Если бы кто-нибудь еще месяц назад рассказал ей такое, то она бы искренне и насмерть обиделась. Когда подобные истории озвучивала Карякина, Лена смотрела на нее как на тяжелобольную, с хроническим диагнозом, не поддающимся излечению. На деле это оказалось очень просто, и изнутри ситуация вовсе не выглядела неприлично. Наоборот, все было предельно естественно. И теперь слова Светки о том, что взрослые занятые люди для экономии времени могут обойтись без затяжного периода ухаживаний, вовсе не выглядели пошло и глупо. Внутренний голос убедительно советовал Лене не пытаться оценить свое поведение объективно, поскольку резюме может быть не то что резко отрицательным, а даже слегка оскорбительным. Хотя этот же голос по-стариковски ворчал о том, что, вообще-то, так торопиться нецелесообразно. Лена, перестилая белье, виновато уговаривала сама себя:
« В кино сводил, цветы подарил, на руках носил, в общем — ухаживал».
О том, что процесс ухаживания осуществился в предельно сжатые сроки, она старалась не думать, чтобы не упасть в собственных глазах.
Утром, обнаружив рядом сладко похрапывающего Ивана, она с нежностью и даже слегка по-хозяйски оглядела его мускулистую фигуру. Спали они на полу, сразу поняв, что даже насест в курятнике удобнее ее старенького односпального дивана. Иван в отличие от Олега не пытался поразить ее воображение акробатическими этюдами, но зато Лена впервые не чувствовала себя не соответствующей моменту.
Она с удовольствием, не торопясь, умылась и приготовила завтрак, который после недолгих размышлений решила все-таки сервировать на кухонном столе, а не тащить в комнату, дабы не баловать любимого с самого начала.
Иван долго фыркал и трубил в ванной, создавая непередаваемую атмосферу домашнего уюта и тихого незамысловатого счастья. Мама, высунув нос из своей комнаты, шепотом оповестила млевшую от восторга Лену, что мешать не будет и, пока они не уметутся на работу, из комнаты не выйдет.
— Только вы тут не очень-то рассусоливайте, — предупредила она на всякий случай. — Мне тоже сегодня особо задерживаться нельзя.
Как только мама скрылась за дверью, словно черепаха из панциря из ванной высунул голову Иван:
— Лена, — трагически зашептал он. — У меня штанов нет. Можно я уличные надену?
— Во-первых, мама еще час спать будет, а во-вторых, мы тебя столом прикроем. Выходи, не бойся.
Иван, словно огромный заяц, трусливыми перебежками добрался до кухонного стола и забился в угол. Давясь от смеха, Лена склонила голову набок и разглядывала его семейные трусы изумительной расцветки: с ромашками и божьими коровками. Самая большая божья коровка топорщила свои хитрые глазенки в абсолютно неприличном месте.
— Ребята на день рождения подарили, — смущенно пояснил Иван, пытаясь закинуть ногу на ногу, но маленький стол этот маневр пресек, поэтому пунцовый кавалер просто склеил бугристые волосатые колени и прижался к стене. Лена, хихикая, поцеловала его вихрастый затылок и, ощущая звенящую легкость в голове, с удивлением поняла, что забыла накраситься и уложить волосы.
— Слушай, а тебе какая прическа больше нравится? — неожиданно выпалила она.
— Покороче, чтобы дольше отрастало.
— Под ноль, что ли? — неуверенно хихикнула Лена, представив себя в таком тифозном варианте.
— Не, совсем под ноль мне не идет, — поразмышляв и отхлебнув кофе, сообщил Иван.
— Балда, я про себя.
— Про тебя? — он удивленно оторвался от созерцания остатков кофе в кружке и оглядел Лену. — А-а. Да любая. А какая лучше?
— Это я тебя спросила.
— Да не знаю. Мне как-то все равно.
— Совсем все равно? — расстроилась Лена. Конечно, удобно, когда не надо накручивать на ночь бигуди, а утром успевать их снимать до того, как любимый проснулся, и просто замечательно, если не надо ставить будильник на час раньше только для того, чтобы, чертыхаясь, проводить этот недосланный час у зеркала, наматывая волосы на щипцы. Но вариант «все равно» при этом не предусматривается. Прилагать титанические усилия для того, чтобы ежедневно производить впечатление на мужчину, утомительно, но нравиться все же хочется.
— Нет, не совсем, — испугался Иван и тут же выкрутился: — Я в том смысле, что ты мне с любой прической нравишься.
Подумав, Лена приняла этот вариант. Иван проводил ее до работы и неуверенно спросил:
— Ты сегодня как?
— Не знаю, — решила пококетничать Лена. — Позвони мне после обеда.
— Что-то было не так? — посерел Иван.
— Ваня, ты постарайся понять, пожалуйста, у меня тоже есть своя жизнь, друзья, подруги. Я же не твоя жена, чтобы каждую минуту своего времени отдавать тебе. Кстати, и жена это делать не обязана. Не дуйся!
Она звонко поцеловала его в щеку и скрылась за стеклянной дверью родной конторы. Лена твердо решила, что с Иваном она с самого начала будет на высоте и не позволит ему собой командовать. Пусть он будет главным в их тандеме, мужчины это любят, но у нее будет не просто право голоса, а контрольный пакет акций в этой новой ячейке общества.
Когда она вошла в кабинет, начальницы не было, а телефон на ее столе надрывался длинными «городскими» звонками. Услышав в трубке голос Олега, она сначала даже не узнала его и чуть не спросила «а кто это?». Зато когда до Лены дошло, что она даже не позвонила ему вчера, стыд затопил ее до самой макушки, покрыв всю физиономию виноватыми бордовыми следами раскаяния.
— …У меня бизнес, это тяжело, ты не представляешь, насколько все сложно. Если бы в жизни все можно было поделить на черное и белое, то мы бы жили иначе, совсем иначе. Наверное, даже коммунизм уже победил бы в нашей отсталой родине. Это — акулий питомник, схема товар-деньги-товар давно не работает, она разветвилась и рассыпалась как карточный домик… — голос его был обиженным и наполненным неподдельным страданием. Судя по бессвязным тезисам, всю проведенную без нее ночь он посвятил изучению политэкономии.
Лена твердо поняла, что повела себя как последняя свинья, и прежде, чем объявить ему о расставании, надо загладить свою вину, чтобы после ее ухода у Олега остались бы о ней только хорошие воспоминая. Зачем ей это было надо, Лена и сама не знала. Возможно, это была тяга к красивым поступкам, а может, это подсознание удерживало ее от решающего шага к разрыву, давая шанс еще раз все взвесить: все-таки жизнь в общежитии сродни раю в шалаше. Рано или поздно бытовая неустроенность ловким топориком расколошматит их семейную лодку, если они не успеют причалить к более-менее надежной в материальном плане пристани. Но Лена была далека от меркантильных мыслей, поскольку рай во дворце, с Олегом, тоже оказался не больно-то прочным. Мысль о том, что всю оставшуюся жизнь придется тянуться до какого-то мифического уровня, соответствовать красивому, богатому мужу и подстраиваться под него, вызывала тягостные раздумья об относительности понятия счастья. Поэтому материальная сторона ее не прельщала. Конечно, симбиоз материального достатка Олега и Ваниных душевных качеств был бы идеальным выходом из положения, но как их скрестить, природа еще не додумалась.
