— Стас? — крик Влада возле уха выдергивает меня из воспоминаний и прерывает попытки самобичевания — Ты в себе вообще?
Хмурюсь и окидываю друзей взглядом, словно впервые вижу.
— Да нормально все, угомонитесь уже.
— Воу, воу — Сидоров тычет пальцем в мою сторону и обращается к Воронцову — а рядом с ним точно безопасно находиться?
Я сжимаю кулаки до хруста, весельчак сразу отскакивает на безопасное расстояние, ржёт на весь колледж.
— Ладно, не злись, я же просто пошутил — оправдывается друг, но смеяться продолжает.
Тоже мне, юморист выискался.
— Я вам чё, клоун что-ли? — рычу на двоих идиотов, хватаю с подоконника рюкзак и иду на улицу. Пофиг на пары, я или нагрублю так кому, или вообще поприбиваю всех. Поеду лучше куда-нибудь.
Парни что-то говорят мне вслед, но я их не слушаю. Ради их же безопасности.
На выходе сталкиваюсь с одногруппницей Яны, Катей Мироновой. Сидоров докладывал, что девушки стали подругами. В голову забирается интересная идея, но на раздумия времени нет, значит надо действовать.
— Миронова — хватаю девушку за руку.
Она смотрит испуганными тёмными глазами, пытается вырваться.
— Поговорить надо — тяну её подальше от центрального входа и любопытных глаз.
Девушка упирается, взгляд такой, что я уже труп. Шипит на меня, словно ужалит сейчас. М-да, походу такая же, как и подруга — не от мира сего. Жаль что я так и не научился общаться с тихонями.
— Ну подожди — упрашиваю девчонку — это Яны касается. Пожалуйста…
Медленно отпускаю руку в надежде, что девушка не сбежит. Другого выхода у меня нет, потому что удерживать силой бесполезно. Ничего ведь тогда не расскажет.
— Чего тебе, Гронский? — спрашивает строго, с таким голосом ей в коллекторы надо, а не в кондитеры.
— Ага, значит знаешь кто я. Подружка рассказывала? — пытаюсь поймать волну для разговора.
— Тебе какое дело? Говори, что хотел — бросает взгляд на настенные цифровые часы — у тебя минута.
Ого, нет, не такая, как моя Яночка. Жёсткая какая-то слишком, моя девочка всегда такая нежная и мягкая была… Так, я опять уплываю на лодке воспоминаний, Стас приди в себя, не будь тряпкой! Пока буду раскисать, единственный источник наиболее достоверной информации сбежит сверкая пятками.
— Кто этот чувак, который Яну в колледж привёз? — раз время ограничено, значит надо сразу в лоб спрашивать то, что волнует сильнее всего.
Миронова смотрит так, будто перед ней не красавчик в сто восемьдесят с лишним сантиметров стоит, а таракан какой, ещё и рыжий, наверное.
— Ты в своём уме? Ты не видишь что я только в здание вошла? — крутит пальцем у виска — откуда мне знать?
Не говоря ни слова рукой указывает на часы и уходит прочь. Поговорили, называется, нечего сказать. Какая непробиваемая особа, надеюсь Яна от неё не опылится, иначе мне вообще тогда ничего не светит.
Ни с чем ухожу из колледжа, отпрашиваться не собираюсь, много чести. Помимо того, что фирма моего отца занимается охраной колледжа, так он ещё и спонсирует эту шарашкину кортору. Поэтому считаю, что имею полное право самостоятельно решать, когда у меня заканчиваются занятия.
В голове одну за другой перебираю идеи куда отправиться залечивать раны душевные. Перебираю и тут же отбрасывает. Для бара рановато, друзья на парах маринуются, домой — мама пирожки печёт. Увидит меня, кормить начнёт, а там и до пыток недалеко. Придётся рассказывать, как с бедной девушкой поступил. У мамы удивительная способность вытаскивать из людей правду с помощью домашней выпечки. Вроде сидишь, ешь пирожное и не замечаешь как уже все тайны выложил. А ещё она — сам образец женской солидарности, вряд ли удастся потом целым уйти от жаждущей справедливости родительницы.
— Стас — женский голос заставляет обернуться. Сафонова, чтоб её. А я уже забыть успел про существование наглой прилипалы.
— Ну, чего тебе? — спрашиваю без лишних церемоний, желания разговаривать со Светкой целый ноль.
— Стасечка — протягивает исковерканную версию моего имени — хотела позвать тебя на тусу, которую я устраиваю на выходных.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Слушаю в пол уха, головой верчу, на деревья посматриваю — там интереснее.
— Так ты придёшь? — занудный голос заставляет обратить внимание на его владелицу.
— Нет — отрезаю, не задумываясь. Даже если бы она продолжала дружить с Яной, я ни за что не пошёл бы к ней на вечеринку. Ещё раз наступать на те же грабли? Спасибо, плавали, знаем.
— А почему? — опять тянет гласные, эффект ржачный, будто возле меня корова мычит. Не понимаю, чего она ко мне привязалась? Разве других парней нет, которые могли бы по достоинству оценить её внешние данные? Фигура-то и вправду модельная. Но нет, ей не обломно за мной бегать, унижаться то и дело. Неужели чувство собственного достоинства отсутствует напрочь? И ведь посылал уже в дальние дали, а её ничем не проймешь. Что ж попытка не пытка, попробую в сто первый раз.
— Света, я не приду ни в выходные, ни в другое время. Перестань уже меня преследовать и живи своей жизнью.
Девушка стоит неподвижно, потом резко отстраняется и говорит, не спрашивает.
— Это всё из-за этой дряни Лопуховой — выплёвывает слова ненависти в адрес бывшей подружки — одна радость — скоро её отчислят.
Теперь она смотрит на меня по-новому: её злобный взгляд лишён прежнего восхищения. Уже уйти хочет, но на этот раз я её останавливаю.
— Не понял, почему Яну должны отчислить? — я искренне удивлён и всё ещё надеюсь, что это чистая ложь.
— А ты сам у неё спроси, или ещё у кого, пусть тебе расскажут за что "примерную" Яночку — она показывает пальцами кавычки — отчисляют. Может тогда ты поймёшь, что она не такой ангелок, каким хочет казаться.
Блондинка уходит, так и не подавившись собственным ядом. Я всё ещё стою и пытаюсь понять: правду она сказала или соврала, чтобы мне насолить? Хоть бы это была ложь, потому что Яна точно не заслуживает всех тех проблем, что свалились на неё в последнее время. Спешу поскорее погрузиться в машину и уехать подальше. Возвращаться и искать опровержение словам Сафоновой не вижу смысла, найду кому поручить это дело.
Визг тормозов и запах палёной резины заставляют в очередной раз убедиться — я давно не в себе. Хуже моего состояния то, что я пока не знаю, как исправить ситуацию. Но это только пока — я найду решение любым путём. Даже если Яна меня на карачках ползать заставит и вымаливать прощение. Всё равно не сдамся. Главное, чтобы заставила, ведь пока она меня тупо игнорирует. Такое незнакомое ощущение — чувствовать себя пустым местом, но я, кажется, уже начинаю привыкать.
Глава 24
Не брат — а настоящее сокровище. И кому интересно повезёт с мужем? Утром в колледж отвозит, после обеда — домой доставляет. Чувствую, избалует меня — не смогу потом на автобусе ездить. Правда одногруппницы теперь новую тему для обсуждения нашли: Яна Лопухова катается на крутой тачке со взрослым красивым блондином. Первые пару дней от косых взглядов в жар бросало, боялась по сторонам смотреть. Всюду мерещилось, что все шушукаются и перемалывают мои кости. Но потом как будто иммунитет стал вырабатываться: можно подумать мне впервой. За последний месяц меня только ленивый не обсуждал. А когда Миронова слова нужные нашла, так я вообще окрылилась.
— Ян, пожалей людей, у них собственная жизнь настолько скучна, что им хочется хоть кусочек от твоей отщипнуть. Вот и судачат направо и налево.
Успокаивает ещё то, что все эти разговоры не имеют под собой основания. Правда нашлись некоторые особы, которые не обошлись пересудами за спиной, а решили мне продемонстрировать своё ехидство. Сначала Мария Алексеевна настроение испортила — напомнила, что я здесь надолго не задержусь. Выловила меня после химии и приказала задержаться. Да, это звучало именно как приказ.
Посоветовала как можно скорее — буквально сегодня или завтра — зайти в деканат и написать заявление на отчисление. Видите ли летом не до этого руководству будет. Я удивилась, причём сразу по двум причинам: во-первых, декан вместе с кем-то там ещё из администрации уехали на какую-то конференцию. Их нет уже неделю, а вернуться они только в пятницу. Во-вторых, если меня хотят отчислить, чего ради я должна сама заявления писать? Нет, я конечно, не сильна во всяких бюрократических проволочках, но всё же.
