— Не сжимайся, иначе хуже будет, — Бабай подался вперед и приподнял меня, коснувшись членом губ и плавно скользнув к влагалищу.
Проще было сказать, нежели сделать. Я инстинктивно переместила ладони к плечам Бориса и крепко их сжала, ощутив неприятное давление между ног. Взгляд продолжал вгрызаться в мое лицо, поглощая всякий оттенок моих эмоций.
— Не жмись, Злата. Иначе я порву тебя и сразу же кончу, — процедил он сквозь крепко стиснутые зубы. Его нижняя челюсть была настолько напряжена, что казалось высеченной из камня.
Я пыталась прислушиваться к словам Бабая. Пыталась расслабиться. Впустить его в себя. Впустить его мир и самой погрузиться в него, потому что ничего иного у меня больше не осталось.
Выдохнув, я сумела на несколько секунд расслабиться, и Борис вовремя подхватил эти крохи, рывком проникнув в меня. Боль была сильной, но терпимой, если не сжиматься и не сосредоточиваться на ней. А, возможно, просто я стала выносливей, уже пройдясь по раскалённым граням ада.
Бабай замер во мне, опустив одну руку на затылок, а другую оставив на талии. Боль росла. Хотелось отстраниться. Скорей, инстинктивно, нежели намерено.
— Нет, — рыкнул Борис. — Уже поздно, — его басистый голос сейчас звучал иначе. Глубже. С какой-то новой нотой. — Просто не сжимай меня, — процедил он и опустив вторую руку на талию с легкостью приподнял меня, чтобы снова насадить.
Я рвано выдохнула, вовремя заглушив в себе вскрик. Боль наливалась тяжестью и жаром. Ощущать в себе Бабая было оглушительно непривычно, но эмоционально, несмотря на физическую боль, не противно. Пальцы сильней сжались на твёрдых плечах. Я сбивчиво дышала и кусала губы, пока острый взгляд Бориса изучал меня. Он снова насадил меня на свой возбуждённый член, стремительной разгоняя по моему телу боль.
Я могла бы расплакаться. Могла бы истерично закричать «нет» и прекратить всё это. Бабай не стал бы принуждать. Отпустил бы. Но я не хотела ничего менять. Не хотела отказываться от собственного решения и выглядеть в глазах Бориса последней дурой, которая сама не знает, чего хочет.
Бабай плотно сжав челюсти, продолжил медленно растягивать меня, следить за реакцией. Боль расползалась, увеличивалась, сбивая мое дыхание, испытывая мою выдержку на прочность. Но я не могла позволить ей взять вверх над собой. Это временно… временно. Затем привыкну. Боль не будет вечной. Я научусь, чтобы потом всё было иначе.
Несмотря на то, что моя позиция была доминирующей, процессом руководил исключительно Бабай. Он направлял меня, изучал, позволял почувствовать себя. Казалось, что полутьма вокруг нас танцует, сплетается с тусклым светом так же, как я сплеталась с Борисом.
Боль зависла в одной точке. В уголках глаз неприятно защипали подступившие слёзы. Хотелось сжаться в комок, но я держалась. Впитывала темное и тихое желание Бабая, что застыло в его глазах.
В коленях немного заныло, а затем стало легче, когда Борис вышел из меня и прикрыл глаза, больно впиваясь пальцами в мою кожу на талии. Сперма, смешенная с кровью, испачкала и меня, и одежду, и обивку дивана. Страх отступил, но я всё равно ощущала себя как-то странно. Новизна болезненных ощущений еще не отступила. Зато возникла легкая слабость, почти сонливость.
Борис провел ладонью по позвоночнику, затем поднялся к волосам, перебирая укороченные светлые пряди. Он несколько секунд не открывал глаза, будто провалившись в свою тьму. Затем взглянул на меня и взгляд его стал прежним — острым и спокойным.
Я быстро приняла душ и долго никак не могла унять дрожь в ногах. Анализировать что-либо не хотелось. День выдался слишком насыщенным. Когда я уже лежала у себя в спальне услышала, как дверь в ванную хлопнула. Бабай, переодетый в простые серые спортивные брюки, через несколько минут зашел ко мне в спальню и что-то оставил на подоконнике, где прежде лежали прочие лекарства. В темноте комнаты я с трудом различила, что Борис был наполовину обнаженный и, кажется, его тело усеяно тату. Но какими именно, я разглядеть не могла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Обезболивающее, — коротко объяснил Бабай и вышел из спальни.
Я была права — наш секс никак не повлиял на наши отношения. Мы просто обозначили роли в жизнях друг друга. Принимая реальность такой, как она есть, я ощущала в себе силы двигаться дальше. Большая хищная птица из моего сна будет кружить, наблюдать и направлять. Под ее защитой мне нечего бояться.
Глава 21
Утро выдалось неожиданно пасмурным. Я долгое время просто пролежала в кровати, рассматривая высокий кремовый потолок. Всё было как прежде и в то же время совершенно иначе. Между ног немного саднило, но существенного дискомфорта не доставляло.
Перебирая в мыслях картины сегодняшней ночи, я снова и снова возвращалась к своему непоколебимому утверждению, что всё сделала правильно. Никаких сожалений или страхов. На душе было спокойно. Это мне передалось спокойствие Бабая. Спокойствие с привкусом цитруса.
Приняв себя новую и обосновавшуюся под мощным крылом Бориса, я поднялась с постели. Пусть день был непогожим, я всё равно собралась и с мыслями, и силами встречать его. На кухне меня ожидал небольшой сюрприз. Бабай сидел за столом и неторопливо пил кофе. Как всегда, одетый во всё черное и с отсутствием каких-либо ярких акцентов. Я невольно начала проникаться стилем его одежды. Не потому, что хотела угодить или всем продемонстрировать, что отныне в одной команде с Борисом. Просто черный теперь был мне ближе. Я внезапно рассмотрела в нем скрытую силу. Потенциал. Черный — отсутствие света. Он поглотил этот свет, а для подобного манёвра нужно очень много мощности.
— Доброе утро, — поздоровалась я и прошла на кухню.
— Доброе, — ответила Лариса, как всегда, суетясь у плиты.
Борис лишь кивнул мне и сделал глоток кофе.
Я была жутко голодная. Хотелось съесть всего, да побольше. Сегодняшняя ночь неожиданно вымотала меня, проверила на прочность. Но я всё равно ощущала необычную бодрость. Лариса быстро и профессионально организовала мне вкуснейший завтрак.
— У нас есть двадцать минут, — вдруг спокойным тоном заявил Бабай, наблюдая за тем, как я торопливо поглощала салат с курицей.
— Почему? — непонимающе спросила я, взглянув на Бориса.
— Потом выезжаем, — он допил кофе.
Я хотела задать следующий логичный вопрос «Куда?», но остановила себя. Узнаю обо всём уже на месте. Если едем, значит, так нужно. Поэтому свой завтрак я уничтожила быстрей, чем планировала.
— Лариса, спасибо. Всё было очень вкусно, — поблагодарила я домработницу и убежала собираться.
Заставлять ждать Бориса совсем не хотелось. Быстро надев бежевые бриджи и обычную белую блузку, я мысленно сделала пометку, что нужно будет перебрать гардероб. А потом внести в него минимализм.
Еще не привыкнув к своим укороченным волосам, я по привычке хотела завязать их в узел на затылке. Затем в конечном итоге просто наспех уложила их. Из-за резких движений чуть-чуть ныло внизу живота. Можно было воспользоваться обезболивающим, но я твёрдо отказалась. И так уже в свое время препаратами напичкала организм под завязку.
Схватив телефон, я покинула приделы спальни и спустилась в гостиную. Бабай стоял у окна, сложив руки за спиной и удерживая чехол с очками. Задумчивый взгляд был сосредоточен на какой-то точке, что явно находилась очень далеко отсюда.
— Готова? — спросил Борис, медленно повернув голову в мою сторону.
Я положительно кивнула.
Он ничего не ответил, лишь надел очки и направился в сторону выхода. В отличие от Вала, который предпочитал передвигаться быстро, но без лишней суеты, Бабай шел размеренным шагом. Твёрдым, широким, но неторопливым. Я быстро подстроилась под него.
На улице нас уже ожидал Дмитрий. Вместо красавца-Кадиллака, был современный седан премиум-класса. Я мысленно определила, что у нас запланирован какой-то важный визит, после которого Бабай уедет по своим делам. Ведь в противном случае, он бы воспользовался своей личной машиной.
