В отношении перечисленных факторов населения Россия представляет нижеследующие особенности.
По абсолютному количеству населения Россия занимает в Европе первое место. По переписи, произведенной 28 января 1897 года, общая численность населения Российской империи определилась в 129 млн человек, в том числе в 50 губерниях Европейской России — 94 млн человек, в губерниях Царства Польского — 9,5 млн, на Кавказе — около 10 млн, в Сибири — около 6 млн, в Степном генерал-губернаторстве и в Туркестане — 7,5 млн и в Финляндии — 2,5 млн человек.
Превосходя все европейские государства по абсолютной численности населения, Россия обладает самой незначительной плотностью. В 50 губерниях Европейской России плотность населения составляет 22,2 человека на 1 квадратную версту, т. е. на целую треть ниже средней плотности населения в Европе (36,5 чел.). Наибольшей плотностью отличаются у нас губернии Царства Польского — 84,6; наименьшей Сибирь — 0,5 человека на 1 квадратную версту. Таким образом, Россия представляет собой одновременно и чрезвычайно «многолюдную» и весьма «малонаселенную» страну.
В Западной Европе оказывается нерабочего возраста — 35 %, полурабочего — 15 % и рабочего — 49 %, причем отношение численности рабочего и нерабочего возрастов колеблется в разных государствах. В России из общего числа населения приходится на нерабочий возраст 39,6 %, полурабочий — 14,5 % и на рабочий — 45,9 %; по относительной численности рабочего населения Россия занимает предпоследнее место среди государств Европы. Низкий процент рабочих возрастов у нас объясняется высокой рождаемостью наряду с сильной смертностью.
Процент рождаемости в разных странах Европы различен, причем крайними пределами являются Франция и Россия. На 10 000 человек населения во Франции приходится всего 225 рождений, в России — 446. На 100 брачующихся женщин в возрасте от 15 до 50 лет в России приходится 19 рождений; при среднем возрасте брачующейся женщины в 20,7 лет на один брак выпадает 5,85 рождения. Ранние браки в нашем сельском населении обусловливают большую их плодовитость по сравнению с городским населением. В селах в 1888 году мужчин до 21 года вступило в брак 35,5 %, а в городах— 10 % из всего числа брачующихся; женщин, повенчанных ниже 21 года, в деревнях — 56 %, а в городах — 42 %.
Средняя годичная смертность для Европы составляет 25 на 1000 человек, для России — 34,8 человека. В Западной Европе, как и в России, смертность возрастает с запада на восток; наименьшей смертностью (25 на 1000) отличаются у нас губернии прибалтийские, привислинские и финляндские; наибольшей — центральные и восточные (свыше 35). Высокая по сравнению с Западной Европой общая смертность в России отчасти объясняется высокой детской смертностью. До 5-летнего возраста на 1000 детей умирает в России 426, а в Норвегии всего 173. Потери, которые несет русское народное хозяйство от высокой смертности населения, не поддаются точному исчислению. Затраты, производимые почти на половину всех родившихся детей, не достигающую 5-летнего возраста, пропадают совершенно даром для народной экономии, а напрасные рождения ведут лишь к преждевременному увяданию и болезненности матерей. Замечательно, что в полную противоположность Западной Европе сельская смертность у нас выше городской. Объяснение этого явления заключается в общих условиях нашего деревенского быта, в антисанитарном состоянии сельских жилищ и недостаточном материальном обеспечении сельского населения.
За время с 1820 по 1890 год из Европы эмигрировало около 25 миллионов человек, в том числе из России менее 450 тысяч человек. До 80-х годов эмиграционное движение из России было весьма незначительно. В пятилетие 1881–1885 годов эмигрировало средним числом, в год около 13 тыс. человек; в пятилетие 1886–1890 годов— около 45 тыс. человек; в 1891 году в Соединенные Штаты прибыло из России 73 тыс. человек; цифра эта почти полностью приходится на евреев.
Точных статистических данных об иммиграции в Россию не имеется. Кроме земледельческой иммиграции в течение XVIII и особенно XIX столетий (немцы-колонисты), в Россию шел из Западной Европы значительный приток промышленно-ремесленной иммиграции. В последнее время бельгийцы и французы вводят у нас обширный ряд крупных фабрично-заводских, промышленных и ремесленных производств, повлекших за собой прилив в Россию не только огромных иностранных капиталов, но и некоторого числа иностранцев — техников, мастеров и рабочих.
Годичный естественный прирост населения в России составляет 143 на 10 000 человек; число эмигрировавших у нас 3, следовательно, действительный прирост выразится 140 на 10 000 человек. Высшего уровня естественный прирост достигает в южных губерниях (186 на 10 000 чел.), а также в юго- и северо-западных (163); средняя величина прироста (133–147) приходится на черноземные северные и средние губернии; ниже всего прирост (76–93) в губерниях прибалтийских, а также столичных и промышленных. Действительный прирост городской выше сельского, так как в большинстве городов наблюдается более или менее значительный приток пришлого населения, уходящего из селений.
Наибольшим ростом в Европе отличаются северные народы (от 1685 до 1710 см), наименьшим — южные (1648–1643 см); в России средний рост новобранцев — 1641 метра. Относительно физического развития фабричных рабочих у нас наблюдаются те же явления, что и в Западной Европе: число лиц, у которых объем груди не достигает половины роста, среди фабричных рабочих составляет в России 26,8 %, среди нефабричных — 21,7 %. Лиц, не способных к работе по физическим недостаткам (слепых, глухонемых, слабоумных и кретинов), в Западной Европе насчитывается от 2000 до 4500 на 1 миллион населения. Относительно России данные по этому предмету неполны, но цифра одних слепых доходит до 2100, а глухонемых до 2700 на 1 миллион населения. Число страдающих наиболее распространенными хроническими болезнями рабочего населения у нас в России весьма значительно. В 1892 году в Европейской России всех больных было зарегистрировано около 26 миллионов человек, а в Сибири около 850 тысяч человек.
Территория каждого государства представляет чрезвычайное разнообразие природных и экономических условий в отдельных своих районах, областях и торгово-промышленных центрах, из которых каждый имеет свою степень притяжения для населения страны. Тот или другой торгово-промышленный центр или пригодный для данного промысла район, привлекая к себе все большую массу людей, сгущает вокруг себя население; с другой стороны, ухудшающиеся условия земледельческого промысла в той или иной местности побуждают население искать в пределах государства новых, еще неиспользованных или слабо затронутых культурой земель. Таким образом, в каждой стране известная часть населения находится в состоянии передвижения, обусловливаемого поисками заработка в той или другой отрасли промышленности или отысканием новых земель для приложения земледельческого труда. Отсюда два главных вида внутреннего передвижения: 1) промысловое и торговое и 2) земледельческое. В Западной Европе преобладает первый вид передвижения; второй же вид, вследствие совершенного отсутствия свободных земель, совершается лишь в виде медленной и незаметной мобилизации земельной собственности. В течение XIX века напряженность этого промыслового и торгового передвижения все возрастала с преобладающим направлением с востока на запад: почти повсеместно баланс передвижения дает убыль для восточных и прибыль для западных провинций. У нас в России совершается и промысловое, и земледельческое передвижение населения. Но главнейшее значение имеют именно земледельческие крестьянские переселения; промысловое же переселение в главнейшей своей части носит характер временных побывок на так называемых отхожих промыслах.
Крестьянские переселения представляют собой исконное явление в русской истории. Русский земледелец, двигаясь все далее на восток и юг, колонизировал среднее и нижнее течение Волги, Дон, Урал и проник, наконец, в Западную Сибирь; теперь переселенческое движение переходит на Великую сибирскую железную дорогу. Даже в высших своих размерах цифра переселенцев не превышала у нас 200 тысяч в год, что составляет менее 20 % естественного прироста в 50 губерниях Европейской России. Помимо весьма важных политических выгод (заселение и обрусение окраин), крестьянские переселения имеют огромное народно-хозяйственное значение. Занятие свободных земель даже при отсутствии земельной тесноты в заселенных местах, вполне отвечает основной экономической задаче государства — колонизировать всю свою территорию. Далее переселения являются средством улучшения хозяйственного быта крестьян. Разрежая население в малоземельных местностях, переселения увеличивают земельное обеспечение остающегося на месте населения и вместе с тем создают лучшие хозяйственные условия для переселяющихся. Наконец, переселения представляют для государства известные финансовые выгоды. Пустующие земли превращаются в новый источник дохода для казны, как в виде земельных платежей переселенцев, так и в виде усиленной потребительной их способности; с другой стороны, усиливается податная способность и крестьян, остающихся на месте.
