– Я уважаю вашу целеустремлённость, отче, но мне совсем не хочется тащить в Буасси ещё один труп. Передохните немного.
– Гобелены… – хрипел отец Даниэль.
– Хорошо, будь по-вашему, дьявол вас раздери! Я проверю дом.
– Вы не…
– Оставьте, святой отец! Пусть я и не принадлежу к служителям Святой церкви, но таких домов видел немало и знаю, как уберечься от потаённых ловушек.
– Умоляю, шевалье, будьте осторожны!
– Не беспокойтесь, отче, я не собираюсь умирать в этой дыре.
Гобелены, к моему величайшему удивлению, были найдены. Вы даже не представляете, какой радостью осветилось лицо священника! Шевалье де Брег выволок их на свет божий и положил рядом с телом Паскаля Жанэ, которого к тому времени сняли с креста и завернули в один из плащей.
– Жаль… – вздохнул де Брег и обвёл взглядом берег, усеянный человеческими костями и скелетами. Теми, которые, повинуясь ведьминым чарам, пытались разорвать нас на части. Ужасные звери, разрубленные нами на куски, опять обратились в камни.
– Господи, шевалье, о чём вы сожалеете?!
– Жаль, что ведьма сумела убежать. Хоть я и не люблю подобных забав, но сжёг бы её с радостью. Даже без Святого Трибунала.
– Сколько же бедных путников нашло здесь свою смерть?
– Как видите, Жак де Тресс, немало.
– Будь она проклята, тварь, – пробурчал Ван Аркон.
– Орландо… – тихо произнёс отец Даниэль.
– Что вам угодно? – так же тихо спросил де Брег.
– У вас не осталось глотка вина?
– Вина?!
– Да. Я бы сейчас выпил.
– Увы, святой отец, – поморщился де Брег и поднял изорванную флягу. – Вино досталось земле. Эти мохнатые твари, чёрт бы их побрал, добрались до него раньше вас.
– Не повезло… – выдохнул священник.
– Не переживайте! Вернёмся в замок, и я выставлю вам дюжину бутылок. Лучшего вина, которое найдётся в этом сумрачном графстве! Вина и целое блюдо жареных каплунов. Жаль, что мы далеко от Баксвэра. Мастер Гай Григориус их прекрасно готовит.
– Боюсь, что после всего увиденного… – грустно усмехнулся отец Даниэль. – Дюжины нам не хватит.
Глава 22
Полагаю, что наше возвращение в замок, как и предание земле погибшего Паскаля Жанэ, можно опустить. Сия рукопись и так пропитана кровью моих воспоминаний. Единственное, что позволю отметить особо, так это надпись на надгробном камне, источником для которой послужили слова Евангелия от Иоанна: «Maiorem hac dilectionem nemo habet, ut animam suam quis ponat pro amicis suis…» – Нет большей любви, как если кто положит душу свою за други своя… Паскаль Жанэ заслужил эти слова. Полностью. До самой последней точки.
Надо сказать, что священник полностью выполнил данное слово, отслужив заупокойную мессу по убиенному воину и снял обвинения со стражника, который открыл ворота нашему бедному сержанту. Пусть это прозвучит и не совсем прилично, но отец Даниэль исполнил и другое обязательство, которое касалось вина. Вернувшись в замок, они с шевалье де Брегом изрядно напились, да так, что святой отец заснул прямо за столом, уронив голову на блюдо со свежей зеленью и сыром. Последнее, что он успел сделать – прохрипеть несколько слов из песни о кабаке, весёлом монахе и его верном осле…
Через два дня мы покинули замок Буасси и направились обратно в Вердан-Фуа. Господь был милосерден к нашим желаниям, и после должного числа дней мы увидели знакомые стены. Ирэн де Фуа, слегка заскучав в обществе служанки, последний день провела в седле, выказывая мастерство в верховой езде и любезность по отношению к нам. Мы, в свою очередь, пытались развлечь её неторопливой беседой.
– Простите, ваше сиятельство, вы не знаете, что это такое? – спросил де Брег, указывая на далёкий огонёк. – Похоже на огонь в одной из сторожевых башен.
– Вы правы, Орландо, – ответила Ирэн де Фуа. – Так повелось издревне, задолго до моего рождения. Судя по рассказам отца, даже он не знал, кто именно из предков ввёл сие правило, но оно соблюдалось неукоснительно даже в самые трудные и опасные времена.
– С какой же целью, позвольте спросить?
– Огонь поддерживают затем, дабы путники, застигнутые непогодой, могли найти приют и защиту. Эта сторожевая башня так и называется: «Путеводная».
– Милая традиция… – пробормотал Орландо де Брег и бросил на меня быстрый взгляд. Я, слегка устав после дневного перехода, не понял причины этого внимания, но согласился, что забота о путниках, коих ночь застала в дороге, дело весьма богоугодное.
– Воистину, – поддержал мои слова отец Даниэль и равнодушно посмотрел на далёкую башню.
– Этот замок поразительно красив! – восхищался мой друг.
– Его строил знаменитый Рамигарт, – сказала графиня.
– Вот как? – удивился шевалье. – Мне доводилось слышать о многочисленных талантах этого архитектора!
– Да будет вам известно, что Рамигарт был монахом! – наставительно заметил Даниэль и важно насупился, словно он тоже принимал участие в создании этой твердыни.
– Разве сие умаляет его талант строителя? – не удержался от ехидной реплики де Брег.
– Боже вас упаси!
– Вот и я так думаю, – кивнул Орландо и повернулся к графине: – Полагаю, что сверху замок выглядит ещё прекраснее. Жаль, что простым смертным не дано парить над землёй, подобно птицам и Ангелам Господним.
– Если вам это интересно, шевалье, то обязательно покажу свиток, на котором изображён план этой твердыни с пометками, сделанными рукой Рамигарта.
– С превеликим удовольствием, ваша светлость. Я почту за честь увидеть труды великого мастера, почитаемого далеко за пределами этих земель!
После прибытия в замок и скромного ужина мы разошлись по предоставленным нам покоям. Признаться, дорога изрядно меня утомила, и я сразу отправился спать, проваливаясь в тяжёлый, лишённый сновидений сон…
Мне показалось, что едва смежил веки, как раздался стук в дверь, но судя по темноте, царившей в комнате, немного поспать мне всё же удалось. Вздохнув, я поднялся с кровати и, едва не засыпая на ходу, открыл дверь, чтобы увидеть недовольное лицо Орландо де Брега. В руках шевалье держал какой-то свиток, перевитый широкой пурпурной лентой, украшенной множеством сургучных печатей.
– Вы что, спите?! – нахмурился Орландо, словно подозревал меня в неких непотребных и совершенно непозволительных действах.
– Какой уж тут сон, – сказал я, стараясь хоть немного проснуться. – Среди ночи…
– Прекрасно! – проходя в комнату, сказал он. – В вашем возрасте излишний сон вреден.
– Как бы не так, – буркнул я и попытался не зевнуть.
Судя по одежде, шевалье ещё не ложился. Я вздохнул и хотел напомнить, что ночью, как бы это ни странно прозвучало для досточтимого шевалье, мирянам дано право наслаждаться отдыхом, а не разглядывать старинные рукописи, но… Как мудро подмечали древние: «Quod licet Iovi, non licet bovi!» – что позволено Юпитеру, не дозволено быку! Посему мне осталось лишь развести руками и промолчать.
– Смотрите, Жак, – произнёс шевалье и разложил на столе свиток, оформленный, надо заметить, весьма странным образом. Эта несообразность заключалась в более привычном для древних рукописей соположении графики и текста, называемом «Volumen».
План замка был исполнен с удивительным прилежанием и точностью, отличавшими труды старых мастеров, но, увы, безвозвратно утерянными нынешним поколением. Как ни прискорбно это признавать, но основательность прошлых лет исчезает, оставляя временам грядущим лишь суетливую небрежность!
– Признаться… – ещё не окончательно придя в себя, сказал я. – Выглядит прекрасно.
– Жак, не разочаровывайте меня! Полагал, что вы намного догадливее!
– Правда, не знаю, – произнёс я, слегка обиженный его замечанием.
Орландо усмехнулся и промолчал, давая возможность подумать. Ничего не оставалось, как вздохнуть и ещё раз осмотреть чертёж, пытаясь увидеть нечто такое, что могло привлечь его внимание. Не дождавшись от меня замечаний, он не выдержал и проворчал:
– Вам что, Жак де Тресс, отбили последние мозги? Не припомню, чтобы вам доставалось по голове.
– Напоминает перевёрнутый выпуклый четырёхугольник…
– Браво, не всё так плохо! Дальше!
– Простите, шевалье, но…
– Раздери вас дьявол! Вам не кажется странным, что одна из стен недопустимо длинна?
– Судя по всему, сие продиктовано особенностью земель, на которых построен замок.
– Неужели? Позволю усомниться в этих словах! – язвительным тоном заметил шевалье и ткнул пальцем в точку, которая выходила за пределы замка. – Вы и теперь ничего не видите?
– Ваш палец.
– Жак, это не палец, а некая точка на плане! Как и сторожевые башни!
– Если принять башни за некие точки. Чёрт бы побрал архитектора, который строит такие… – я не выдержал и зевнул. – Такие кривые замки.
– Не богохульствуйте, Жак де Тресс! Это вредно для вашего умственного здоровья, и без того ослабленного постоянными стычками!
– Если добавить сюда точку…
