class="p1">— Врет, — беззлобно пробасил за спиной Грон, заставив белобрысого улыбнуться.
— Ну не так чтобы я и вру, — скосив взгляд на брата, пояснил Канс. — Грону нужно посетить святилище рода, принести жертвы и провести какие-то ритуалы. Только после этого он будет считаться полноценным воином и сможет взять себе женщину. Еще рожу сможет татуировать как все его соплеменники, и серебра на себя повесит столько, что при ходьбе будет звенеть как танцовщицы у южан.
— Опять врет! — с той же интонацией произнес едущий сзади гигант, и в этот момент впереди показались знакомые указатели.
Акарем, и поворот налево — на кладбище… Место, где я провел целую вечность в надежде вернуться домой…
Сюда мы добирались шесть с половиной часов. Солнце еще даже не клонилось к закату, и границу Погани мы рассчитывали пересечь засветло. Конечно, самым удобным было бы — попасть в поганые земли по имперскому тракту, но для этого пришлось бы проехать мимо гарнизона и как-то миновать пост охраны на выезде. Нет, я сомневаюсь, что в Акареме нас ждут, но у солдат все равно возникнет куча вопросов, поэтому мы проедем за кладбищем. Вернее пройдем. Тропа там довольно широкая, но лошадей все равно лучше вести в поводу.
Пленницу я ссадил с лошади, как и обещал, в двух лигах от трактира. Девчонка ничего не сказала, но по ее взгляду было понятно, что она желает мне тысячу разных смертей. Улыбнувшись на прощание, я пожелал ей не лопнуть от злости, и всю дорогу до Ненки у меня было прекрасное настроение.
Нас никто не преследовал, но первую половину пути мы все равно проехали быстрым темпом. В Ненке хмурый плешивый мужик выдал нам три седла, забрал деньги и в довесок получил лошадей, на которых мы ехали до деревни. Канс при этом честно рассказал, что транспорт реквизирован у солдат, но мужика это ничуть не смутило.
От Ненки до Акарема наш небольшой отряд двигался рысью. По дороге к кладбищу я рассказал спутникам о текущих планах. Спорить никто не стал, и весь оставшийся отрезок пути мы проехали под непрерывную болтовню белобрысого. Дорога была свободна, истории Канса были одна интереснее другой, и время пролетело незаметно.
Проехав мимо указателя и миновав поворот, мы повернули в небольшую рощицу возле дороги и, оставив Грона с конями, вместе с Кансом отправились на территорию кладбища. Прятаться не было смысла. Еще издали я заметил, что дверь сторожки валяется на земле, а значит, в ней никто пока что не поселился. Восемь дней всего прошло, и за это время сложно найти желающего жить на проклятом кладбище. Солдаты или сами закапывают трупы, или возят их на соседний погост. Впрочем, какая мне до этого разница?
— И это ты целый оборот тут прожил? — с сомнением оглядев покосившиеся постройки, Канс хмыкнул и покачал головой. — Я бы через декаду сбежал. Особенно если вспомнить чем ты тут занимался.
— Бежать было некуда, — со вздохом произнес я и, сделав приглашающий жест направился по дороге вперед. — Пошли! Чем быстрее начнем, тем быстрее отсюда уедем.
За время моего отсутствия на кладбище все осталось по-прежнему. Унылая и знакомая до отвращения картина. Густой кустарник возле дороги, чахлые корявые деревца, лужи и неровные ряды старых могил с потрескавшимися надгробиями. Я знал тут каждый камень, каждую выбоину на дороге, каждую лужу. Сейчас время, проведенное здесь, казалось каким-то кошмаром. Сам не знаю, как смог прожить целый оборот в этой дыре. Но я ведь и правда не мог отсюда сбежать. Жил здесь и потрошил трупы только ради того, чтобы появилась такая возможность…
Святилище Отриса выглядело так же уныло, как и в ту последнюю ночь. Потрескавшиеся стены, прогнившие ставни, серая паутина и обломки камней, которые нападали с перекошенной крыши. На подсохшей земле видны следы тележных колес, а с осыпавшегося барельефа над входом все так же задумчиво смотрит вдаль половина физиономии Светлого бога.
Все так, но кое-что изменилось. Целых статуй больше тут не осталось. Изваяние Аделлы развалилось и превратилось в груду обломков. Жаль, конечно… Обляпанная грязью и птичьим пометов эта сука нравилась мне значительно больше. Впрочем, плевать на нее. Тут интересно другое…
Подойдя к куче мусора, оставшегося от изваяния, я оглядел неглубокую яму, заглянул внутрь и озадаченно хмыкнул. Затем внимательно рассмотрел едва заметные следы на земле и прошел за святилище к последней общей могиле.
— Что-то не так? — поинтересовался догнавший меня Пересмешник. — Ты что-то потерял?
— Две сотни золотых, — усмехнулся я и, подойдя к разрытой могиле, кивнул на гниющие трупы. — Вот, посмотри… Что ты думаешь?
— Я не специалист по этой дряни, — остановившись рядом со мной, Канс с сомнением покачал головой. — Но насколько я понимаю, это бесноватые. Закопали их совсем недавно, и могилу кто-то разрыл. Причем, похоже, что разрыл изнутри. Края у ямы неровные, лопатой так раскопать не получится. Да и трупы странно разбросаны, но… — бандит посмотрел на меня. — Но причем здесь двести монет?
— Да знакомая одна… Я её тут закопал, а она, судя по всему, вылезла и куда-то ушла.
— Закопал знакомую? Вылезла⁈ — Канс заглянул в яму и растеряно посмотрел на меня.
— Бесовка, — терпеливо пояснил я. — Она меня откуда-то знала, а я ее нет. Назвалась Джейной дочерью Ахерона. Попыталась убить и не смогла. Я закопал ее голову возле статуи, но теперь ее там нет. Думал, когда-нибудь сдам серорясникам и получу положенную награду, но вон оно как получилось…
— Ты… — белобрысый поморщился. — Ты же не шутишь…
— Да какие тут шутки, — покачал головой я. — Двести монет — хорошие деньги. И теперь понятно, почему ищейки собирались меня сюда привезти. Эта Джейна, видимо, успела натворить дел…
— Хм-м… – Канс обвел взглядом трупы, посмотрел на святилище и вздохнул. — Слушай, давай уже раскопаем этот твой ящик, да и свалим по добру в Погань. Там мне будет спокойнее…
— Да, конечно, — я кивнул. — Надеюсь, мои вещи эта сука не выкопала…
Усмехнувшись, я зашел в святилище Отриса, достал из тайника оставленную лопату, окинул взглядом унылые фрески со скучными просветленными рожами и, вздохнув, вышел наружу.
Примерно двадцать минут ушло на то, чтобы выкопать небольшой деревянный сундук, который я спрятал неподалеку от святилища. Прямо там же скинул с себя ношеную куртку с рубахой и надел поддоспешник с кольчугой.
