— Исходишь из своего богатого опыта? — Глаза Бена опасно сузились.
— В какой-то степени. А разве ни одна из твоих женщин не говорила тебе этого?
— Каких женщин?
Джеки выпрямилась, игривая улыбка на её лице поблекла.
— С которыми ты спал. Разве им не нравилось, проснувшись утром, целовать тебя небритого? — Сердце Джеки тревожно забилось.
— Была только одна женщина. До этого момента.
— Что?
— Так, пора все это прекратить! Я купил электробритву и думаю, что теперь справлюсь с бритьем самостоятельно... — Схватив Джеки за руку, он тащил ее за собой.
— Бен, что означали твои последние слова?
— Что я купил электробритву и побреюсь сам!
— Я не об этом. Только одна женщина... до этого момента? — Упершись пятками в пол, Джеки остановилась, заставив затормозить и Бена. Сбоку ей было видно, как напряглись желваки на его скулах. — Ты не можешь так просто бросить фразу и замолчать!
— С твоим-то богатым опытом могла бы и сообразить, — процедил Бен сквозь зубы.
— А я не понимаю!
Бен красноречиво поднял глаза к потолку.
— И слава богу. Это вообще не твое дело.
— Тогда ты не должен был этого говорить. Сейчас же объясни!
— Единственной женщиной в моей жизни была Эмма! Кроме нее, я никогда ни с кем не занимался любовью. Эмма была единственной, кто целовал меня по утрам прежде, чем я побреюсь. До того, как несколько минут назад это сделала ты. — Бен резко обернулся и пристально посмотрел в глаза растерявшейся Джеки.
Этого не может быть! Этот мужчина с внешностью голливудского героя-любовника, совершенный в своей мужественности, знал в своей жизни только одну женщину, свою жену?! Джеки смотрела на Бена во все глаза. Обтягивающая футболка подчеркивала каждый мускул на его груди и руках; широкие плечи, казалось, могли удержать на себе весь мир. Привлекательное своей суровой красотой, загорелое лицо казалось Джеки таким родным, как будто она знала его много лет. Его поцелуи воспламеняли ее так, как ничьи и никогда. Когда он рядом, ее бросает то в жар, то в холод. Его прикосновения возбуждают самые потаенные глубины её женственности, и она больше ни о чем не может думать, как только о страстных, упоительных занятиях любовью, оставляющих их обоих обессиленными и почти бездыханными.
Неужели он собирается хранить верность умершей пять лет назад жене всю оставшуюся жизнь? Какую же любовь он питал к этой женщине!
— Но она умерла пять лет назад, — прошептала Джеки в потрясении.
— И?..
— Но не мог же ты пять лет быть без... — Джеки не договорила.
На щеках Бена выступили красные пятна.
— Джеки, ни слова больше!
Словно сомнамбула, она прошла вслед за ним через спальню и очутилась в ванной. Она не могла ни говорить, ни думать, лишь чувствовала глубокое недоумение и недоверие: как красивый, мужественный, зрелый мужчина может хранить верность покойной жене в течение пяти лет? Он что, намерен хранить ее и дальше? Во всяком случае, жениться он не собирается. На какую же одинокую жизнь он себя обрекает!
И она, Джеки, бессильна что-либо изменить. Ну почему из всех мужчин ее потянуло именно к нему? Как бы ей хотелось заставить его смеяться, ощутить жизнь, счастье, любовь...
Любовь? От этой мысли Джеки вздрогнула. Она давно не верит в любовь. Все, на что она может претендовать, — пара недель головокружительного романа с неизбежным охлаждением и расставанием. Мать любила ее, но оставила, восьмилетнюю, каковы бы ни были причины. Джеки давно уже выросла, а детская обида нет-нет да и даст о себе знать. Она была уверена, что с Жаном их связывает «вечная любовь», но та угасла меньше чем за год. А вдруг ее чувства к Бену, достигнув пика, также угаснут? Неужели она похожа на своего отца больше, чем хотела себе признаться? И так же, как и он, не способна долго любить одного человека?
Бен остановился посередине ванной комнаты и внимательно посмотрел на Джеки. Надо же было открыть правду, и кому — этой маленькой пожирательнице мужских сердец! Легкомысленная светская красавица, порхающая по жизни как мотылек, привыкшая к коротким, ни к чему не обязывающим связям, просто посмеется над ним.
— Вчера ты сам нанес пену на лицо. Сегодня мне это сделать? — каким-то безжизненным голосом спросила Джеки, беря в руки белый баллончик и встряхивая его.
— Да. — Бен сел, не отрывая взгляда от ее лица. Не похоже, что она собирается смеяться. Она, скорее, о чем-то очень сосредоточенно думает.
Джеки потрясла баллончик и выдавила немного пены на ладони. Повернувшись лицом к Бену, она уставилась на его подбородок, избегая смотреть ему в глаза.
Чуть наклонившись, она размазала пену по его щекам, подбородку и шее.
Сполоснув руки водой, Джеки взяла бритву. Руки Бена уже легли на бедра девушки, притягивая ее ближе. Она, как и вчера, стояла меж его раздвинутых ног, шелковистые бедра касались грубой джинсовой ткани. Интимность этой позы была невероятно возбуждающей. У Бена мелькнула мысль, что с Эммой у него никогда не было ничего подобного. Ни с кем не было. Он чувствовал легкий, едва различимый аромат духов, который сводил его с ума. И почему он решил, что от Джеки должно пахнуть тяжелыми, насыщенными, пряными духами? На ее щеках горели два красных пятна, глаза потемнели и приобрели оттенок горького шоколада.
Господи, она выглядит не старше своей сестры Кэри. Он рядом с ней просто старик. Зачем он дразнит ее, зачем высмеивает и поддевает? И все же Джеки совсем не девочка, она волнующая, возбуждающая, опытная женщина...
Зачем он сказал ей то, что сказал? Бен понимал, что шокировал ее своим признанием. В ее мире мужчина и женщина ложатся вместе в постель с такой же легкостью, с какой выпивают чашку кофе. Но он действительно никогда не хотел ни одну женщину, кроме Эммы, и не считал секс забавой.
До этих пор. Нет, он по-прежнему серьезно относился к сексу, но впервые после Эммы безумно возжелал женщину. Но почему, черт возьми, его плоть выбрала именно Джеки? Они — два полюса. За несколько дней она перевернула его жизнь с ног на голову. Она не имеет представления о том, что должна уметь и знать настоящая жена и хозяйка. Но ему все равно! Ему нравится видеть ее, говорить с ней, целовать её. Может, стоит ослабить самоконтроль и посмотреть, что из этого выйдет? Короткий роман — не конец света. Вряд ли бы Эмма хотела, чтобы он оплакивал ее всю оставшуюся жизнь, превратившись в монаха-отшельника. Бену хотелось думать, что Эмма не возражала бы, если бы он снова связал свою судьбу с какой-нибудь женщиной.
Но не с такой, как Джеки де Марсель! Она слишком молода, слишком легкомысленна и дерзка, но беда в том, что другую он не хочет. Рядом с ней жизнь становится ярче, он чувствует себя моложе и беззаботнее. Кроме того, она ясно дала понять, что никакие узы ее не привлекают. Так же, как и его. Почему не взять то, что она предлагает?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
