— … Эйнштейн недоделаный!!! Удавлю гада!!! — закончил наконец‑то свою тираду Карпов.
— Ладно, Михалыч, не психуй. Шурик тут не причем. Удавишь — кто науку двигать будет? Мы с тобой, что ли? Так ни хрена не сумеем. А то, что он нам скажет, я тебе и сейчас сказать могу. Что в таких режимах установка никогда не испытывалась, подобные опыты не проводились и то, что мы видим — результат воздействия какого‑то неучтенного фактора в теории пространства — времени.
— А то, что это корыто только сейчас сюда провалилось?
— Какое‑нибудь темпоральное возмущение пространственно — временного континуума, вылившееся в неравномерное распространение хроноволн.
— Ну ни х… себе!!! Мой каудильо, а теперь можно то же самое по — русски?
— А я и сказал по — русски. Шурик гораздо более заумно выразится. Смотри сам. Судя по тому, что мы видим, для крейсера те два года, что мы тут находимся, пролетели как один миг. И немцы ни хрена не поймут, куда они попали. Крейсер появился примерно в том же месте, где и «Тезей». Это значит, что пространственные координаты при переносе сохранились, произошел лишь сдвиг по времени. Почему? Боюсь, что даже Шурик не ответит. И немцы там все еще вели бой! Ведь наблюдательный пост на Арипо услышал канонаду в море. Это значит, что немцы по инерции бабахнули еще несколько раз, прежде чем до них дошло — противник исчез и обстановка вокруг совершенно не та. И сейчас они в полных непонятках.
— И что бы ты сделал на их месте?
— Постарался удрать из этого подозрительного места как можно быстрее. Что они сейчас и делают. Какова скорость цели?
— Порядка двадцати пяти узлов.
— Вот видишь? При проектном ходе в двадцать восемь. Раскочегарили котлы и драпают. И будут драпать как минимум еще часа три — четыре, прежде чем сбросят ход до экономического. Сколько «Альбатрос» сможет еще сопровождать цель?
— Не более двух часов, потом надо вернуться на дозаправку. За это время цель выйдет из зоны устойчивого сигнала, если сохранит курс и скорость.
— Ясно. Сопровождайте цель, сколько сможете, но не рискуйте. Свяжитесь с «Волком», пусть готовят к полету «Крокодил». Бомб не брать, на внешнюю подвеску дополнительные топливные баки. Минимальная высота пятьсот метров, ближе тысячи метров не приближаться. Если цель остановится и простоит до рассвета, в светлое время суток высота не менее тысячи метров, удаление от цели не ближе двух миль. Если продолжат движение, сохранять визуальный контакт до границы зоны устойчивого сигнала, потом возвращаться. Если же пойдут к нам, немедленно сообщить и держать под постоянным наблюдением. Задача ясна?
— Так точно, ясна!
— Все, выполняйте. А мы с Вами, герр Мюллер, давайте пойдем и потолкуем. Как мы докатились до жизни такой…
Срочно собрали штаб в составе Леонида, Карпова. Прохорова и Янычара. Разумеется, первым делом Карпов наехал на Прохорова, но он только развел руками.
— Господа хорошие, а что вы от меня хотите? Таких опытов никто никогда не делал. И то, что установка так сработала, это говорит лишь о большом запасе мощности, но слабой устойчивости синхронизации переноса двух сравнимых по массе объектов, находящихся на некотором удалении друг от друга внутри поля действия установки. Если бы перенос происходил штатно, то такого бы не произошло. Но пуск системы произошел в аварийном режиме, чего никто никогда не делал. И вполне могли возникнуть какие‑то неучтенные моменты, повлиявшие на процесс переноса. Так что радуйтесь, мы совершили открытие в области перемещения во времени.
— Да похер нам это открытие!!! Еще через месяц сюда «Адмирал граф Шпее» не провалится? Или десяток немецких U — ботов? Ведь они тоже тут в свое время порезвились! Или пиндосовский линкор какой‑нибудь?
— Не волнуйтесь не провалятся. Перенестись могут только те объекты, которые попали в поле действия установки в момент включения. «Адмирала графа Шпее» и пиндосовских линкоров возле нас не было. Немецких лодок, я надеюсь, тоже. Но вот если бы мы оказались в далеком прошлом, то какого‑нибудь ихтиозавра вполне могли бы с собой прихватить, если бы он подошел под водой достаточно близко.
— Свят — свят…
Леонид и Янычар слушали пикировку между Карповым и Прохоровым, но только смеялись. Первое потрясение от случившегося уже прошло и теперь все думали, что же предпринять дальше? Когда процесс взаимных обвинений и выяснения вопроса «кто виноват?» закончился, перешли к вопросу «что делать?». Благо, согласно данным авиаразведки, немецкий крейсер не пошел в залив Париа, а прошел проливом между Тринидадом и Тобаго и стал удаляться на юг, идя вдоль побережья Южной Америки. Поэтому время на разработку мер по противодействию незваным гостям из 1914 года было. Прохоров неожиданно проявил неплохие аналитические способности и высказал дальнейший предполагаемый ход событий.
— Посмотрите сами — немцы удирают от места переноса полным ходом. Это значит, что они ничего не поняли и опасаются возможного повторения непонятного для них природного явления, так как в рукотворность этого процесса они вряд ли поверят. Если наши предположения верны и за те два года, что мы провели в этом мире, для «Карлсруэ» прошло лишь пару секунд, то что видят немцы? Было ясное утро, какой‑то непонятный пароход под американским флагом и быстроходный катер на воде. После начала боя они всаживают несколько снарядов в американский пароход, он им отвечает, и тут неожиданно наступает ночь. Противника не видно, так как небо сейчас в тучах. Артиллеристы выпускают еще десяток — другой снарядов, пока не соображают, что в ответ никто не стреляет. Что подумает командир крейсера? Скорее всего, что они столкнулись с неизвестным природным явлением и надо делать ноги. Вот они и сделали. Ушли туда же, куда и собирались в нашей истории. Дальнейшие их действия зависят от того, как быстро они получат информацию об окружающей действительности и поверят в это. А поверят не сразу…
Выслушав все мнения, Леонид подвел итог.
— В общем и целом понятно. Поэтому будем исходить из того, что как минимум до утра немцы ничего не узнают и будут шарахаться от каждого огонька в море. Здесь, возле Тринидада, они в тот раз охотиться не собирались. Крейсер по его бортовому времени совсем недавно вышел из Виллемстада, причем с неполным бункером угля. И взять сейчас уголь ему негде! Вот на этом и сыграем. На «Карлсруэ» две турбины и четырнадцать котлов, из которых двенадцать на твердом топливе, и только два на жидком. Дальность плавания экономическим ходом до пяти тысяч миль, то есть в Европу он не пойдет. Пока выяснит, что к чему, спалит угля немеряно. А поскольку сейчас его здесь никто не добывает, то вскоре «Карлсруэ» останется без топлива.
— А на дровах он работать сможет?
— Теоретически сможет. А практически будет жрать их в таком количестве, что придется загружать дровами все помещения крейсера, и чтобы огромная толпа народа на берегу занималась лесозаготовками. То есть, не вариант. Но тут есть одно большое «но». Как я уже говорил, на «Карлсруэ» есть пара котлов, работающих на жидком топливе. И немцы обязательно пронюхают, что мы добываем нефть и перегоняем ее. То есть, если сильно припрет, то разжиться топливом на Тринидаде можно. На этих двух котлах крейсер полного хода не даст, но каким‑то ходом, хотя бы на одной машине, двигаться сможет.
— Этого только не хватало! А ведь пронюхают, сволочи…
— Я даже могу сказать, где именно пронюхают. Если у немцев есть тяжело раненые в результате нашего обстрела, то скорее всего они постараются сдать их на берег в нейтральной стране. А что здесь есть ближайшего из нейтралов в 1914 году? Причем таких, что в хороших отношениях с Германией? Голландский Суринам. В английскую и французскую Гвиану они не пойдут. А вот в Суринам, в Парамарибо, вполне могут пойти. Голландцы тогда всю войну с немцами шашни водили, так что думаю, какие‑то иструкции в отношении захода в голландские порты у командира «Карлсруэ», фрегаттен — капитана Келлера, есть. И что он там узнает?
— Первый вопрос — хлопцы, а вы откуда?! Не с Тринидада ли часом?
— Вот! Немцы узнают о Тринидадском Чуде и вполне естественно заинтересуются — а что же там такое? В божий промысел, как мы повесили всем лапшу на уши, они вряд ли поверят. А вот в то, что какие‑то хитрованы провалились сюда два года назад так же, как и они, и за это время построили тут всех, очень даже поверят. И скорее всего, захотят прогуляться к Тринидаду, чтобы понять, что к чему. И про наши нефтепромыслы от голландцев узнают. Пока что мысль ясна?
— Ясна.
— Вполне допускаю, что сразу агрессивные намерения у них не появятся. Немцы не дураки и понимают, что воевать со всей планетой не смогут. И если есть возможность как‑то договориться с тринидадскими умниками, то лучше договориться. Либо скооперироваться, либо разделить сферы влияния и не переходить дорогу друг другу. Но едва они увидят наш флаг…
