Не заметил, как рассвело. Перечитывать не решился. А то мог бы и удалить. Письмо отправилось. Он допил последний глоток коньяка. Поднялся из-за стола и, пошатываясь, пошёл в гостевую спальню.
Выговорился, и стало легче. Когда-нибудь Вера обязательно прочтёт его признание. С этой мыслью он упал на кровать. Не раздеваясь, уткнулся лицом в подушку и отключился.
Пробуждение было хреновым. Его разбудил какой-то шум. Башка гудела. Во рту была пустыня.
Дерьмо.
Где-то в доме звонил его телефон. Надрывался. Стандартная мелодия. Это не семья и точно не Вера. Коля перевернулся на другой бок. Накрыл себя подушкой. От безысходности он начал ругаться. Какой он сукин сын. И ещё массу витиеватых фраз. Убрал подушку. Коля посмотрел на часы. Полдень. Кому он понадобился в воскресенье. В свой законный выходной.
Спасибо, что очередная пьянка закончилась с минимальными потерями. Он дома. Осмотрелся по сторонам. Хотя голова не сказала спасибо за телодвижения. Ник был один в постели. Никаких рыжих на расстоянии двух километров.
Стащил себя с кровати. Зашёл в ванную, умылся. В аптечке нашел аспирин. Растворил его в бокале с водой. Жить стало легче. Но не сильно. И вновь телефон.
Он отменил все консультации на неделю. Собирался побыть с семьёй.
Но, возможно, нужно пересмотреть все свои планы. Вера уехала. А один дома он сойдёт с ума. Вишенки у Макса до понедельника. Выть и орать.
Переодевшись в джинсы и лонгслив, Николай поплелся на поиски телефона. Хотелось просто выключить аппарат. Но сначала его надо найти. И узнать. Что за апокалипсис случился.
Мобильный нашёлся в кабинете. С доказательствами его пьянства. Собрав пустые бутылки и стаканы, Коля направился на кухню. В морозилке он вчера видел пельмени.
Он даже не взглянул на экран. Было неинтересно. Сначала он почувствует себя человеком. Потом будет видно масштаб катастрофы.
Выпив литр воды, сварил себе пельмени. Лучшее лекарство от похмелья. Съел тарелку домашних пельменей. Стало лучше.
Но тоска разъедает душу. Он смотрел в свою тарелку. Наколол последний пельмень и съел его. И упивался горем. Их готовила его любимая Верочка своими руками. Он отодвинул тарелку и тупо ударился пару раз о стол. Для порядка.
- Ты кусок дерьма, Николай...
Из заднего кармана джинсов снова послышались звуки вибрирующего телефона.
Он достал его не глядя. Нажал — принять вызов.
- Наконец-то! Я до тебя дозвонилась.
Тридцатая глава
Блин.
Только Катрин ему не хватало этим утром. Хотя уже почти два часа дня.
- Николай Васильевич, спасай. Без тебя никак не обойтись, — голос администратора из клиники вбил очередной гвоздь ему в череп.
- Что там случилось, Кать?
- Клиентка. От Широкова. Скандал нам не нужен. Миленький Николай Васильевич. Приезжай.
- Катя, через тридцать минут. Не раньше. - И сбросил.
Загрузил грязную посуду в посудомойку. Поднялся на второй этаж, в их с Верой спальню. Бросил быстрый взгляд в сторону кровати. Тяжело вздохнул. И направился в гардеробную.
Как и обещал администратору, в клинике он был через тридцать минут. Собранный и готовый спасать репутацию.
- Кать! Кто и где?
- В вашем кабинете – уточнила она.
- Даже так. Ок. Принести мне кофе и аспирин.
Ибо голова все ещё трещит. Свою работу он любит и был готов идти на уступки. Клиентам по протекции не отказывают. Особенно который ждёт его за дверью собственного кабинета.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Входит.
И видит, что в его кресле сидит рыжая бестия. Увидев его, улыбается во все тридцать два зуба. Хочется за волосы вытащить ее из кресла. Но он сдерживается. Слышит:
- О, котик, я заждалась. Мяу.
Этот день не мог стать бы ещё хуже. Ненавижу. Придушил бы заразу. Но он на работе. Он обязан держать себя в руках. Закрывает глаза. Сжимает кулаки. Это будут долгий приём. Ему понадобится весь самоконтроль. И вся выдержка.
Входит в режим доктора. Надевает маску профессионала. Лучшего доктора города.
Она клиент.
Подходит к столу.
- Вы могли бы пересесть. Прошу. — Сцепляет зубы. Подаёт руку.
Мила с радостью вцепляется своими ногтями в его в ладонь. Он терпит. Здесь он врач. Клиент прав. Ещё полгода и он простится с этим местом. Но сейчас есть контракт. И он должен справиться.
Как у неё это получилось. Как полезла.
Думай, Коля. А Катя не могла ошибиться с протекцией? Но они работают не первый год. И её словам можно доверять. Широков, значит.
Николай провожает Людмилу к креслу напротив. Ждёт, пока он отпустит его руку. Молчит. Сверлит её взглядом.
Ей приходится отпустить, потому что в дверь без стука входит Катя. Есть передышка.
- Ваш кофе. — Стучит посуда.
- Спасибо, Катя. Где карта пациента? Анкета-опрос?
- Минуту. — Выходит, не закрывает дверь.
Николай стоит спиной. Делая вид, что изучает какие-то документы. Ему нужна минута. Справится с демонами, что хотят вырваться на свободу. И раздавить ту, что пытается разрушить его брак.
Почему он не спросил данные клиента? Сейчас не было бы настолько мерзко на душе. Он должен прогнуться. Из-за наличия у него контракта. Николай хочет все послать на три буквы. Уйти и громко хлопнуть дверью. Но он будет выглядеть как трус.* И снова не решит проблему. Что вошла в его жизнь с появлением этой Рыжей. Необходимо раз и навсегда решить вопросы с этой женщиной.
Администратор возвращается, передаёт ему карту и анкету. Смотрит в глаза. Он делает кивок головы. Кэт без слов все ясно.
Катя поворачивается, смотрит на Людмилу. И уточняет:
- Людмила Ивановна, вам точно ничего не нужно? Чай, кофе, сок, сэндвич. - Она всегда вежлива и знает свою работу.
- Спасибо, милочка. Все, что мне нужно уже находиться в этом кабинете, — и бросает хищный взгляд на Николая. - Доктор Соколов со всем справится. — проводит рукой по вырезу своей блузки. — Хотя нет. Хочу шампанского и клубники. Это можно устроить, — Все так же не отводит глаз он Николая. Раздевает его глазами.
- Да, — Катя умоляюще смотрит на хирурга.
- Анализы сегодня нет необходимости сдавать. Если Людмила Ивановна, — Николай опускает глаза в карту, — желает, то я не вижу причин.
- Мила. Зовите меня Мила. Доктор Соколов.
- Я скоро.
- Не торопись. Я люблю брют «Вдова Клико».
- Будет ещё какие-то просьбы — язвит Кэт.
- Если что, я вызову. – отвечает Коля.
