Наконец я поняла, что именно. Однажды я видела такие же знаки на кладбище в Ирландии, куда Джерси возила меня на встречу с ее предками. Это были руны, рунические письмена древних тевтонов, живших когда-то в Северной Европе. Вся эта чертова рукопись была написана на языке, существовавшем тысячи лет назад и сейчас благополучно забытом.
Как только понимание этого осенило меня, я заметила краем глаза какое-то целенаправленное движение на парковочной стоянке. Оторвав взгляд от манускрипта, я увидела, что Оливер, скользя по подсоленному ледяному тротуару, направляется к моей машине! Я бросила рукопись на соседнее сиденье, где она частично вылезла из пакета, и даже не стала поднимать упавшие на пол страницы. Пытаясь впихнуть ключ в зажигание, я от волнения долго не могла попасть в нужное место. И когда мне удалось завести машину, Оливер был уже на подходе. В панике я резко откинулась назад и нажала локтем на дверной замок, заблокировав все дверцы.
Взявшись за ручку дверцы со стороны пассажирского сиденья, Оливер что-то говорил, но я не стала его слушать и подала вперед рычаг управления. Машина выехала со стоянки, таща Оливера за собой, пока он наконец не отпустил ручку дверцы. Я мельком глянула на выражение его лица, прежде чем свернуть на улицу. Он неотрывно смотрел через окно на мою рукопись!
Встроившись в уличное движение, я поняла, что Оливер очень заинтересовался этим манускриптом, и еще больше испугалась: ведь теперь ему было известно, что я получила его. На данный момент не осталось никаких шансов спрятать рукопись где-то в пределах города. Значит, у меня был один выход — спрятать ее где-то за городом. Но где?
Оливер знал, что в эти выходные я встречаюсь со своим дядей в Солнечной долине, поэтому сейчас мне туда явно не стоило ехать. Нужно было выбрать какой-то иной путь, и побыстрее, прежде чем он дойдет до своей машины и устремится в погоню. Может случиться самое худшее, если он поймает меня вместе с этим манускриптом.
Не имея ни времени на раздумье, ни хотя бы одной стоящей мысли в моей пустой голове, я погнала на полной скорости в направлении Свона, Лебединой равнины, решив проехать через Титонский перевал в ущелье Джэксона.
ЗМЕЯ
З м е я. Змея не умирает. Вот увидишь: наступит день, я сброшу с себя свою прекрасную кожу и стану новой змеей, с новой, еще более прекрасной кожей. Это и называется рождением.
Е в а. Я это уже видела. Очень красиво.
З м е я. Если я могу даже это, значит, я могу все. Повторяю тебе: я очень хитра. Я не раз слышала, как вы с Адамом спрашиваете друг друга: «Почему?» Верно — почему. Вы видите что-нибудь и задаете себе вопрос: «Почему?» А я придумываю такое, чего никогда не было, и говорю: «Почему бы нет?»
Джордж Бернард Шоу. Назад к Мафусаилу
Полезно иногда покататься пару часов по заснеженным дорогам Айдахо и Вайоминга. К тому же у меня впервые после возвращения из Сан-Франциско появилась возможность хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Господи, неужели с тех пор прошло чуть больше суток?
После недельного отсутствия меня ждали новое задание и босс, слегка недовольный тем, что меня не особо порадовала перспектива поездки в Россию. Раз уж на второй день по возвращении я без уважительной причины смылась с работы, то, может, с меня снимут это новое задание? Сегодня мне нужно бы еще заехать в ковбойский салун и дождаться телефонного звонка. Но сейчас, из-за этой непредвиденной поездки, я не представляла, как вообще смогу вновь связаться с Сэмом. А когда я подъехала к концу равнины, мою истерзанную душу добила последняя горькая мысль: нельзя оставлять моего кота в доме злодея, тем более злодея, которому я еще не заплатила за этот месяц!
В конце плоскогорья дорога устремлялась вниз крутой спиралью и следовала дальше вдоль извилистого русла реки, таинственным образом выныривавшей из мелколесья. Я знала наизусть все ее излучины и повороты и неслась по крутым прибрежным склонам, как по слаломной трассе. Нырнув к шумному каскадному водопаду, я спустилась к череде горных лощин, проделанных бурным течением Снейка.
Снейк — одна из самых живописных рек в Северной Америке. В отличие от широких, благодушных рек Среднего Запада Снейк ведет себя соответственно своему названию — точно темная и таинственная рептилия, которая чувствует себя привольно лишь в диких и неприступных горных расселинах. От Йеллоустоуна в Вайоминге на протяжении тысячи миль она змеится узкой извилистой лентой, пересекая Айдахо, Орегон и штат Вашингтон, где вливается в могучую Колумбию, стремительно несущую свои воды навстречу океану. Но зеркально сияющие воды спокойного на вид Снейка таят в себе коварство змеи, чьи движения молниеносны, а укусы зачастую смертельны. У этой реки очень сильное и быстрое течение с неприметными, но глубокими заводями, в которых редко удавалось отыскать унесенные ею тела. На самом деле Снейк безвозвратно проглатывал даже автомобили. Возможно, этим объясняются слухи об огромном чудище, которое обитает в этих водах и пожирает все, что сможет утащить в свое подводное логово.
Как обычно в это время года, нижнюю долину покрывал густой влажный туман, образованный внедрением теплых речных вод в морозный воздух. Перед спуском в нее, пока дорога была еще видна, местные жители обычно тщательно проверяли, нет ли впереди других машин, чтобы не столкнуться с ними в молочном тумане. Именно тогда я и заметила в зеркало заднего вида плавно вырулившую из-за поворота машину — знакомый серый автомобиль со служебными номерами, принадлежавший к обширному парку нашего ядерного центра, где любой из десяти тысяч служащих мог взять машину для поездки по служебным делам. Но разве могли быть служебные дела в этой дикой долине? А использование служебных машин для развлекательных прогулок или в личных целях каралось большим штрафом, вплоть до увольнения с работы.
Но возможно, слежка за мной уже считалась служебным делом, подумала я. Ведь Сэм же сказал, что за мной будут следить постоянно. Если даже Оливер оказался приобщенным к этой тайной организации, то кто знает, сколько еще задействовано шпионов? Я не могла разглядеть водителя через лобовое стекло, но, увидев, что эта машина вновь появилась из-за последнего поворота, убедилась, что она преследует именно меня.
Однако, зная каждую излучину и выбоину на здешних дорогах, я знала также, что удобнее всего отделаться от этого шпиона в тумане. Поэтому на последнем крутом спуске я резко прибавила газу. Перед тем как нырнуть в туман, я заметила, что он тоже увеличил скорость, поднимаясь по склону. Потом клубы густой облачности изолировали нас друг от друга. В полной тишине я неслась на машине сквозь туманную пелену по петляющей и извивающейся, как змея, дороге.
Казалось, целую вечность кружила я по этим крутым расселинам в удушающе ватном тумане, хотя автомобильные часы сообщили мне, что в реальности прошло всего двадцать минут. Я знала, что на подъеме к перевалу дорога вскоре опять вынырнет из тумана. Там нам встретится развилка, предоставляющая на выбор несколько путей, ведущих в долину Джэксона. Едва завидев в тумане первый знак поворота, я резко тормознула и съехала с дороги. Потом выключила мотор и для лучшей слышимости приоткрыла окно.
И минуты не прошло, как эта служебная тачка прокатила мимо. Но я лишь услышала шум мотора да разглядела в тумане смутные темно-серые очертания. Подождав добрых пять минут, я продолжила свой путь.
Дорога за перевалом была чиста, и у меня опять появилась короткая передышка для раздумий. А раздумывала я о том, что за рукопись попала мне в руки, почему все так стремятся завладеть ею и с чего вдруг она оказалась руническим манускриптом. Естественно отпадал вариант с письмами бабушки Пандоры или грешной тетушки Зои. Вряд ли также эти документы имели отношение к раритетам, принадлежавшим множеству легендарных знаменитостей, с которыми они, как известно, общались на протяжении долгой жизни. И хотя подобная кельтская письменность существовала тысячи лет назад, бумага манускрипта, лежавшего на соседнем сиденье, даже не начала желтеть, да и чернила совсем не выцвели, словно текст написан недавно. Вполне возможно, по моим понятиям, что Сэм сам придумал некую руническую шифровку, чтобы перевести суть оригинальных и, вероятно, более опасных документов — или просто чтобы дать ключ к разгадке того, где искать исходные материалы, если с ним случится что-то непредвиденное.
Я никак не могла взять в толк, почему Сэму «пришлось избавиться» от этого манускрипта. Если известие о его смерти оказалось ложным, если все на этой планете узнали, что я стану единственной наследницей его состояния, если журналисты разнюхали достаточно, чтобы собраться на пресс-конференцию и просить о предоставлении эксклюзивных прав, и если даже моего домовладельца привлекли к слежке за мной, то вся эта заварушка, похоже, предназначалась для того, чтобы выманить из тайного укрытия того, кто по какой-то причине стремился заполучить подлинную рукопись. А мне уготовили роль приманки.
