Они сидели до поздна, когда уже последние посетители ушли.
— Нам пора, — Вадим взял под локоть Анатолия и повел на улицу, на ходу натягивая на него тулуп.
— А куда мы?
— Лечить душевнцю рану, конечно, — Вадим шел ровно, его не шатало, лицо не покраснело. Алкоголь не мог затуманить его разум или отравить тело, — Нас к лучшему "культурному" дому столицы!
Кучер понятливо кивнул. Пока публичные дома оставались в нелегальном положении без государственного контроля, но с полным пакетом осуждения от Русской Православной. Что не мешало людям ходить к жрицам любви и отдыхать душой, рискуя телом.
Дороги города опустели. Они ехали спокойно, карету покачивало, а за окном мелькали зажженные фонари.
— Вади м, я не хочу, — выдал Толя прислонившись лбом к холодному окну.
— Мне больно на тебя смотреть! — Вадим хотел продолжить, как дальше по дороге из подворотни раздался женский крик.
— Тормози! — Анатолий вскочил и постучал кучеру. Карета нехотя остановилась.
— Стой! Куда? — Вадим бросился на улицу, вслед за прытким дипломатом, который успел открыть дверь.
Анатолий не знал что творит, но прилив смелости и возмущения довел его до темного угла, где двое нелицеприятных мужиков зажимали фройляйн с послушницей в вечерних платьях. Женщина со светлыми волосами и широкими скулами закрыла собой испугавшуюся девушку.
— А ну, стойте, — голос Анатолия дрогнул, когда в темноте блеснул нож грабителя.
— Че пернатый, сам пришел, чтобы пощипали? — он перекинул нож из одной руки в другую.
— Не угадал, — Вадим отдернул Анатолия за шиворот и осветил переулок парой выстрелов, — Вы целы?
Из-за спины защитницы вышла дрожащая Варя в коричневом полушубке, она кивнула головой и икнула.
— Спасибо вам господа, — на французском ответила гувернантка. Она носила светлое пальто с меховым воротом и узкую шерстяную юбку до сапог, — Мы возвращались с уроков фортепьяно, для юной миледи.
— Варвара Федоровна, — Анатолий поклонился.
— А, вы знакомы, чудно. Чудно, что у Вари такие смелые знакомые. Меня зовут Алина Петровна, если на русский лад, — гувернантка поправила прическу себе и послушнице, — Давайте уйдем отсюда, эти ужасные монстры.
Она бризгливо подняла подолы платья.
— Дамы, что бояться мертвецов? — Вадим картино сдул дымок с револьвера, — Они не кусаются.
— Ах, Вадим, Анатолий, душа еще в пятках, дайте отдышаться, — Варя похлопала себя по красным щекам.
Алина Петровна подошла ближе к лежачему лицом в грязь головорезу и легонько его пнула.
— Чтобы неповадно было!
— Эх, — а он схватился за ее пальто и вонзил нож в правый бок.
— Блять! — Вадим дернулся и разрядил револьвер, пробив пулей нос и расплескал остатки мозгов.
— Ох, что-то мне не хорошо, — Алина Петровна сползла по стене, ее лицо быстро бледнело, а пальто пропитывалось кровью.
— Нужно позвать врача! — Анатолий выглянул на дорогу, но там не было ни души. Люди либо прятались либо спали, только вдалеке пошли свистки, приближающихся околоточников.
— Не успеем, где ближайший врач? — Вадим зажал рану, отчего не молодое лицо Алины Петровны вытянулось от боли.
— Ко мне, домой, батюшка военный хирург! — Варя впилась ногтями себе в руку, чтобы не потерять сознание, — Два квартала выше по улице, мы же почти до дома дошли.
— Я донесу, — Вадим поднял гувернантку на руки и побежал.
Холодный снег скрипел под ногами, пока мимо проносились уличные фонари.
Варя и Анатолий подъехали к дому доктора Гааза на карете полицейских. На крыльце сидел Вадим с распахнутой бешкеркой и курил трубку. На его руках и ступеньках осталась засохшая кровь.
Околоточники заставили подписать соглашение о невыезде из города. Утром в квартиру придет следователь и опросит.
Анатолий остался в гостях у Гаазовых, а Вадим отправился домой. Ефим спал, как и большинство слуг, только сторож радостно встретил вернувшегося барина и испугался засохшей крови, но Вадим его успокоил.
Он сидел в кабинете при свете свечей и писал письмо на дальний восток. Сегодня вышла промашка, ценою в чью-то жизнь. Для Вадима не существовало проблемы только препятствия на пути к пока еще далекой цели, но с каждым заработанным рублем, с каждой построенной фабрикой он приближался на маленький шажок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 11
В дверь кабинета осторожно постучали. Вадим убрал купленный набор сверл в стол и прокашлявшись сказал:
— Войдите.
Через порог переступил невысокий мужчина с пышными майорскими эполетами и золотыми пуговицами на синем мундире. Подмышкой он держал кожаную папку, а при ходьбе шевелил длинными усами, как будто принюхивался.
— Душновато у вас.
— Чувствуйте себя как дома, можете открыть окно, — Вадим поудобнее устроился за столом, наблюдая удивленное лицо следователя.
— Ну ладно-с, у меня будет к вам пара вопросов, — он сел напротив Вадима и открыл кожаную папку.
— Извините, но вы не представились.
— Месечкин Алексей Игнатьевич.
— Очень приятно, а давно в жандармерии проблемы с кадрами?
— Не понимаю вас, — Алексей Игнатьевич замер, расставляя пишущие принадлежности.
— Я просто гадаю, с каких пор делами об уличном разбое занимаются аж целые майоры, — Вадим наклонился ближе, чтобы смотреть в глаза гостю.
— Это, это жест уважения. А теперь ответьте на пару вопросов, — он прошелся по подготовленному списку.
Беседа закончилась через час.
— Ну вот и все, Вадим Борисович.
— Прежде чем вы уйдете, я могу выезжать из города?
— Да, у следствия к вам больше нет вопросов, — Алексей Игнатьевич замялся, — Если только один: откуда вы взяли такой пистолет?
— Так, мой хороший знакомый постарался. Лев Уманцев держит оружейную мастерскую. Хотите себе такой? Двести рублей, сто капсюлей идут в комплекте.
Майор скривился и тяжело вздохнул.
— Не потяну. Всего доброго.
Он развернулся и стал уходить, но Вадим окликнул жандарма.
— Вы забыли письмо! Алексей Игнатьевич.
— Нет, нет, боюсь, оно там уже было.
— Ну да, было, — улыбнулся Вадим, вскрывая белый конверт, под которым лежал черный с посланием: "Мы следим", — Конспираторы хреновы.
Вадим пошел одеваться на улицу. Его встречал бодрый и аккуратный Ефим, который успел побриться и зализать волосы.
— О, да ты принарядился. Как самочувствие?
— Лучше вашблогородь. Я совсем отбился от рук и бросил вас. Прошу прощения. Вы же в ателье поедите? Позволите сопроводить?
— А так вот в чем дело, старый лис, — Вадим повязал шарф и спустился к карете.
Утренний Петербург кипел жизнью. Снег на улицах убирали рабочие, пока люди спешили по делам. Мерно цокали копыта лошадей, в городе пошли первые сани.
Звякнул звонок и из открытой двери намело снега. Вадим отряхнул воротник, заходя в теплый зал салона.
— Рад вас видеть.
— Дорогой, — Гертруда прервалась.
За Вадимом зашел Ефим и скромно встал у двери.
— Заходите и вы, Ефим, — Гертруда послала Петра приготовить чай, а сама пригласила гостей садиться за стол, — Давно вас не видела, обоих.
— Дела, — Вадим развел руками, наблюдая, как двое избегают смотреть друг на друга, — Как ателье?
— Отлично. Даже лучше. Клиенты идут без перебоя, сейчас только рано. Как вы и просили, я купила еще две мастерских, но ума не приложу, зачем нам столько костюмов, почти месячную выручку на все потратила.
— На зарплаты хватает? На ткани? Аренда?
— Хватает, — Гертруда закрыла улыбку веером, — Деньги сдаем в банк, не хочется хранить такие суммы в наше неспокойное время. И говоря о неспокойном времени, на вас вчера напали?
— Не на меня, но откуда вы знаете?
Гертруда бросила укоризненный взгляд. Петр поставил посуду на стол и разлил чай.
— Людей знать нужно. Мы между прочем с госпожой Жуковой ходим в один литературный клуб, — Гертруда расправила перья, предвкушая восхищение.
