— Ну что же, будем прорабатывать другие варианты, — миролюбиво сказал Мальтрейверс. — Но все же не могу понять, почему он вообще не отрицает факта своего присутствия вчера в Карвелтон-холле. Ведь всегда можно сочинить какую-нибудь достоверную историю.
— Его машину могли помимо нас увидеть и другие, — ответила Люсинда. — Поэтому он и не может отрицать то, что был там. Вспомни слова Дженнифер о том, что Дагги всеми силами стремится ее замарать. Лидден может успешно скрывать свою подлую сущность. Но если оценить его подлость объективно по твоей шкале, то она уж точно потянет на двенадцать.
— Люсинда права, — вступил в разговор Малькольм. — У Дагги масса врагов, и не только из-за того, что он забавляется с чужими женами. Частенько он проявляет себя как законченный негодяй. Но в любом случае мы стоим перед проблемой сейфа. Как Дженнифер, Дагги или некто другой смогли узнать комбинацию замка?
Мальтрейверс покачал головой:
— Для решения этой задачи, Ватсон, потребуется не меньше трех пачек.
— Вы хотите сказать — трех трубок, Холмс?
— В моем случае трубки не годятся, я курю сигареты. Кстати, твои слова напомнили мне о том, что в спальне лежит книга, которую я еще не кончил читать.
Мальтрейверс, прежде чем открыть фотокопию «Огненной ведьмы Эттуотера», долго смотрел на нее. Ему чудилось, что книга несет в себе какую-то жуткую тайну.
Сочинение о выдуманном гениальном сыщике, раскрывающем воображаемые преступления, привело к настоящему убийству через столетие после появления книги в этом доме. Мальтрейверс с грустью подумал о том, что Чарльз Каррингтон, наверное, остался бы в живых, если бы не столь свято соблюдал фамильные обязательства по отношению к Конан Дойлу и разрешил опубликовать книгу. Гаса удивило то, что Дженнифер ухитрилась представить железное алиби на весь четверг. Наверное, это не случайно, ведь действия людей обычно не документируются столь тщательно. Если она сумела обмануть своего умного мужа, то почему она не способна надуть любовника, слывущего идиотом?
Он наконец открыл книгу на том месте, где прервал чтение после появления Шарлотты Куинн, и вновь погрузился в безобидную выдумку мертвого гения.
«ПРИСЛУГА МИЛДРЕД-ХОЛЛА
После ленча я присоединился к Холмсу, который приступил к допросу оставшейся части прислуги. Начал он с поварихи миссис Брум, весьма округлой и весьма экзальтированной женщины.
— Это все Огненная ведьма! — прервала она Холмса, едва тот успел начать интервью. — Маргарэт Сеймур опять здесь!
— Опять? — мягко переспросил Холмс. — Означает, ли это, что указанный призрак и ранее посещал здешние края?
— Еще бы, сэр! Всякий, кто родился и вырос здесь, знает об этом злом духе.
— Весьма интересно, — сказал Холмс, незаметно подмигнув в мою сторону. — Но сейчас мне больше всего хотелось бы узнать, чем вы занимались в тот вечер, когда мисс Элеонор подверглась нападению.
— Я как раз готовилась покормить Бейтса, нашего лесничего, — ответила она. — Он заглянул ко мне по пути к Элис Макгрегор (чую, что скоро мы узнаем кое-какую новость касаемо их), но она еще раньше упросила меня отпустить ее в Кендал навестить подружку. Работы было мало, мистер Брейтуейт находился в отъезде, и я разрешила ей уйти после того, как она перемыла всю посуду.
Бейтс и я болтали, когда вдруг услышали стук копыт во дворе конюшни. Мы еще удивились, почему это миссис Элеонор пустила лошадь галопом, но тут из конюшни примчался Генри и сказал, что лошадь прискакала одна.
Мистер Пейнтер, Бейтс и паренек отправились на поиски. Вы только представьте мое состояние пока я их всех ожидала! Они принесли ее на кухню, и я своими руками обмыла раны на ее бедном личике. Сам доктор сказал, что я сделала это очень хорошо.
Миссис Брум скрестила на груди руки, давая тем самым понять, что ее рассказ подошел к концу.
— В какое время в тот день вы последний раз видели грума Джонсона? — спросил Холмс.
Повариха в задумчивости наморщила чело.
— Он торчал, как обычно, с утра в Холле, чтобы подкормиться. Затем когда после полудня я вышла подышать во двор, то опять видела его. Вроде бы и все, больше не припоминаю.
Прежде чем отпустить ее, Холмс поинтересовался, не появится ли Бейтс в Милдред-холле вечером. Миссис Брум сказала, что он обычно приходит, завершив свои дневные труды. Затем Холмс попросил ее прислать к нему своих помощниц по кухне. Они обе оказались страшно расстроенными: Элис Макгрегор все еще причитала по поводу того, что не была дома и не могла оказать помощь мисс Брейтуейт, а ее коллега Джанет Хемсдейл вообще находилась на грани истерики.
— Люди говорят, что птица выдыхает пламя! — причитала она. — Боже, спаси всех нас от Огненной ведьмы!
— Если вы будете избегать леса, то вам ничего не грозит, — заверил ее Холмс.
— Здесь нет безопасных мест, — протестовала она. — На всем Холле лежит проклятье!
— Первый раз слышу. Что же такое сверхъестественное происходит в Милдред-холле?
— Ну как же. Здесь со всеми случаются несчастья. — Хемсдейл, отвечая, дрожала. — Элис как-то на прошлой неделе шла, но вдруг упала и порезала себе руку. Миссис Брум уронила в кухне сервиз. А Симпкинс, сметая пыль, разбила фарфоровую фигурку, которую так любила мисс Элеонор.
— Серия мелких домашних неприятностей никак не говорит о проклятье, — строго сказал девушке Холмс. — Подобная чепуха приносит один лишь вред и никому не может помочь.
— Простите Джанет, мистер Холмс, она волнуется по малейшему поводу. Такой уж у нее характер.
— В этом случае вы и ваши коллеги должны помочь Джанет справиться с ним. Ваш долг — во всем помогать хозяину и мисс Элеонор, а вовсе не предаваться всяким глупостям. На этом мы и закончим.
Когда за девицами закрылась дверь, Холмс вздохнул:
— Конечно, можно было ожидать, что обитатели этого дома испытывают некоторое опасение, но совершенно невыносимо видеть столь детские суеверия, которыми страдает Хемсдейл. Становится ясно, что от женской части прислуги нам не приходится ждать серьезной помощи.
Вывод моего друга подтвердили и обе горничные. Одна из них заявила с мрачной торжественностью, что огромная птица может становиться невидимой и что она нападает на всякого, кто осмелится прогневить ее хозяйку. Когда они ушли, Холмс вновь вздохнул. На сей раз во вздохе можно было уловить веселье и разочарование одновременно.
— Занятие столь же необходимое, сколь и бесполезное, — сказал он.
— Это означает, что мы мало продвинулись в нашем деле, — заметил я.
— Расследование продвигается небезуспешно, — поправил он меня. — Следы на берегу указывают на то, что данные преступления имеют место в мире смертных, и можно выделить некоторые интересные общие моменты в отношении всех этих нападений.
Он принялся перечислять их, отгибая при этом пальцы на левой руке:
— Во-первых, все они произошли в районе Ведьминого леса. Во-вторых, это случалось в темноте или при наступлении темноты. В-третьих, Брейтуейт и его сестра, прежде чем на них обрушивалась птица, подвергались нападению со стороны женщины. В-четвертых, птица быстро изчезала. Она убила собаку, однако оставляла людей израненными, но все же живыми. Между тремя первыми нападениями проходил примерно месяц; четвертое же случилось после третьего через несколько дней. Начинают выявляться, Ватсон, отдельные, правда пока весьма несовершенные, части общей картины.
Он помолчал некоторое время, что-то обдумывая, и затем добавил:
— Нам, конечно, не следует забывать и о проблеме помощника дворецкого.
— Адамса? — удивленно спросил я. — Разве он не сел на корабль в Ливерпуле?
— Мы не можем быть уверены в том, что и сам Брейтуейт мог бы, если бы задумался, разрешить столь элементарную задачу. Адамс виновен в нападении не больше, чем в похищении виски из графина.
— Почему вы в этом столь уверены? Если не он, то кто?
— Пейнтер готовил Адамса для того, чтобы тот в конечном итоге занял должность дворецкого. Отсюда мы можем с уверенностью заключить: помощник имел полный доступ к винным погребам и их содержимому, — отвечал Холмс. — Если у него и была тайная тяга к пьянству, то ему не требовалось похищать напиток из графина, рискуя быть тут же разоблаченным. Я не знаю, кто воровал виски, но нет никаких указаний на то, что ворованное потреблялось кем-то из домашней прислуги. Этот факт имеет весьма важное значение, и выводы напрашиваются сами собой.
Холмс провел час в библиотеке Милдред-холла, затем он в моем сопровождении отправился в коттедж, где жил Джонсон — грум Брейтуейта. Миссис Джонсон подтвердила, что в тот вечер, когда произошло нападение на мисс Элеонор, муж вернулся примерно в шесть часов вечера. Поужинав, Джонсон, как обычно, отправился в близлежащий кабачок играть в крибидж[1].
