— Приземляйся, Стасик! — вдруг услышал он за спиной знакомый голос. — А то, гляжу, с космических высот ты меня совсем не замечаешь…
Стасик обернулся и оторопел от радости — Тим! Смеющийся, с новенькими сержантскими погонами на широких плечах, с медалью на груди. Как же тут не приземлиться! При виде танкиста он сразу забыл про всё на свете. Бросился к нему, повис на шее, задёргал от радости ногами. И мальчишки тоже накинулись на Тима, завизжали «ура!». И пошло, и пошло!.. Каждый лезет с расспросами.
— Медаль «За отвагу»! — ликовал Стасик. — Так, значит, вы не просто так куда-то ездили?
— Просто так танкисты никуда не ездят.
— А за что медаль дали? — интересовался Колька Мерлин.
— Ты что, читать не умеешь? — покосился на него Стасик. — Ясно написано — за отвагу! Зря не дадут. А за какую такую отвагу, каждому знать не обязательно. Так ведь, Тим?
— Точно так!
— А мы тоже победили, когда в лыжный поход за кормом для кроликов ходили.
— Как же, знаю, знаю. К нам в часть журналист один приезжал. Наслышался я от него о ваших делах. А теперь я всех вас поздравляю с успешным окончанием четвёртого класса. Сразу на целый класс выше стали — скоро и до Луны дотянетесь.
— Наш «Млечный Путь» уже до Венеры дотянулся, — похвастался Стасик. — Без единой двойки!
И тут ребята снова загалдели:
— И мы без двоек!
— Зато у нас пятёрок больше! Получил?
— А у нас совсем троек нет! Мы быстрее летели…
— Летели, летели да и перекувырнулись, — не унимался Стасик. — По физкультуре у ваших ни одной пятёрки. Слабаки! То ли дело наш экипаж: по спорту первые и у каждого медаль «Победитель»!
— А по географии? Ты же, Стасик, целую четверть по географии отставал. Она важнее физкультуры — без карты не долетишь…
Тиму пришлось вмешаться в спор:
— Да будет вам! Нашли чего делить! У вас же была цель — всем классом долететь, без единого отстающего. Коли никто не получил двойки, значит, порядочек! Одни раньше, другие чуть позже — не столь важно. Это даже лучше, что не одиночки, а сразу весь класс долетел. А теперь пришла пора и отдохнуть. Каникулы. Знай играй себе на здоровье!
— Каникулы, а что толку?! Ребята по домам разъезжаются. Некому будет в интернате играть…
— Фу ты, голова садовая! — сокрушается Тим. — Совсем выпустил из внимания, что интернатскую армию на каникулы демобилизуют. Выходит, один останешься?
— Один не один, но не то, что прежде. Самая малость. Колька Мерлин, Мирон, Петя Гусев и ещё кое-кто.
— Не так уж и мало. Командные кадры остаются на своих постах. А это уже что-то значит.
— Не буду же я одними командирами командовать! Они сами собой не хуже меня умеют командовать.
— А в других классах? Там тоже никого?
— Почему же, останутся некоторые. Какой от них толк? Не знают, где право, а где лево. Прикажешь им: «Направо!» — а они друг в дружку носами тычутся. Прикажешь: «Шагом марш!» — а они бегом или же каждый по-своему ногами задвигает: кто левой, кто правой — того и гляди, пятки отдавят.
— И в нашей армии, между прочим, обученных солдат, которые отслужили свой срок, увольняют в запас. Но армия продолжает существовать. На место ушедших в запас прибывают новобранцы. Они, конечно, правое от левого отличают, но в военном деле нередко на обе ноги хромают. Для того и остаются в строю командиры, чтобы обучить, подковать их как следует.
— Это я понимаю, — сказал Стасик. — Что ж мне, самого себя подковывать?
— Командиры без войска не остаются. Разве лишь, когда в запас по старости уходят. А ты ещё совсем юный командир. До пенсии тебе жить да жить. И вдруг такое: «Командовать некем…»
— А кем же мне командовать?
— Сам решай. У меня нет такого права, чтобы тебе приказывать, — усмехнулся Тим. — Ты же командующий, а я всего-навсего сержант.
Тут в комнату вошла вожатая Любовь Павловна. Увидела Тима и, ахнув, чуть было не бросилась, как Стасик, ему на шею. Но глянула на мальчишек и остановилась смущённая. Тим тоже почему-то растерялся. Вскочил со стула, одёрнул китель и, вытянувшись, отдал честь, хотя — это даже Стасику известно — без фуражки военные не козыряют. Тим понял свою оплошность и поздоровался с вожатой за руку.
Он долго не выпускал её ладонь из своей руки. А Любовь Павловна смотрела на него такими глазами, словно перед ней стоял сам Маршал Советского Союза или по крайней мере герой кинокартины «Сильные духом».
Так они помолчали-помолчали и вместе вышли из комнаты. Тим забыл фуражку на столе. Вернулся за ней, сказал, что ему надо спешить куда-то по важному делу. Торопливо попрощавшись, наказал Стасику серьёзно подумать, стоит ли генералу в таком юном возрасте в запас уходить.
Потом ребята видели в окно, как Тим со старшей вожатой медленно ходили по школьному двору взад-вперёд и о чём-то разговаривали. Как видно, дело у них было и не такое уж срочное…
После встречи с Тимом Стасик обегает все комнаты в интернате: узнаёт, кто из детей не уедет на каникулы. Составляет список. Набирается человек сорок. Это, конечно, не та команда, что была у Стасика зимой. Но продолжать игры всё-таки можно. «Мы ещё повоюем!» — ликует Стасик.
Глава III. Уговор дороже денег
Не хочется Стасику понапрасну директора беспокоить. Но надо. Такие события назревают: — без его поддержки не обойтись.
Стасик стучится в дверь и слышит в ответ:
— Входи, входи, Стасик!
До чего ж проницательный человек Владимир Семёнович! Стасику ни за что бы не определить по стуку, кто стоит за дверью. Все стучатся одинаково, разве угадаешь! А вот Владимир Семёнович не только узнал, но, глянув на Стасика, продолжает и дальше верно угадывать:
— Вижу, вояки из Студёных Ключей тебя не на шутку встревожили…
— А вы, Владимир Семёнович, откуда знаете, что я из-за этого пришёл?
— Из-за чего же ещё? Ты же ко мне по пустякам не ходишь.
— Значит, вам тоже будет обидно, если нас победят?
— Как же иначе!
— Значит, вы тоже волнуетесь?
— Ещё бы! Мне, директору, честь родного интерната дороже всего.
— А вы не волнуйтесь, Владимир Семёнович! Я с ребятами план разработал, как нам подготовку развернуть.
— Ну, коли такое дело, придётся, видно, тебя, Стасик, назначить моим заместителем по боевой части.
— У вас, Владимир Семёнович, уже есть заместитель. Но она против боевой части…
— На Наталью Ивановну намекаешь? Она у меня заместитель по учебному делу. Но если в твоём отряде будет образцовый порядок, то Наталья Ивановна только порадуется. Крепкая юнармейская дисциплина школьным делам верная помощница. Постарайтесь убедить Наталью Ивановну, что ваши игры не помеха учёбе. Сейчас каникулы, многие воспитатели ушли в отпуск. Значит, вам самим придётся организовывать себе интересную жизнь. Побольше самостоятельности! Не ждите, когда вам всё разжуют и поднесут на блюдечке: «Кушайте, милые детки!»
— А мы и не ждём. Мы уже начали…
— Хорошее начало — половина дела. В чём же затруднение?
— Нам бы, Владимир Семёнович, устроить походную жизнь.
— Не возражаю. Времени свободного у вас теперь предостаточно. Ступайте с Любовью Павловной в поход — на все четыре стороны!
— Не о том я. Надо бы нам и жить на улице.
— На улице? Что-то ты не то говоришь. Как же вы, посреди улицы жить хотите? Вы же не беспризорные.
— Конечно, посреди улицы нельзя. Это я понимаю. А вот в палатках во дворе можно. Мы бы туда и матрацы свои перетащили, чтобы не на земле спать.
— С ночёвкой, выходит? Под звёздным небом? Заманчиво. Но палаток-то нам шефы подарили всего-навсего три штуки. Всей твоей команде в них не разместиться.
— А мы по очереди будем спать: сегодня — одни, завтра — другие.
— Против этого возражений не имею. Действуй! Только давай заключим договор. Дадим обязательство друг другу. Пообещай мне, что твои командиры и ты сам, все, кто переселится в палатки, не будут нарушать общепринятого порядка и станут ложиться спать точно по расписанию.
— И часовых ставить нельзя?
— Часовые могут сменяться весь день, но после десяти вечера всем спать. Обещаешь?
— Обещаю.
— Нарушите договор — лишитесь походной жизни. Так и знай! За порядок в интернате я отвечаю. И в этом деле ты помогать мне обязан. На то и командиром поставлен.
— А ещё, Владимир Семёнович, наша поварская команда решила каждый день работать. Борька Титов у нас главный кашевар.
— Дам указание столовой, чтобы на всю вашу армию ежедневно отпускалось по ведру картошки.
— И больше ничего? На одной картошке сидеть? Мы ведь в столовую не хотим. Мы будем сами себе готовить.
— Сами себе? А справитесь ли?
— У нас же целая команда поваров. Справимся. На костре вкуснее получается и картошка, и уха, и каша, и шашлык. С дымком! Как в настоящей походной жизни!
