ночам отряды ОКПСО стягивались к месту укрытия террористов, арестовывали подозреваемых, усмиряли непокорных, собирали доказательства на месте акций – записные книжки, мобильные телефоны, компьютеры. Все это подлежало тщательному анализу в реальном времени экспертами-лингвистами. Создавались какие-то конфигурации: кто был на связи и с кем, по поводу чего, где находились их тайные места укрытия, какие веб-сайты они посещали в Интернете, какие адреса электронной почты использовали и т. п. В течение нескольких часов ОКПСО уже могло совершить следующий рейд, а разведка первой добывала нужную информацию. В связи с тем, что ОКПСО набралось опыта в проведении молниеносных рейдов, у противника возникали трудности с быстрым реагированием на них. До рассвета могло пройти еще две таких операции. В итоге «Аль-Каида» в Ираке была по большому счету уничтожена.
В деловом мире аналогичным образом неожиданные действия дают преимущество тем, что лишают конкурента возможности предпринять контрдействия. К примеру, известно, что Юго-Западные авиалинии держали в секрете свои планы относительно новых маршрутов вплоть до дней объявления о новом рейсе. Фактор внезапности может быть полезным в деле изучения рынка. Крупные маркетинговые компании обычно проводят масштабную единоразовую рекламную кампанию, вместо того чтобы осуществлять какие-то многочисленные, растянутые по времени, но мелкие акции, так, чтобы товар или услуга были доступны на рынке до того, как конкуренты могут сбить их цену.
Возможность утечки все больше возрастает по мере ознакомления с секретным документом еще одного человека.
Бывший директор ЦРУ Ричард Хелмс
На национальном уровне, особенно в демократических странах, значительно труднее действовать внезапно. Неожиданность строится на секретности, а секреты трудно хранить в век кибератак, «Викиликса» и свободной прессы, которая самостоятельно решает, что следует, а что не следует предавать гласности.
Одним из наиболее известных случаев успешного применения политическим руководителем внезапности и секретности в свою пользу был случай, использованный президентом Никсоном. В 1970 году, незадолго до моей поездки в Европу на консультации с нашими союзниками по вопросу незаконной перевозки наркотиков, президент попросил, чтобы я переговорил с ним с глазу на глаз. Он сказал мне, что если возникнет такая возможность, он хотел бы через меня передать сообщение румынскому премьер-министру о том, что президент Соединенных Штатов Америки хотел бы вступить в контакт с китайским официальным лицом. Он сказал, что контакт мог бы быть осуществлен через военного атташе в Париже, генерал-майора Вернона «Дика» Уолтерса.
В результате, хотя я не участвовал в секретных переговорах, мне слегка намекнули на то, что должно было совершиться. Любопытно, что человеком, которого не посвятили в планы президента, был тогдашний госсекретарь Билл Роджерс. Президент Никсон, должно быть, стоял перед дилеммой: его беспокоило, что дипломаты в госдепартаменте могли бы принять в штыки саму идею президентской инициативы, в которую они сами не были непосредственно вовлечены, и он думал, что они могли бы чинить помехи. Очевидно, президент считал, что они не смогли бы сдержаться, чтобы не выболтать китайский план прессе и дать, таким образом, возможность оппозиции справа сплотиться против Никсона, а также позволить Советам вмешаться.
Хотя Никсон любил и уважал Билла Роджерса, который вместе с ним работал в администрации Эйзенхауэра в качестве министра юстиции, очевидно, он пришел к выводу, что если бы в Госдепартаменте узнали, что Роджерс не поделился с ними такой важной информацией, его авторитет как руководителя ведомства был бы подорван. Однако все вышло совсем по-иному. Оказавшись вне цепочки в реализации самой важной дипломатической инициативы администрации Никсона, самый главный дипломат страны, как казалось тогда, потерял-де доверие президента. Вскоре после этого Роджерс покинул свой пост. Несмотря на такие трудные кульбиты, Никсон совершил исторически неожиданный акт, которым он обхитрил Советы и поразил весь мир, а также некоторых своих критиков в средствах массовой информации. Историческое открытие Китая в 1972 году было завершено до того, как могла успеть выкристаллизоваться внутренняя и международная оппозиция.
Когда вы попадаете в переплет, проведите отвлекающий маневр.
Альф Лэндон
Однажды, будучи руководителем аппарата Белого дома при Джеральде Форде, я находился у себя в кабинете в западном крыле, когда секретарь сообщила по внутреннему телефону о том, что некий человек по имени Альф Лэндон хочет говорить со мной.
«Это тот самый Альф Лэндон?» – спросил я.
Моей секретарше тогда было около 25 лет, поэтому неудивительно, что она спросила: «А кто такой Альф Лэндон?»
Я объяснил, что он был губернатором Канзаса и баллотировался в президенты против Франклина Д. Рузвельта в далеком 1936 году. Лэндон, республиканец, когда-то был крупной фигурой в американской политике.
Я взял трубку и приветствовал его по телефону. «Губернатор, это Дон Рамсфелд. Вы хотите поговорить с президентом Фордом?»
«Нет, – ответил он. – Я хочу поговорить с вами».
Мы приближались к жарким первичным выборам, в которых президент Форд противостоял главному своему конкуренту губернатору Калифорнии Рональду Рейгану. Лэндон, несомненно, отслеживал борьбу за выдвижение кандидата. «Джерри оказался в затруднительном положении из-за вопроса о Панамском канале», – сказал он. Лэндон имел в виду нападки губернатора Рейгана на президента Форда за согласие подписать договор, в соответствии с которым контроль над каналом передавался панамскому правительству. Рейган произнес известную тираду, выражающую протест против этого плана: «Мы его построили! Мы за него заплатили! Он наш, и мы намерены сохранить его за собой!»
И потом Лэндон сказал мне: «Знаете, что Тедди Рузвельт, бывало, говорил?»
«Ну, я знаю кое-что, что он говорил, – ответил я, – но что вы имеете в виду?»
Лэндон ответил: «Тедди обычно говорил: когда вы чем-то связаны, поменяйте курс. Именно это и нужно сделать Джерри. Скажите Джерри, что он оказался в затруднении, поэтому ему нужно сменить направление. Пусть займется Фиделем Кастро на Кубе».
Я понял это как его предложение Форду осудить Кастро и поставить во главу угла своей кампании за выдвижение в кандидаты преступления коммунистического режима. К совету губернатора в тот раз не прислушались, но он высказал весьма важную концепцию. Порой неожиданность может быть использована в чью-то пользу для того, чтобы сменить тему разговора и изменить курс. Избиратели не ожидали от деликатного Форда, чья администрация проводила политику разрядки с Советским Союзом, начала риторической атаки на Фиделя Кастро. Другими словами, чем просто ждать, когда тебя вышвырнут своими действиями другие, полезно предпринять собственные шаги и встряхнуть этих людей самому.
Глава седьмая. Поведение в случае кризиса
В свои 48 лет Чарльз Перси был миллионером, который сам себя сделал. Он начинал жизнь в бедности, а стал успешным бизнесменом и общественным деятелем, чему способствовали его большое трудолюбие и смекалка. У него был глубокий, почти идеальный для политика голос. Бывший президент Эйзенхауэр убеждал его занять какой-нибудь государственный пост и предсказывал, что когда-нибудь он может быть избран президентом.
В 1966 году Перси стал соперником Пола Дугласа, демократа, долгое время занимавшего место в сенате США от штата Иллинойс. Когда-то Перси был студентом Дугласа в Чикагском университете. Противоборство между студентом и профессором было очень упорным. Опросы показывали совсем небольшой разрыв. И вдруг за полгода до дня выборов происходит нечто ужасное.
Ранним утром 18 сентября 1966 года дочь Перси Валери Джинн была зарезана насмерть в своей спальне неизвестным убийцей. Ее мачеха Лоррейн Перси, услышавшая какой-то шум, столкнулась со злоумышленником в доме. И она первой обнаружила тело Валери. Молодой девушке был 21 год. До сего времени ее убийство остается нераскрытым.
Я был дома в пригороде Чикаго, когда произошло убийство. Рано утром в тот день мои родители приехали к нам домой, разбудили нас и рассказали об этой ужасной новости. К тому времени об этой истории сообщили уже по радио и телевидению по всей стране.
Я был конгрессменом, мое избрание состоялось при содействии Перси. Чак Перси был президентом корпорации «Бэлл и Хауэлл», одним из известных бизнесменов, которые рекомендовали меня и помогали мне четырьмя годами ранее в моей начальной гонке за место в конгрессе, и я высоко ценил его дружеское расположение. У нас было не так много общего. У него был успешный бизнес. А я в то время не играл руководящей роли в деловом мире. Он был богат; я нет. Но поскольку он баллотировался в сенат, а я боролся за переизбрание в палату представителей, мы вели совместную кампанию и надеялись, что будем скоро работать вместе в конгрессе.
