мог он ошибиться…
– Нет-нет-нет! С ним точно что-то не так! Я уверена! – прервала ее старшая наложница Юй, внезапно она устремила на матушку пристальный взгляд, лицо ее просияло, она схватила матушку Чжан за плечи. – Я тебя узнала, ты была здесь в тот день, ты тоже, и ты…
Она посмотрела на Цзиньсю и на Вэй Инло. Взгляд ее стал мрачным. Юй засмеялась:
– Вы были здесь, вы всё видели, благородная супруга Хуэй хотела навредить мне, в том сиропе был яд, но… почему же его не нашли? Почему?! Почему?!
Она говорила все громче, под конец чуть не сорвавшись на истошный крик.
У матушки Чжан на кончике носа выступила капля пота.
– Госпожа, молю вас, не говорите ничего больше…
– Молодые листья ядовиты.
Матушка Чжан и старшая наложница Юй застыли, а после уставились на девушку, произнесшую эту фразу.
Вэй Инло, склонив голову, тихо прошептала:
– Старые листья безвредны, а в молодых содержится яд…
У матушки Чжан по спине побежал холодок по спине:
– Замолчи!
– Это ты замолчи! – громко завопила старшая наложница Юй, затем быстрым шагом подошла к Вэй Инло и слегка дрожащим голосом приказала: – А ты продолжай.
Инло, низко склонив голову, рассматривала расшитый светло-золотистыми османтусами подол платья и тихо продолжила:
– В детстве я очень любила мушмулу и как-то раз по неосторожности съела косточку. Мне стало трудно дышать, рвота не останавливалась, тогда странствующий знахарь поведал, что лекари готовят снадобья согласно лекарственному справочнику. Так вот, по всем правилам, сироп из мушмулы надлежит готовить из старых листьев, но никто не знал, почему именно так. А он случайно обнаружил, что старые листья мушмулы безвредны, а вот в молодых листьях и косточках есть яд, и если съесть их много, то будет угроза для жизни…
– Так вот оно что, вот оно! Молодые листья ядовиты. Молодые! – забормотала старшая наложница Юй.
– Тот сироп, что принесла благородная супруга Хуэй, наверняка сделан из молодых листьев. Яд несильный, неудивительно, что старший лекарь Чжан ничего не заметил. Да если бы и заметил, они бы договорились, что это оплошность императорских аптек…
Старшая наложница Юй схватила Вэй Инло за руку, лицо ее пылало, как при лихорадке:
– Идем! Пошли со мной к императрице!
– Ни в коем случае! – Матушка Чжан кинулась наперерез, преграждая путь. – Разве можно счесть за правду слова ничтожной служанки? Разве можно их сравнить с показаниями главного лекаря Чжана? Инло, ты же знаешь, что будет, если служанка откроет рот без спроса во дворце! Быстро на колени!
Вэй Инло послушно опустилась на колени.
– Госпожа Юй, – поклонившись, сказала она. – Я всего лишь жалкая служанка, лишь благодаря вашей милости мне удалось сказать все это. Но при императрице, возможно, у меня не будет шанса и рта раскрыть.
Иными словами, императрица не обязательно примет слова такой мелкой прислуги за чистую монету.
– Я поняла, – пришла в себя старшая наложница Юй, она посмотрела на Вэй Инло многозначительным взглядом, медленно ослабила хватку.
– Я сама все расскажу императрице, а ты… Как тебя зовут?
– Инло, госпожа.
Она кивнула Вэй Инло и стремительно вышла из комнаты.
Как только она ушла, матушка Чжан свирепо уставилась на свою служанку:
– Ты зачем рассказала все это старшей наложнице Юй?
«Зачем?
Умный не полезет в чужую драку, я могу не вмешиваться, эти двое… они же как сестры… Когда увидела их, то вспомнила себя и сестрицу…»
Ради таких исключительных семейных уз она добровольно решила рискнуть в этот раз.
«В этом есть кое-какой смысл. В гареме наложницы часто объединяются против друг друга, два самых крупных союза сосредоточены вокруг императрицы и благородной супруги, и если я выступила против госпожи Хуэй, значит, само собой, принимаю сторону императрицы… А так даже надежнее, чем напрямую попроситься к ней. Как говорится: “Враг моего врага – мой друг”».
Вэй Инло казалось, что она наконец во всем разобралась.
Но очень скоро девушка поняла, что недооценила гарем и его обитательниц.
– Инло! – Когда они вернулись в мастерскую, матушка Чжан выгнала всех, кроме нее, взяла в руки линейку и громко сказала строгим голосом: – На колени!
В отличие от тетушки Фан, матушка Чжан была строга лишь на словах, сердце же у нее было мягкое, и линейка в ее руках и никогда не использовалась по назначению. Но сейчас было совершенно очевидно, что матушка Чжан в ярости. Вэй Инло поспешно опустилась на колени, а потом, подняв голову, посмотрела на нее. Во взгляде девушки не было ни страха, ни ненависти, лишь тревога и волнение.
– Матушка, – тихонько позвала она матушку Чжан, словно маленькая девочка зовет бабушку, которая обожает ее всем сердцем. – Не сердитесь, я знаю, что ошиблась.
Матушка Чжан немного смягчилась, но лицо ее стало строже:
– А ты знаешь, в чем именно?
– Мне не следовало прямо в лицо говорить старшей наложнице Юй, что молодые листья ядовитые, – поразмыслив, ответила девушка. – Нужно было написать все в письме и тайком положить его в новую одежду, так надежнее. А письмо я бы случайно уронила, когда несла одеяние, и захоти госпожа спросить об этом, я просто солгала бы, что понятия не имею, как оно здесь оказалось…
– Довольно! – прервала ее матушка Чжан, понизив голос. – Неважно как, но ты все равно сказала бы старшей наложнице Юй, что молодые листья содержат яд?
Вэй Инло долгое время молчала, но решила не лгать и тихо ответила:
– Да.
Она полагала, что матушка Чжан ее накажет: или ударит, или накричит. Инло бы с готовностью это приняла, но и представить себе не могла, что услышит смех матушки.
– Эх! – В голосе старшей женщины слышались и насмешка, и жалость. – Тогда внимательно смотри, Инло, своими собственными глазами посмотри, к чему приведут твои слова.
Спустя несколько дней ветер стих, а волны улеглись. Все забылось, и жизнь потекла по-прежнему.
Из-за слов матушки Чжан у Инло было неспокойно на сердце.
Забот у нее хватало, она не могла себе позволить ошибиться в работе: нужно было шить одежду, делать вышивку. Девушка закончила два новых наряда: один был украшен узорами граната со множеством семян, другой – журавлями в облаках. Их надлежало отнести старшей наложнице Юй.
– Этот я оставлю себе, – указала госпожа Юй на платье с гранатами и кивнула на наряд с журавлями. – А вот этот отнесите младшей супруге И.
Вэй Инло осторожно всматривалась в ее лицо. От волнения и тревоги прошлой встречи не осталось и следа. Сегодня госпожа Юй нанесла немного румян,
