Было заметно, что идти ей, почему-то, тяжело. Однако она всё приближалась и приближалась. Эрни уже догадался, что она направляется к их дому.
На девушке была шляпка с приколотыми к ней живыми цветами. Один из них был точно таким же, как тот, который принес Мистер По после случая с грозой и газетой. Платье девушки было длинным, лёгким и очень просторным. Время от времени налетавший ветер трепал его, как парус. Волосы девушки были очень длинными, светло-русыми. Одной рукой она придерживала шляпку, в другой держала какие-то конверты.
Дойдя до двери, она просто положила конверты в почтовый ящик и так же неспешно отправилась обратно.
— Том, тебе письмо! Из Испании! — Том тут же материализовался в комнате и через пару секунд уже держал в руках письма, глядя сквозь стекло на удаляющийся силуэт девушки.
Конверты были подписаны изящным красивым почерком. Верхний конверт был адресован «Мистеру По», второй — «Тому», а, прочитав надпись на третьем, Том скорчил возмущённую физиономию.
— Почему она назвала меня «дедушкой»?! Я, вообще-то, совсем ещё не старый!
Том распечатывал конверт с надписью «дедушке Тому». Внутри оказалось не письмо, а нечто, похожее на рентгеновский снимок, перенесённый на бумагу. Вот только, что именно было изображено на снимке, понять было трудно. Но Эрни прочитал надпись на обратной стороне листка, которую Том, разглядывая «рентген», сейчас не видел. «Дедушке Тому от крошки Анни». Эрни уже догадался, что это за снимок.
— Том, по-моему, такие снимки женщины делают, когда они ходят к врачу.
— А?!. — Том всё ещё не понимал.
— Ну… к женскому врачу, понимаешь? — Том поморщился, но всё ещё не понял.
— Когда они беременны.
— Далия?!
— Том, это была не Далия.
Том хлопнул себя по лбу и сел на стул.
— Я совсем забыл, какая она уже взрослая… Дана… она ведь уже… взрослая…
— Давай откроем другие конверты! — предложил Эрни.
Внутри них, действительно, были письма — очень красиво оформленные. Это были приглашения на свадьбу. В конверте для Мистера По лежал оранжевый галстук-бабочка, сделанный из атласной ленты.
Том смотрел на дату в уголке листа, где были изображены букетик цветов и фигурки-символы невесты и жениха: это следующее воскресенье, Эрни… так скоро…
— Ничего, мы купим подарок в субботу, могу помочь выбрать костюм.
— Костюм мы будем выбирать тебе, тем более, у тебя ещё нет ни одного. А все мои пылятся в том большом шкафу.
— Но меня ведь… не приглашали.
— Брось, Эрни, как бы тебя пригласили, если они и не подозревают о твоём существовании? Ты пойдешь со мной и точка.
— Ну, хорошо. Только, стоило бы предупредить их…
— Конечно, я их предупрежу, Эрни. Может, я и стану дедушкой в этом году, но в маразм я ещё не впал.
Том снова хохотал как ребенок, от его недавней грусти не осталось и следа.
Глава 20. Гномы и кукольный домик
Утро было пасмурным. Эрни и Том разобрали почти половину снов, в хаосе валявшихся на полу, и теперь снова пили кофе с бутербродами. Работать вдвоём, по очереди, было гораздо легче. Отдохнув, пока Том раскладывал сны «по полочкам», Эрни снова мог делать это сам.
Но, всё-таки, они устали. К тому же, в двенадцать он обещал быть у Нины.
— Том, а когда ты начал собирать сны?
— Знаешь, даже не помню точно. У нас в семье все этим занимались, по крайней мере, начиная с моего прапрапрапрадедушки. Но, мое дело некому продолжить, поэтому я очень рад, что мы с тобой встретились.
Том, как обычно, устало смотрел в окно, скрестив на груди руки.
— Если бы я тебя не встретил, никогда бы не подумал, что сны, которые снятся людям, могут вот так лежать где-то, в чьей-то маленькой квартире. Это похоже… не знаю… на странную коллекцию редких вещей…
— Сны не предметы, Эрни. Одни из них становятся воплощенными идеями, другие живут, как память, третьи олицетворяют надежду и веру, другие — заветные мечты, которые ищут возможности осуществиться, некоторые из них — боль, которую излечит время, некоторые — утрата, которую ничем не восполнить… Знаешь, я мог бы продолжать долго, но есть вещи, которые опасно называть словами. Словами можно выразить не всё на свете.
— И мы храним всё это?
— Да, Эрни, кто-то должен хранить. Ты можешь представить себе мир без надежды, без мечты, без идей, без исцелений и чудес?
— Наверно, это был бы очень угрюмый, несчастливый мир.
— Ты прав. Поэтому мы и здесь, так ведь? Ты ведь хочешь жить в счастливом мире, как и я.
Том был поистине уникальным человеком: он говорил о счастье с глубоко печальным лицом, и смеялся, когда другие умерли бы от страха, или разразились бы криком.
* * *
Нина встретила Эрни на автобусной остановке, с которой они позавчера отправлялись в пригород. Ушастик снова торчал из-под её пушистого шарфа, принюхиваясь и фыркая.
Они свернули в узкий извилистый проход и прошли немного вперёд, вдоль железного забора. Нина отпёрла калитку и они вошли во двор. Точнее, дворик.
Он был изолированным, но совсем крошечным. Узкая тропинка, ведущая к дому, была расчищена и посыпана песком. Эрни почему-то был почти уверен, что тропинкой занималась Нина. Ведро с песком и квадратная лопата стояли у железного забора.
Дом Нины производил странноватое впечатление. Эрни мог бы сказать, что это миниатюрный коттедж с претензией на дворец. Или игрушечный домик для принцессы, который ради шутки увеличили до человеческих размеров.
— Твой дом очень красивый.
— Да, он действительно милый. Но мама и папа всё время работают, чтобы расплатиться за него. Я почти никогда их не вижу: раньше были няни и учительница, теперь я сама по себе. Зато я всё умею: готовить, убирать, стирать, шить и гладить, пересаживать цветы, подстригать газон, оплачивать счета… Маме некогда всё это делать. А ещё она ненавидит животных в доме. — Ушастик, не обращая внимания на слова Нины, громко мурлыкал, стоя на её плече, «бодая» чумазым лбом её щёку.
— Это… немного грустно.
— Насчет животных?
— Насчет тебя. Ты как будто совсем одна…
— Я привыкла.
— Ясно.
— А что это там? — за спиной Нины виднелась ещё одна небольшая постройка бледно-розового цвета.
— А, это… Летняя беседка. Пойдём, покажу.
Идти было недалеко: дворик был совсем небольшим.
На покатой розовой крыше лежала толстая снежная шапка. Сетчатые «стенки» оплетали обледенелые стволы винограда. Внутри, однако, были какие-то полки, уставленные странными вещицами. Нина и Эрни втиснулись внутрь. Ушастик остался барахтаться в снегу.
Теперь Эрни мог разглядеть вещицы, которые заметил снаружи. Это были фигурки гномов,
