— Да и я плохого не вижу, — поддержал тему Кондрахин. — А в чем обвиняют сторонников темной физике и что с ними делают? Я ведь островитянин, в здешних законах настолько не разбираюсь.
Как оказалось, особых наказание не существовало. Преподавателя могли выгнать из университета или школы, могли изъять и уничтожить весь тираж книги автора, если ее признавали содержащей вредные или просто ненаучные идеи. Простому человеку или студенту интерес к темной физике, в сущности, ничем не грозил. Если, конечно, тот студент на экзамене не рискнул бы обнародовать свои взгляды.
А вот ученому цензурная научная комиссия легко могла сломать всю жизнь: запрет на публикации, запрет на преподавание, отказ в финансировании исследований определенной тематики. Словом, сиди себе на кухне и обсуждай свои мысли с единомышленниками. Это дозволено. А попытка распространения своих запрещенных к публикации текстов в обход цензурной научной комиссии наказывалась уже строже. Только в легких случаях обходилось без тюремного заключения.
После неторопливого обеда Юрий отправлялся в прогулку по городу. Внешне это напоминало бесцельное брожение, но землянин преследовал вполне конкретные цели. Во-первых, быт белведов, те мелочи поведения, которые на самом деле и определяют культуру цивилизации. Во-вторых, его продолжала тревожить нерешенность вопроса об экстренной связи с Алишером или любым другим Просветленным. Кондрахин заглядывал в магазины, мастерские, задавая на первый взгляд обыденные вопросы.
В одном из таких походов он неожиданно встретил Треога. Молодой боец погла подыскивал себе новый представительский костюм, видимо, деньги, заработанные на Занкаре, сильно повлияли на самомнение парня. Но случайной встрече Треог, несомненно, искренне обрадовался.
— Как ты? Почему не заходишь? Я теперь с тобой в одной команде — перешел к Ноисце, — забросал он Кондрахина вопросами вперемешку с сообщениями. — Ты знаешь, сейчас формируют очередную команду для битвы с Занкаром. Я, наверное, не попаду, а ты вполне бы мог. Да, и Ноисце к тебе благоволит.
По правде говоря, Юрий мысленно уже простился с поглом, но эта неожиданная встреча пробудила в нем что-то вроде стыда. Понятна заинтересованность в нем Тхана Альфена, объяснима забота о его здоровье со стороны Ноисце. А вот Треог здесь при чём?
Но помнил Кондрахин и о последней встрече с владельцем спортивного клуба и его недвусмысленной арифметикой. Поэтому, прежде чем появиться в спортивном зале, он навестил своего работодателя.
Это был ранний утренний час, когда аристократам полагалось находиться, если не в постели, то, во всяком случае, еще не приступить к завтраку. Машина Ноисце — таких понятий, как гараж, белведы не знали — стояла у ворот.
— А, Юрен-ган! — радостно воскликнул белвед, впуская в дом раннего гостя. — Входи. Очень рад! Как здоровье?
Обращение хозяина, прибавившего к имени Кондрахина частицу "ган" здорово позабавило Юрия, но внешне он сохранил полную невозмутимость.
Как и полагали обычаи, принятые в королевстве, вначале состоялось обязательное "чаепитие", во время которого заводить речь о вещах серьезных не полагалось. Наконец, отставив пиалу, Юрий произнес, глядя в глаза хозяина:
— Ноисце-ган, я готов принять участие в боях. Но хотел бы согласовать результат ближайшего поединка.
Со скрытой усмешкой Юрий ожидал реакции белведа. Тот, к его чести, воспринял предложение, как должное.
— Как ты се6я чувствуешь? Способен победить среднего бойца? С одной стороны, сейчас тебе лучше бы проиграть, но, учитывая просочившиеся слухи о пповреждении твоей правой руки, победа могла бы принесли неплохую прибыль… Пользуешься аппаратом?
Кондрахин кивнул.
— Спасибо. Без него мне пришлось бы туго.
— Тхана благодари, это он достал. Считает себя виновным в твоей травме. Кстати, ты с ним виделся?
Доли секунды хватило Кондрахину сообразить, как ответить.
— С твоим другом нас связывали некоторые финансовые отношения. Возможно, это и объясняет его заботу о моем здоровье. Я думаю, что всё улажено. Но давай ближе к делу. Ты выставляешь меня на поединок?
Ноисце неторопливо поднялся с ковра. Белвед с такой грацией вполне сам мог рассчитывать на высокие позиции в рейтинге бойцов погла.
— Вот что, Юрен-ган. Мне надо переговорить с разными людьми. По крайней мере, сейчас я не смогу назвать имени твоего соперника. А дальше мы подумаем, как лучше будет розыграть этот поединок. Без особого ущерба для тебя, и с выгодой для нас обоих.
Так хозяин и его работник превратились в партнеров.
Уже через пару дней Ноисце самостоятельно отыскал Кондрахина.
— Твой соперник — Перее. Чуть выше тебя по уровню. Сколько сможешь продержаться?
— Сколько он сможет продержаться? — хмыкнул Юрий.
— Не зарывайся, Юрен. Будь ты полностью здоров, соревноваться на равных еще было бы можно. Но Перее — очень сильный боец. Тебе его не победить. Даже, если мы ему заплатим.
Слово "мы" еще более вдохновило Кондрахина. Ноисце признал его партнером, это открывало новые горизонты.
— Давай, Ноисце-ган, порассуждаем. Я могу лечь под противника, когда нам обоим будет выгодно. Сколько нам это принесет?
Такого поворота Ноисце не ожидал. Он замялся.
— Юрен, мне надо два-три дня, чтобы назвать сумму. Я же и с другой стороной договориться должен. Тогда и остальное обсудим. Кстати, как твоя рука?
Кондрахин об этом, собственно говоря, и не думал. Но вопрос хозяина заставил его мгновенно, еще без прикидки на плюсы и минусы, соврать:
— Не ахти. От прибора я ожидал большего.
— А позавчера ты, вроде бы его хвалил. Так что, опять будешь биться одной рукой?
Юрий кивнул, криво усмехнувшись.
— Придется. Это же не погл без правил. По правде, Ноисце-ган, аппарат мне действительно помог. Я не восстановился полностью, но врезать могу с обеих рук. Но надо ли об этом знать остальным? Можем мы на этом сыграть?
Ноисце на несколько секунд задумался, а затем громко, искренне рассмеялся:
— А с тобой приятно иметь дело, Юрен-ган. Когда оставишь погл, будем работать вместе. Мысль твою понял, и сегодня же позабочусь, чтобы слух о твоем недомогании прошел по всему Фитиро. Так, пожалуй, мы сможем выиграть впятеро больше!
За оставшиеся до поединка дни Юрен присутствовал на открытии нескольких промышленных выставок; на концерте популярного певца; у него брали интервью писаки нескольких модных журналов, пишущих далеко не только о погле. Он даже попал в одну из передач, записанных для сети эф-вещания. И везде Кондрахин демонстрировал свисающую вдоль тела правую руку. На неизбежные в таких случаях вопросы он отвечал с показным оптимизмом и демонстрировал, как он способен поднять правую руку, пошевелить пальцами, стукнуть кулаком по столу. Но, как мог заметить любой внимательный наблюдатель, рука его двигалась не слишком энергично.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
