Лавриненко тяжело переживал гибель боевых друзей, с которыми прошел через столько испытаний на мценских рубежах, на заснеженном Волоколамском шоссе.
Бывают дни, которые зарубцовываются в памяти, как старые раны, - на всю жизнь. Одним из таких дней было 20 ноября сорок первого. Справа от нас получили приказ на отход части 8-й гвардейской дивизии, слева - 3-го кавалерийского корпуса. Мы же остались на месте, противник стал обтекать наши фланги, и бригаде грозило окружение.
В довершение всего я сильно простудился и еле держался на ногах. Обстановка тех дней была такова, что иногда приходилось не спать по нескольку суток. Разве что по пути в машине урвешь часок-другой.
Бригада была обескровлена, потрепана в боях, и держаться становилось с каждым часом все труднее. Враг непрерывно атаковал, и в результате бригада оказалась расколотой на две части.
Получив наконец приказ генерала Рокоссовского отойти на Федюково, я распорядился правофланговым частям отступить в этот населенный пункт. Сразу это сделать было невозможно: гитлеровцы тотчас бы смяли нас. Но когда наступила очередь отходить правому флангу, я получил из штаба армии уже другой приказ: сосредоточиться в Ново-Петровском. Противоречивость приказа отражала сложность обстановки. Немцы направляли острие удара в район Истры, пытаясь оттеснить 16-ю армию к окраинам Москвы.
Переход через Калистово в Ново-Петровское проходил в очень трудных условиях. Гитлеровцы следовали по пятам. Шоссе Волоколамск - Москва непрерывно обстреливалось. Немецкие связисты включались в телефонную линию и провокационными приказами пытались дезориентировать действия бригады.
В тот момент, когда я получил второй приказ, 11 танков бригады вышли в район Федюково и вступили в бой с наседающим противником. Остальные силы бригады - мотострелковый батальон, зенитный дивизион и 6 танков - пробивались через узкий, семикилометровый коридор. В Чисмене еще оставались батарея зенитного дивизиона и несколько колесных машин. Я вызвал командира роты управления:
- Кто у вас хороший бегун?
Командир роты на минуту задумался:
- Пожалуй, лейтенант Лукьянов.
Лейтенанта Лукьянова вызвали ко мне.
- Вот что, Лукьянов. Беги в Чисмепу. Сроку тебе - тридцать минут. Всех, кто там остался, выводи сюда.
Лукьянов в точно назначенный срок вывел в район Колпаки все оставшиеся подразделения, и через лесной коридор мы вышли в Ново-Петровское. За образцовое выполнение задания я представил Лукьянова к правительственной награде.
Единственным радостным событием в этот день было известие о том, что к нам прибыло пополнение - пять тридцатьчетверок под командованием лейтенанта Коровинского. Они прибыли в Истру. Но встретиться с лейтенантом и его экипажами мае так и не удалось. Политрук одной из танковых рот Самойленко и мой зампотех Дынер встретили танки, пополнили их экипажи опытными, обстрелянными танкистами - из тех, кто потерял в бою свои машины, и тут же отправились с пополнением на передовые позиции в район Федюково.
По пути на фронт их встретил конник с группой кавалеристов. В черной бурке, с перевязанной правой рукой, он был очень молод, хотя на петлицах виднелись знаки различия генерал-майора. Диалог сторон мне стал потом известен из рассказа Дынера.
- Чьи танки? - спросил генерал-майор.
- Бригады Катукова, товарищ генерал, - доложил Самойленко.
- Так вот, танки ваши я задерживаю.
- Но как же так? - попробовал возразить политрук. - Я должен довести сначала танки в бригаду и доложить генералу Катукову.
- Подождите. Никуда вы не поедете. Я генерал Доватор. Надеюсь, Катуков меня поймет. А чтобы вы не беспокоились, я сейчас договорюсь с командующим армией. Пойдемте со мной.
Дынер и Самойленко пошли за спешившимся генералом. В землянке, отрытой в лесу, Доватор тут же соединился с Рокоссовским. Командарм разрешил использовать танки для обороны участка кавалерийского корпуса, но категорически запретил посылать их в контратаки.
Закончив разговор с Рокоссовским, комкор написал записку и передал ее Самойленко. В ней говорилось: "Генерал-майору Катукову!
Командующий армией приказал мне в связи с угрожающим положением на участке Федюково - Деньково и возможностью прорыва противника в направлении шоссе подчинить себе пять танков, которые направлялись в ваше распоряжение.
Командир 3-го кавкорпуса генерал-майор Доватор".
В Доваторе мне нравилось его умение быстро и точно оценивать обстановку и принимать верные решения. В данном случае я не мог не согласиться с его приказом направить танки в Федюково. Он отвечал интересам не только его корпуса, но и пашей бригады и всей армии. Прорыв гитлеровцев на участке Федюково - Деньково дал бы им возможность перерезать шоссе и выйти в тыл передовым частям 16-й армии.
Прочитав записку, доставленную Самойленко, я приказал ему немедленно вернуться к "пятерке" Коровянского и проследить, чтобы танки использовали правильно.
Получив отпор у Федюково, немцы двинулись на Язвище, где в это время находился штаб корпуса Доватора. Под давлением танков и мотопехоты врага конники начали отходить. Штаб оказался полуокруженным. Узнав о бедственном положении соседа, я направил ему на помощь танк KB под командованием Петра Молчанова. Помощь оказалась весьма своевременной. Едва Молчанов доложил комкору, кто он и откуда прибыл, как на снежном поле за околицей деревни появилось 18 танков противника.
- Ну, танкист, - сказал Доватор, - выручай! Подобьешь четыре штуки представлю к ордену.
Гитлеровцы шли маршевым порядком, в колонне, не открывая огня. Вероятно, они были уверены, что наши войска оставили Язвище.
Молчанов приказал водителю поставить KB за крайнюю избу и, подпустив танки на короткую дистанцию, открыл огонь прямой наводкой. Первый же снаряд попал в головной танк, и он зачадил. Немцы открыли беспорядочную стрельбу. Молчанова поддерживали два противотанковых орудия, охранявшие штаб.
Доватор с интересом следил за боем. Штабные командиры уговаривали его уйти в укрытие, но он отказался.
- Не уйду, пока норму не выполнит.
Молчанов бил по вражеским танкам в упор. Когда на поле пылали уже три машины, нервы у гитлеровцев не выдержали, они стали пятиться назад, разворачиваться. Молчанов послал вдогонку еще два снаряда и поджег четвертый танк.
Когда, возбужденный боем, он подъехал к штабу и вылез из люка, Доватор обнял танкиста:
- Молодец! Спасибо тебе от красных конников! - И тут же распорядился подготовить материал для награждения Молчанова орденом Красного Знамени.
В Ново-Петровском задержались недолго. В непрерывных семидневных боях части бригады понесли значительный урон, и держать дальше оборону на широком фронте нам уже было явно не под силу. Командующий армией К. К. Рокоссовский учел это и приказал 1-й гвардейской танковой в ночь на 21 ноября отойти на новый рубеж и подготовить оборону в районе населенных пунктов Назарове, Медведки, Филюкино.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
