Однако официальный визит на корабли короля Торреобу, верховного правителя Гавайев[105], послужил, казалось, знаком ко всеобщему умиротворению и немного утихомирил страсти. После взаимного обмена подарками все внезапно ощутили некий спад напряженности и вздохнули с облегчением. И напрасно. Ибо Торреобу был ничуть не лучше своих подданных, таких же коварных и хитрых, как и прочие их сородичи-океанийцы.
Корабли покинули бухту 4 февраля, но во время урагана «Резолюшн» получил значительные повреждения, и англичане были вынуждены вернуться обратно к месту стоянки. Бросив якорь, моряки обнаружили, что туземцы настроены крайне враждебно. 13 февраля вожди попытались помешать матросам наполнить бочки пресной водой из источника. Там произошла первая стычка, в ходе которой англичан забросали камнями. Почти одновременно произошла еще одна крупная неприятность: большой отряд туземцев похитил плоскодонку, принадлежавшую «Дискавери», разграбив все, что в ней находилось, и крепко побив матросов.
«Я очень опасаюсь, что туземцы вынудят меня прибегнуть к насильственным мерам, — сказал Кук, узнав о фактах грабежа и разбоя, — ибо мы не можем позволить им думать, что они одержали над нами верх».
В ночь с 13 на 14 февраля случилась беда: был похищен большой ялик с «Дискавери». Нужно было его непременно вернуть и строго наказать виновных. Кук приказал взять в заложники короля Торреобу и еще четырех высокопоставленных островитян и удерживать их до тех пор, пока не будет возвращено все украденное. Начальник экспедиции лично возглавил отряд солдат морской пехоты.
Найдя на берегу Торреобу и его сыновей, Кук рассказал им о похищении ялика и попытался склонить к тому, чтобы они сами добровольно поднялись на борт английского флагмана. Сначала король согласился было выполнить просьбу Кука. Его сыновья уселись в плоскодонку и направились к «Резолюшн». Торреобу уже собирался последовать их примеру, как вдруг появилась толпа туземцев, ведомая воинственными вождями и одной из жен короля. Дикари не позволили своему монарху сесть в лодку и силой увели его с собой.
Капитан Кук понял, что не сможет осуществить свой план без большого кровопролития, и предпочел отказаться от него. Он спокойно шел по берегу, чтобы сесть в лодку и вернуться на корабль, когда один из самых высокопоставленных вождей туземцев был убит выстрелом, произведенным одним из солдат, на которых была возложена обязанность не подпускать местных жителей к пирогам, чтобы англичане не лишились возможности добраться до корабля. Весть об убийстве вождя мгновенно распространилась среди воинов. Они надели боевые доспехи и примчались к берегу, потрясая дротиками, копьями и палицами.
В эту минуту Кук находился в нескольких шагах от лодки. Один из туземцев, вооруженный заточенным с двух сторон кинжалом, называемым на местном наречии «пахуа»[106], принялся угрожать капитану. Желая оградить себя от грозного оружия, Кук выстрелил в дикаря из пистолета, заряженного дробью. Туземец, защищенный доспехами, сделанными из подвергнутых специальной обработке толстых кусков то ли листьев, то ли коры дерева, называемого «тапой», даже не был ранен. Он впал в еще большую ярость и присоединился к группе нападавших. Поняв, что его жизни грозит смертельная опасность, Кук выстрелил в туземца, оказавшегося прямо перед ним, и убил его, так как на сей раз пистолет был заряжен пулей. Началось кровавое побоище.
Первым от рук туземцев пал лейтенант[107], сопровождавший капитана Кука. По свидетельствам очевидцев этой ужасной драмы, в последний раз они видели Кука, когда он стоял у самой кромки воды и кричал находившимся в шлюпке солдатам морской пехоты, чтобы они прекратили огонь[108]. Если это на самом деле было так, то Кук, видимо, желая предотвратить еще большее кровопролитие, пал жертвой своего человеколюбия. Авторитет капитана среди дикарей был столь велик, что ни один из них не осмелился причинить ему вред, пока он стоял к ним лицом, но как только Кук повернулся к ним спиной, чтобы отдать приказ сидящим в шлюпке солдатам прекратить огонь, так тотчас же был сражен ударом в спину и упал на песок, лицом в воду.
При виде поверженного божества островитяне разразились радостными криками, похожими на рычание диких зверей. Затем они вытащили тело Кука на берег и принялись с дикой яростью осыпать мертвеца ударами. Не удовлетворившись этим, туземцы стали рвать труп на куски.
Ошеломленные произошедшим несчастьем, англичане возвратились на корабли и, опасаясь нападения, приняли особые меры предосторожности. В особенности моряки опасались, что туземцы атакуют «Резолюшн», так как флагман не мог в данный момент выйти в море из-за производившихся на нем ремонтных работ. К тому же перед англичанами стояла трудная задача: они непременно хотели получить останки своего несчастного руководителя, чтобы воздать ему последние почести. Хотя моряки испытывали непреодолимое отвращение при мысли о необходимости вновь вступить в переговоры с коварными негодяями-островитянами, приходилось делать над собой усилие и преодолевать отвращение ради достижения благородной цели.
Два жреца, по-прежнему питавшие к англичанам добрые чувства, доставили им тайком от вождей кусок человеческой плоти весом в восемь — десять фунтов[109]. По их словам, это было все, что осталось от трупа капитана Кука. Вид этих печальных останков вызвал среди команды ужасающий взрыв ярости, тем более понятный и объяснимый, что члены команды буквально боготворили Кука. Они жаждали мести.
В то же время и туземцы, обозленные гибелью пяти вождей и двух десятков воинов, тоже не думали ни о чем ином, кроме как упиться кровью чужаков. Всякий раз, когда моряки отправлялись на берег, чтобы наполнить бочки пресной водой, вспыхивали ожесточенные схватки.
После смерти капитана Кука командование принял на себя капитан «Дискавери» Чарлз Клерк. Он счел своим долгом дать туземцам хороший урок и повелел сжечь расположенную у берега деревню, где находились жрецы, а также приказал перебить всех, кто попытается оказать сопротивление.
Узнав о том, что англичане снаряжают карательную экспедицию, объятые ужасом жрецы поняли, что пощады им не будет[110]. Они приняли решение выдать англичанам другие части тела Кука, хотя прежде утверждали, что больше от него ничего не осталось. 19 февраля жрецы поднялись на борт «Дискавери», неся на куске очень чистой и красивой материи жалкие останки великого мореплавателя: руку, легко узнаваемую по имевшемуся на ней шраму, голову с наполовину содранной кожей и другие изрубленные, изрезанные на мелкие кусочки части тела[111].
