— Можешь не сомневаться. Они работать умеют.
— А если их убедить, что мы погибли? Или, как предлагает доктор, ушли в свой мир?
— Хм…Это может получиться, — Рубио почесал затылок. — Но как это сделать?
— Думаю — принять план доктора. Разнести все к чертовой матери, а самим воспользоваться помощью твоих друзей.
— Больше шансов, что мы там и останемся, — вздохнул телохранитель.
— Есть другой выход? — снова эта чертова игра в одесские вопросы…
— Не знаю… Не вижу пока… Если ты считаешь… Наверное, стоит рискнуть…
— Ничего я не считаю, и ни в чем не уверен. К тому же, что будет с ребятами? — а про себя добавил: «И с Верой».
— Если у нас выгорит, то ничего страшного с ними не случится. Только они работали с тобой, только они в курсе твоих идей. Кроме них у разведки не будет ничего. Ребята ведь, не пришельцы, а наши граждане, могут пользу принести. Кто же станет резать курицу, несущую золотые яйца? Контролировать будут, но не более того.
— Ну, хоть один плюс…
— Но, если чертова машина будет продолжать работать, их акции в цене здорово упадут. Вояки знания будут черпать лопатами, не боясь Страшного Суда. В этом случае я за жизни ребят и ломаного гроша не дал бы.
— Значит, иного выхода нет?
Опять бесконечная пауза, опять ходьба из угла в угол. Прямо, хоть разделительные полосы на полу рисуй, чтобы друг на друга не натыкаться! Наконец сосредоточенное лицо моего друга превратилось в каменную маску. Похоже, он принял решение.
— Знаешь, Гарви, я никогда никому ничего о себе не рассказывал. Даже Ингри. Но она и так все обо мне знает. Мы с нею мы собратья по несчастьям. Столько их выпало на наши головы… Так вот, у меня, ведь все должно было наладиться… С войны я пришел весь нашпигованный шрапнелью, выкарабкивался не один месяц. Ни работы, ни денег. Пенсию, и ту еще не оформил. Кому я такой был нужен. Вот жена и ушла. Даже не ушла, а меня выставила на улицу из дома, который еще мой дед построил. Знаешь, это будто тебя раненного оставили за проволокой, а сами удрали в свои окопы. Короче возненавидел я весь мир, и женщин в частности. Долго ни на кого даже смотреть не мог. Но несколько лет назад встретил одну… Одинокая, двое маленьких детей… Муж, как и я, с войны пришел калекой, долго не протянул. И все-то очень неплохо складывалось. Думал, наконец, обрел покой с любимым человеком. Думал — вот моя семья, то ради чего стоит жить. Но тут это землетрясение. Тысячи людей погибли. Дочь и зять госпожи Ингри — тоже. Но там хоть детишки чудом выжили. А мои погибли все. Знаешь, я тогда небесам кулаками грозил в бессильной злобе. А теперь, оказывается, есть конкретные виновники моего несчастья! Так что, у меня к ним свои счеты. Они за все ответят! Гарви, я пойду с тобой до конца, что бы ты ни задумал.
— Спасибо Рубио. Знаешь, иметь такого друга, как ты — это счастье и честь!
— Что я слышу! Комплименты?! И из чьих уст!
— Все! Хватит! Сам слышал — нам отведен месяц на улаживание земных дел. Так что, не будем тратить драгоценное время.
— Хорошо, Гарви, последний вопрос… — замялся Рубио. — Какой он, этот твой параллельный мир?
— Мой мир? — хмыкнул я, — Я тебя, наверное, разочарую. От этого немногим отличается. Разве что, автомобили ездят быстрее. А люди те же — богатые и не очень, порядочные и подлые, трусы и герои. И боги те же — деньги и власть.
— Войны?
— Куда же без них! Что-что, а убивать мы умеем. Потому-то, наверное, ваши убийцы так хотят со мной познакомиться. В этом умении наши их, пожалуй, обскакали.
— А ты воевал?
— Не довелось. Но солдатскую службы прошел полностью. Так что, если будет нужно — руки дрожать не будут. Все? Тогда — баиньки. Нам теперь нужно быть постоянно начеку, а не дремать на ходу, как сонные мухи. Отбой!
Не больно-то я люблю совещания, да куда же без них? Тем более, по такому важному поводу — мы переходим к завершающему этапу нашей первой работы.
— Кит, что у нас на площадке?
— Все замечательно, шеф, — высокий нагловатый парень встал из-за стола, хотя это и не требовалось. Но как не продемонстрировать окружающим, и особенно симпатичным сотрудницам, новый дорогой костюмчик. — Все механизмы доставлены к месту сборки, силовая установка проверена. Окончательный монтаж займет одну ночь. Сами, ведь говорили, чтобы все сделать ночью?
— Говорил. Садись, Кит, не маячь. Я из-за тебя наших дам не вижу. Верга, связывалась с Риземиром?
— Да, шеф. Он приедет на площадку послезавтра. Или нужно было пригласить на завтра?
— Нет. Все правильно. Мы сами должны убедиться в работоспособности крана, чтобы перед заказчиком не опростоволоситься. Броон, что с документами?
— В общем-то… кх, кх, — прочистил горло толстячок-юрист. — Осталась только подпись заказчика на акте испытаний, на акте приема, и на еще нескольких бумажках. Все они у меня. Риземир подпишет — и в тот же день деньги перейдут на наши счета.
И так далее, в том же духе в течение уже получаса. Мне и самому уже несколько надоела эта говорильня, и я решил подвести черту.
— Все, господа инженеры. Технические службы отправляются отдыхать перед ночной сменой. Остальные — по рабочим местам.
Ребята потянулись к выходу из кабинета.
— Броон, минутку, — я поймал юриста уже на пороге. — Броон, постарайся запомнить то, что я тебе сейчас скажу. У меня никогда ничего не было с Мисси. И быть не могло!
— Я… шеф… да вы… — «забэкал» тот, от неожиданности не находя нужных слов. Но слушать я его не стал, а просто вытолкал из кабинета и захлопнул дверь. Хватит уже нервотрепки. Мне тоже нужно поспать перед ночной сборкой. Как же без меня-то!
Хорош! Просто красавец! В предрассветных сумерках и в огне прожекторов предстало во всей красе наше первое детище — пятитонный башенный подъемный кран. Я закрыл глаза на некоторую корявость машины — как-никак клепаная, а не сварная конструкция, — на нелепый домик, в котором располагалась паровая машина, на темно-зеленую, как здесь принято окраску. Да и грациозности ей не хватало — металл был по своим характеристикам хуже, пришлось делать детали несколько более толстыми, грубыми. Но было главное — гордая осанка сказочного богатыря, будто протянувшего десницу-стрелу в сторону вражьего стана. Боже, да я таких «богатырей» сотни на своем веку перевидал — и выше, и сильнее, и красивее внешне. Чего это меня на лирику потянуло?
А тут еще Рубио вернул на грешную землю:
— Да, Гарви, Это будет хорошим памятником на наших с тобой могилах. Таких штуковин в мире до сих пор не существовало. Как говорится, что требовалось доказать.
— Умеешь ты поднять настроение, дружище. Раньше смерти не умирай. Полезли наверх. Полюбуемся рассветом над любимым городом с высоты птичьего полета.
— Господи! — пробормотал мой друг, глядя в окно деревянной кабины. — Я в жизни подобного не видел! Такая высота!
Рубио восхищался, но его руки вцепились в поручни кабины с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Но вдруг восхищение сменилось тревогой.
— Гарви, вниз немедленно!
— Что случилось, Руби?
— Смотри. Там, в районе площади. Машины. Много.
И действительно, площадь пересекала целая автоколонна. Машин шесть, не меньше. Еще не совсем рассвело, да и расстояние не позволяло разглядеть цвет паромобилей. Но это, в общем-то, было неважно. Нашим врагам совсем не обязательно ехать на камуфлированной технике, могли взять для операции и обычные гражданские машины черного цвета.
Мы опрометью бросились вниз, но все равно не так быстро, как хотелось бы. Внизу нас уже ждали гости. Повылезали из машин и застыли, задрав вверх оплывшие жиром лица. Слава богу, таких толстых разведчиков не бывает. Эти поросята из свиты нашего друга и заказчика господина Риземира. А вот и он собственной персоной протискивается в узкую для него дверь огромного черного «Золотого Орла». Черт его сегодня принес! Должен был появиться только завтра. Откуда узнал? Или и у него тоже есть свой «Броон»?
— Здравствуйте, господин Риземир! — я подошел к застывшему на тротуаре человеку. Похоже, ему нужна помощь — столбняк или паралич, не иначе. Но, кажется, очухался. Поворачивает ко мне свою… ой, нет, это все таки лицо, и открывает рот, пытаясь что-то сказать. Ну, держись, Вовка! Тьфу, Гарвер, конечно. Сейчас начнутся восторги и комплименты. Не загордиться бы!
— Ты…Ты…
— Да я это, я! Что вы хотите сказать, господин Риземир?
— Ты…….- то, что этот боров наконец выдал лучше не повторять. Пусть уже эти словечки останутся на его совести. — Ты что сделал? Это что, по-твоему, кран? Это не кран! Это паук какой-то! Через него небо видно! Долговязый журавль на одной ноге! Он что, зернышки с земли своим клювом поднимать будет? К черту! Не заплачу ни гроша! Жулики!
И дальше сплошные междометия и многоточия. Да, хороша похвала! Рад и счастлив, нечего сказать!
