Бывшие с Вадимом пять воинов обогнали его, хромого, и накинулись на двоих у костра.
— Урраа!! — раздалось немного запоздало — справа ударил Конди. Вадим видел, как он насадил на охотничью рогатину викинга с секирой. Второй успел развернуться и даже вскинуть оружие, но две метко брошенные сулицы отправили его душу в Валгаллу. Тем временем на драккарах засуетились проснувшиеся защитники. Начался штурм кораблей. Подойдя к костру, Вадим заметил, что викинг, в которого он попал топором, еще жив и пытается подняться, вставая на четвереньки. Вадим замахнулся и врезал ему ногой в челюсть. Варяг перевернулся и, как в киношном боевике, кувырнулся в костер. Но в отличие от экранной версии, викинг не вспыхнул, превратившись в живой факел. Пришлось добить его ударом меча. Вадим поднял топор — что-то понравилось ему кидать топоры. Получается обоюдоопасное оружие, как ни попадет — все хорошо, лишь бы кинуть посильнее. И он тут же вновь им воспользовался — замахнулся и швырнул его в высунувшегося из-за борта варяга. На сей раз топор угодил острием в голову, но не воткнулся, а лишь рассек бедолаге лицо.
Многие викинги сами спрыгивали на берег, собирались по двое-трое и, прикрыв спины друг друга, ожесточенно отбивались. Но нападавших было гораздо больше и вскоре все было кончено.
Заплатив за победу жизнями девяти человек, нападавшие захватили четыре драккара и отправили пировать в чертоги Одина девятнадцать варягов. Счет вполне устроил бы Вадима, если бы не подошел Валуй с окровавленной секирой и не доложил, что они нашли десятого погибшего из числа нападавших. Им оказался Конди.
— Как? — с тревогой спросил Вадим, чувствуя, как к горлу подступает комок.
— Стрелой, — грустно ответил бородач.
— Не уберегли…
* * *
Вадим, оставив с десяток вепсов охранять захваченные драккары, вернулся в Каргийоки со всеми остальными только под утро.
Вепсы в поселении уже не спали или еще не ложились, но им удалось разобрать почти весь частокол коридора смерти, убрать трупы и камни. Тела викингов были свалены одной огромной кучей за пределами поселения. Вадим заметил, что вепсы освободили тела викингов от доспехов, наборных поясов и прочих украшений. Ворота отсутствовали, сняли даже уцелевшую при штурме створку — видимо, решили чинить полностью. Заметив возвращающихся, Павел вышел встречать.
— Ну как, удачно? — спросил он, когда подъехала первая телега с Вадимом.
— Почти, — устало ответил десятник.
— Вадя, что за туманные формулировки?
— Твой названный отец погиб, — печально произнес Вадим, мотнув головой. — Он там, на второй телеге. Павел медленно подошел к телеге и откинул плащ.
— А мы тут почти все убрали… — вырвалось у него, при виде убитого Конди. Он постоял несколько секунд, а потом вернулся к Вадиму.
— Что же теперь, делать-то, Вадя?
— Я так понимаю, теперь тебе придется принимать дела Каргийоки. Теперь ты будешь главой рода.
— Я? — искренне удивился Павел
— Ну не я же?! Ладно, я чертовски устал и хочу жрать.
— Да-да, ты поезжай к себе, Вадя, отдохни, я скажу, чтобы тебе еды принесли.
— Вот за это спасибо.
— Не за что, — пробурчал Павел, — я зайду к тебе через пару часов. Вадим согласно кивнул. Телеги тронулись.
— Вадя! — крикнул Павел. — А с этими что делать? — он указал на кучу варяжских трупов.
— Сожгите! — коротко бросил Вадим.
* * *
Паша два раза заходил к другу, но Вадим спал. Он застал его проснувшимся только вечером. Следом в избу проскочила девчонка лет двенадцати с большой тарелкой вареного мяса, щедро посыпанного мелко нарубленным репчатым луком и с кругляшом хлеба под мышкой. Она быстро поставила угощение на стол и выскочила наружу.
— Ну, вот тебе и еда, — сказал Павел, водружая рядом с тарелкой мяса крынку с пивом.
— Хорошо, давай поедим, — потягиваясь, ответил Вадим. Друзья быстро управились с мясом, запив его пивком.
— Так, дружище, теперь подведем итоги, — деловито предложил Вадим.
— Ну давай, — с печалью в голосе, согласился друг.
— Итак, первое — по моим подсчетам мы завалили не меньше сотни викингосов.
— Наших мы тоже всех собрали, — вставил Паша, — вместе с теми, что привез ты от озера, у нас сорок шесть погибших.
— Два ноль в нашу пользу.
— Вадя, ну что за цинизм? Конди-то убили.
— Даааа, — грустно протянул Вадим. — С этой стороны бухгалтерия не очень… Конди жаль, но на войне, как на войне, сам знаешь.
— Нет, ну ты все же циник!
— Да хватит, Пашка, причитать. Конди искренне жаль, и я скорблю не меньше твоего, но надо думать, что делать дальше. Мертвым покой и вечная память, а живым… — он поморщился от боли, рука потянулась к раненной ноге.
— Что, сильно? — спросил друг.
— Есть немного. И вообще, — продолжил Вадим потерянную было мысль, — неизвестно еще, сколько нам тут торчать, так что будем смотреть вперед и держать ухо востро. Вы, кстати, викингосов-то сожгли?
— Конечно, всех до единого припекли.
— Надо будет потом пересчитать трофеи, — мечтательно произнес Вадим, — неплохо бы кольчужкой обзавестись.
— Там полно всякого барахла, — сказал Павел, махнув рукой в сторону, — мечи, копья, щиты, шлемы…и кольчуги есть, — и немного подумав, спросил, — а че, опять воевать собрался?
— Пока, нет, — рассеяно ответил десятник новгородцев, — но пригодиться может все.
— Завтра будем Конди хоронить, — напомнил Павел, — старики уже послали гонцов к соседней родне.
— Какие старики?
— Ну эти старики….как их там…ну как у наших горцев.
— Старейшины что ли?
— Во-во, старейшины. Говорят без родни нельзя хоронить.
— То есть без родни воевать можно, а хоронить нет?
— Так они же не со зла подмогу-то не прислали, сами свой этот… как его там… Кангаш, во! — вспомнил Павел. — Кангаш свой к обороне готовили.
— Ага, думали коли проглотит ярл Каргийоки, то и подавится, и к ним не придет. Или хуже того, думали, что викингосы нас уделают, но поистрепавшись в бою далее не пойдут.
— Вадя, ну что ты такое говоришь?
— Знамо дело, проходили. Наши, вон, пред монголами в аккурат так же плясали…
На минуту воцарилась тишина, друзья молчали, каждый думая о своем, переживали. Вадим был убежден, что родственнички из Кангаша просто смалодушничали, испугались и решили отсидеться да посмотреть, чем закончится дело под стенами Каргийоки.
«Вот бы узнать, кто у них там, в Кангаше за главного», — почти озлобленно думал Вадим, — «поговорить бы с ним по душам…».
Павел, и правда, был уверен, что не со зла они, не со зла. Мало ли что там…
— А они про нового вождя ничего не говорили? — спросил Вадим с интересом.
— Говорили, — утвердительно кивнул Павел, — сказали, что после обряда похорон будет назначен, в смысле выбран новый глава рода. Вадим сдержанно улыбнулся.
— А я вижу, ты уже совсем освоился с местным языком.
— Да, есть немного.
— Ну вот, Пашка, будешь ты местным князем.
— Да не хочу я, — запротестовал друг, — зачем мне это надо?! Мне бы домой… к Насте вернуться.
— Вот ты говоришь — я циник, а ты дружище — эгоист! Павел поморщился, к Насте хотелось с каждым днем все больше.
— Да какой из меня глава рода, мы же тут совсем недавно. И порядков здешних не знаю, да и вообще…может, и не меня выберут.
— Ладно, — успокоил его Вадим, — поживем — увидим, главное — с врагом совладали. Думаю, пока они больше не сунутся. А если сунутся, то не скоро.
— А если придут мстить, что делать? — опечалился Павел. — Я так понял, мы тут ихнего босса, кажись, завалили. Вадим, взяв крынку со стола, допил пиво.
— Если придут — встретим как положено. Ты, кстати, знаешь, сколько у вепсов мужиков в строю осталось?
— Раненых много, — вздохнул Павел, — Конди говорил, что у него больше сотни воинов, а сколько точно, я не знаю.
— Надо бы их пересчитать, — предложил Вадим.
— Хорошо, пересчитаем, коли ты такой статистик, — согласно кивнул его друг.
Они немного помолчали, каждый задумался о чем-то своем. Затем Вадим спросил:
— Послушай, Паш, сделай доброе дело.
— Все что могу.
— Я у озера оставил людей драккары захваченные сторожить, надо бы их сменить и усилить охрану… мало ли чего….
— Дались тебе эти лодки?! — возмутился Павел. — Какой от них прок?
— В хозяйстве все сгодится, — резонно заметил Вадим, — пошли все же туда человек пятнадцать — пусть посторожат.
— Ладно уж, попрошу.
— Хорошо бы эти драккары вообще куда-нибудь перегнать, — мечтательно произнес Вадим, потирая раненное бедро. В дверь неожиданно постучали.
— Входи, — разрешил десятник. Дверь открылась, на пороге стоял Валуй.
— Ну?
