— Когда эта сказка обретет характер официального документа, рассказывать ее будет поздно, — предостерегаю я.
Лицо Миносьяна становится бесстрастным.
— Я ничего не знаю, — сухо произносит он. — Ничего!
23
Вид географической карты у моего друга Бориса Ахалая всегда вызывал уныние. Для человека, который так любит жизнь, нет ничего мрачней схематического ее изображения: линии вместо дорог, кружки вместо населенных пунктов, пятна вместо гор и морей. Но сегодня карта, висящая в его сухумском кабинете, служит источником самых отрадных мыслей.
— Шестнадцатого вечером и семнадцатого утром на дачу Зазроева звонил какой-то мужчина. Вызовы были междугородными, их зафиксировали на местной телефонной станции, — докладывает молодой безусый лейтенант, которому мой друг оказывает тайное покровительство. Проявляется это, впрочем, в том, что к своему подопечному Борис столь же требователен, как и к себе самому.
— Откуда звонили? — интересуется Ахалая.
Лейтенант подходит к карте и показывает.
— Отсюда и отсюда.
Борис рассматривает карту столь пристально, будто хочет увидеть стену, которую она скрывает. Подробности моего «путешествия» по побережью ему хорошо известны, и он уже отметил про себя: первый звонок был сделан из городка, в котором мы с Ольгой пытались поужинать в ресторане, а в результате оказались в милиции; второй последовал из поселка, через который на следующее утро пролегал маршрут серой «Волги».
— Очень хорошо, генацвале! — отмечает Ахалая действия своего подчиненного. — Очень хорошо! Ты принес добрые вести. Мы выезжаем немедленно!
— Куда? — разочарованно спрашивает лейтенант.
Он не без основания рассчитывал, что двое суток напряженных поисков позволят ему по-иному распорядиться остатком дня.
Борис накрывает ладонью вышеупомянутые населенные пункты. Пессимизм подчиненного не укрылся от его внимания.
— Сюда и сюда, — ласково произносит Ахалая.
…Они начинают с городка. Заведующая переговорным пунктом волнуется. От приезда гостей ничего хорошего она не ждет. Ахалая ее успокаивает: они здесь по делу, и какие-либо перемены в структуре ее учреждения находятся за пределами их компетенции и намерений.
— Кто из ваших сотрудников дежурил вечером шестнадцатого сентября, — спрашивает он.
— Натворили что-нибудь? — пугается женщина.
Она не верит гостю.
— Нет-нет, что вы!
— Сейчас посмотрю. — Заведующая заглядывает в список, лежащий на столе под стеклом. — Дежурили Белидзе и Марголина, а заказы принимала Лысенкова.
— Лысенкова есть на работе?
— Есть. Сейчас ее смена.
— Пригласите, пожалуйста.
Телефонистка Лысенкова входит достаточно уверенно, как человек, которому нечего скрывать, и достаточно степенно, для того чтобы ею успели полюбоваться. Любоваться есть чем, ибо телефонистка — высокая красивая шатенка, чье общественное сознание несколько отстает в развитии от фигуры.
— Это Раиса Лысенкова, — представляет ее заведующая.
— Очень хорошо! — радуется Ахалая, и телефонистка с излишней опрометчивостью относит это восклицание на определенный счет.
— Я вам больше не нужна?
— Пока нет.
Заведующая выходит.
— Садитесь, Раечка, — приглашает Ахалая.
Лысенкова садится. Ножки она, как бы случайно, выставила на авансцену. И хотя Борис и отметил, что девушка хорошенькая, сейчас ему не до ножек.
— Шестнадцатого сентября вечером вы дежурили па приеме заказов? — спрашивает он.
— Да, — подтверждает девушка.
— Не запомнили, случайно, кто заказывал телефонный разговор через Сухуми по номеру двадцать пять тринадцать?
— Почему же не запомнила — работы было немного. Высокий такой, с усиками, лет тридцати. Красивый!
Поэтому она и запомнила — отсутствие работы здесь ни при чем.
— Великолепно, Раечка! — ликует Ахалая. — Его так и распирает от возбуждения. — Может быть, еще какие-нибудь подробности?
— А разве ваш товарищ вам не рассказывал?
— Какой товарищ?
— Ну, товарищ из… милиции.
— Из милиции? — удивляется Ахалая. — Ну-ка, ну-ка…
— Странно, что вы не знаете, — в свою очередь удивляется девушка. — Как только тот, с усиками, ушел, подходит какой-то человек, красную книжечку показывает и говорит: «Я капитан такой-то».
— Вы эту книжечку видели?
— Ну что вы!.. Я людям верю. Вообще-то он не сказал, что из милиции, я сама так решила: раз с книжечкой и капитан… Спрашивает: «Куда и по какому номеру только что звонили из четвертой кабины?» Я сказала.
— А он?
— Поблагодарил и ушел.
Борис задумывается. Если он и предусмотрел чье-либо появление здесь вечером шестнадцатого, то, скорее, снежного человека, чем какого-то таинственного «коллеги».
— Как он выглядел?
— Не помню, — разводит руками девушка. — Да, вот что еще… Не знаю, пригодится ли… Когда он вышел, мне показалось, что от двери отъехал мотоцикл.
Коллега на мотоцикле… А может быть, на метле?
— Постойте, постойте! — вспоминает Лысенкова. — Я, кажется, где-то записала его фамилию. Подумала, вдруг вызовут. Чтоб знать, к кому обратиться… Как в воду глядела!
— Раечка, вы прелесть! — восхищается Ахалая.
Девушка одаряет его кокетливой улыбкой. Она сама прекрасно знает, что она прелесть.
Поиски фамилии приводят обоих в соседнюю комнату. На свет появляется пачка бланков заказов. Дежурные телефонистки, две дамочки средних лет, не обремененные работой, с интересом поглядывают на гостя.
— Не то, — говорит Раечка, перебирая бланки. — Не то. Вот! — Она переворачивает бланк. — Все точно! Двадцать пять тринадцать… А вот и фамилия. Волновалась… Собственной руки не узнаю… Капитан… Капитан…
Девушка называет фамилию.
— Как, как? — пораженно переспрашивает Ахалая.
Назовись вышеупомянутый «капитаном» Жаном-Полем Бельмондо, это не произвело бы столь поразительного эффекта.
— Вы не ошиблись?
— Нет, — холодно отвечает Раечка.
Она привыкла к тому, что ее словам верят.
Проинспектировав поселок, который в его списке значится под номером «два» и убедившись, что и здесь отметили молодого красивого мужчину с усиками, Борис возвращается в Сухуми и заказывает разговор с Москвой. Нас с ним соединяют.
— Шестнадцатого вечером Зазроеву звонили из того самого городка, в котором ты демонстрировал приемы бокса, — говорит он. — Но это еще не все. На переговорном пункте какой-то человек интересовался номером телефона адвоката и местом, где телефон установлен. Ему назвали и то, и другое. Я так думаю, человек искал Зазроева, понимаешь?.. А теперь приготовься упасть со стула. Этот человек представился капитаном Лукшиным!
