Позже, методично выполнив реабилитационную программу собственного сочинения, я все-таки нахожу в себе силы выйти на улицу.
Иной раз мне удается превратить день в собственную индивидуальную Бесконечность и есть надежда, что удастся и сегодня. Лишь бы не возвращаться назад – в объятия ночной горгульи.
Сперва решаю выпить кофе в небольшом ресторанчике на углу, стилизованном под французскую средневековую таверну. В нем тихо и уютно, пахнет горячим шоколадом, свежими булочками и деревенской мебелью. Волна необычайно приятных ощущений буквально накрывает меня с головой. Я сливаюсь с воздухом, пропитанным воспоминаниями о счастливом детстве и бабушкиных теплых руках. Я прямо физически ощущаю, как радость проникает в каждую клеточку моего организма как тогда, когда я был ребенком. Словно не было тридцати лет скитаний, и я все там же, в деревянном бабушкином доме, в котором я пробуждался каждое летнее утро от первых солнечных лучей, приносящих с собой запах луговых цветов и парного молока. Бабуля уходила в поле, оставив мне кувшин молока и еще теплую буханку хлеба. А я, пробегав целый день босиком по черной рыхлой земле, похожий на трубочиста, прибегал домой, заключал ее в объятья, уткнувшись носом в ее халат. Втягивал конопатым носом запах родного тела и сухих колосьев, а вместе с ним покой и защищенность, которым был пропитан весь бабушкин дом. И никого не было безмятежней и счастливей меня в те дни.
Вспоминаю все это одной яркой вспышкой, которая милосердно соглашается подождать, пока я буду готов расстаться с ощущением радости и беззаботности. И только насытившись положительными эмоциями возвращаюсь туда, где я, собственно, и находился эти несколько бесконечных минут, то есть за столик с чашкой остывшего кофе.
Некоторое время мне даже не приходится напрягаться, чтобы оставаться безмятежным и счастливым ребенком. Я вдыхаю воздух полупустого зала, в котором кухонные ароматы перемешаны с воспоминаниями о давно покинувших этот зал посетителей. Тех, которые бывают здесь часто и тех, кто зашел минувшим вечером, случайно пробегая мимо, и больше не вернется сюда, потому что живет на другом конце города или вовсе в другом государстве. Наверняка среди них были не самые худшие представители человеческого рода – слишком уж легко здесь дышится, слишком спокойно (где-то даже лениво) передвигаются тени на стенах, выкрашенных в песочно-золотистый цвет.
Похоже и Время в этом месте уходит в бессрочный отпуск, махнув на прощание чемоданом несбывшихся событий. Да и к лучшему, если честно! Должны же быть в шумном городе пристани – промежуточные станции «между-между»: между поздним совещанием и детьми, которые словно обезьянки виснут на отце, вернувшемся с работы; между подготовкой к экзамену и свиданием с однокурсником; между шумным спором с мужем и пылким примирением; между окончанием одного заказа и взятием на себя новых обязательств… Таких «между-между» можно придумать великое множество. Главное, чтобы путь от одного события к другому сопровождался несколькими минутами одиночества, мыслями, которые ведомы лишь самому путнику и чашкой великолепного эспрессо или тягучего горячего шоколада перед тем, как…
Вот и я, насладившись своим «между-между», все-таки решаю продолжить странствие и, расплатившись, выхожу из кафе в пыльный июньский мегаполис.
Мне, в общем-то, все равно в какую сторону идти, но мое внимание привлекает тенистый парк, заботливо укрытый от чужих глаз нежно-белыми березами. Пересекая улицу, вхожу в это царство свежего воздуха и покоя.
На одной из деревянных скамеек целуется влюбленная пара. Они настолько поглощены друг другом, что не замечают ничего вокруг. Две высохшие старушки, проходя мимо, осуждающе перешептываются, глядя на молодых. А я присаживаюсь неподалеку и наблюдаю. Постепенно их переживания передаются и мне. Я всем телом ощущаю и сильное возбуждение, охватившее парня и бесконечную нежность его подруги. Я, как и он, еле сдерживаю себя, боясь ненароком испугать девушку его (своим) напором. И как она готов подарить любимому все тепло молодого тела, вместе с жизнью и свободой, страшась и одновременно желая близости с ним…
Их чувства двумя бурными реками сливаются и проникают в меня. Несколько долгих секунд я полностью слит с ними. Но не с ними как с людьми, а с ними – как источниками безмерной энергии любви, невидимой нитью связанной с первоначальной первородной энергией Мироздания.
Искупавшись в их настроении, начувствовавшись и насладившись, ухожу прочь пока мое пристальное внимание к любвеобильной паре не замечено каким-нибудь бдительным прохожим. Пока оттиск чужой любви все еще наполняет мое сердце неслышными песнями и невидимыми цветами. Я не иду, а буквально лечу по парковой дороге, устланной тополиным пухом. Как будто по облакам бежишь, честное слово! Белые невесомые перышки разлетаются от прикосновения моих ботинок, но тут же мягко опускаются на землю. А я все еще бесстыдно молод и влюблен.
Но, к сожалению, это пройдет раньше, чем я дойду до конца аллеи. Украденное счастье постепенно испаряется и исчезает в пряном летнем воздухе. Чужая любовь, словно бабочка, долю секунды радует меня, а потом – фьють, словно и не было никогда. Поэтому мое странствие не должно прекращаться, иначе в один злосчастный день Пустоте все-таки удастся уговорить мою выпотрошенную чужими эмоциями душонку покинуть тело. И все, кранты, меня больше не будет! Меня итак уже почти нет – только чужие ощущения, дающие силу в ночных сражениях, между которыми нет ничего кроме одиночества и страха.
Посему, господа хорошие, show must go on!
Сажусь в полупустой автобус и еду в направлении Голубых Озер. Это почти на окраине города. Сейчас там наверняка полно народу – для меня это неиссякаемый источник новых впечатлений.
Вижу девушку, задумчиво забившуюся в сидение на заднем ряду автобусных кресел. Так умирающее животное создает себе нору, чтобы спокойно покинуть этот мир. Невольно, сам не зная зачем, читаю ее переживания как открытую книгу: «…Нет ничего прекраснее и мучительнее пропасти отделяющей один взгляд от другого, слово от слова, касания от касания. Между фразой сказанной ненароком и взглядом брошенном впопыхах. Когда уже не ждешь и не надеешься, но внезапно другой человек подводит тебя к краю этой пропасти, оставаясь сам на другом ее конце.
Сближение грозит падением и неизвестностью. Отторжение – бесконечным страданием и поиском равноценной замены, которой нет в природе. Из лабиринта, в центре которого находиться эта пропасть шириной в две наших жизни, нет выхода – ни малейшего намека на него. Вот и мечись в поисках оного, пока сил достает. Пока чувства, вызванные долгим одиночеством и воображением, не устанут безнадежно блуждать по краю изголодавшейся ямы и не исчезнут. Или пока ты сама не исчезнешь в собственноручно созданной ловушке. Вот такая чехарда…
Один Ваш взгляд и я таю в бессловесности и безволии. Пытаюсь найти выход, но понимаю одно – я должна шагнуть в пропасть отделяющую нас, навсегда исчезнуть в ней. Только это кажется мне достойным финалом – никакие другие меня больше не устраивают…
Я уже не могу сосредоточиться, когда вижу Вас. И не могу ни о чем другом думать пока Вас не вижу. Мечтаю лишь об одном – чтобы Вы переступили эту черту первым, потому что сама я этого не сделаю никогда – я просто не смогу жить дальше, если пойму, что не нужна Вам.
Каждый раз, покидая Ваш кабинет, я жду, что вы позовете, остановите меня на полпути. Но Вас жизнь научила скрывать свои чувства. Вы неприступны и непоколебимы. По крайней мере, я надеюсь на то, что это так: что Ваша отстраненность проистекает из умения держать чувства при себе, а не из банального равнодушия…
Еще немного и я не смогу больше себя контролировать. Тоска изъела мою душу. Поглотила разум. Переполнила тело неудовлетворенностью. Так хочется махнуть на все рукой и дать разгоряченному придуманными ласками телу то, чего оно жаждет. Плюнуть на все преграды между нами. Ошарашить Вас. Вывести из состояния ПО-. Чтобы Вы – такой серьезный – хоть на минуту испытали смятение от силы моей любви. И пусть на этом все закончиться, пусть мои чувства не найдут отклика в Вашей душе – я покину Вас почти счастливой. И гори моя жизнь синим пламенем, если хотя бы раз мне это удастся…»
Выныриваю в реальность, которая в данный момент сосредоточена в душном автобусном салоне.
Вот же, проняло ей богу!
Бедная девочка – втюрилась в своего начальника и мучаешься теперь. Мне твои страдания без надобности, своих хватает, но я всей душой с тобой! Пытаюсь передать ей свой внутренний монолог одним взглядом, но она не видит – она поглощена своими мыслями. Пускай. Ничто не вечно под звездным небом – пройдет: отлюбит и отмучается, а потом забудет – молоденькая совсем. Время еще не таких излечивало и избавляло от иллюзий своим мощным хирургическим вмешательством…
