Шапошников:
«Развитие действий танковых частей с Кременчугского плацдарма можно было ожидать. По имеющимся сведениям, отсюда должна действовать группа Клейста, по-видимому, для соединения с Ромненской группой, поэтому необходимо бомбить переправы и плацдармы на северном берегу Днепра в районе Кременчуг и восточнее, а равно и скопления подходящих частей Клейста на правом берегу Днепра. 12.09 в 14.55 Кирпонос на Ваше имя передал следующую телеграмму: „В район Ромны противник продолжает накапливать силы. До подхода 289 сд и 7 мсд я лично ничего не могу ему противопоставить в этом районе. Прошу одну из тбр подчинить мне для использования ее на ромненском направлении“. По этой телеграмме Верховный Главнокомандующий указал — одну из бригад подчинить Кирпоносу для использования ее на ромненском направлении. Не знаю, известна ли Вам эта телеграмма и какое решение Вы по ней приняли».
Тимошенко:
«Телеграмма Кирпоноса получена. Решение Вам передано сейчас. Кавкорпус усиливается танковой бригадой и действует, как просил Кирпонос. Две танковые бригады из района Решетиловка действуют в южной группировке, то есть Кременчугской. Все».
Шапошников:
«Ясно. Я считал, что у Вас только две бригады. Приказ сейчас будет передаваться. Все. До свидания.
Б. Шапошников»[64].
Необходимо сказать, что у маршала Тимошенко могли быть некоторые основания для предположения о благоприятном исходе событий на Юго-Западном фронте. Во-первых, можно было надеяться, что войска фронта продержатся до подхода резервов. Во-вторых, положение 40-й армии не вызывало опасений. Считалось сравнительно устойчивым и положение 38-й армии. Входивший в ее состав 5-й кавалерийский корпус (3, 14, 34 кд), усиленный двумя танковыми бригадами (1, 129) и 81-й стрелковой дивизией, «рокировался» с левого фланга армии на правый для действий на реке Псел в районе Белоцерковка — Решетиловка.
Но с каждым днем эти основания становились все более непрочными. Резервы подходили медленно, да и не являлись они такой силой, которая была способна оказать решающее влияние на ход событий. В дни, о которых идет речь, прибыли и начали разгружаться в районе Лебедина и Ахтырки лишь 100-я стрелковая дивизия и две танковые бригады (1-я и 129-я), насчитывавшие около ста танков. 2-й кавалерийский корпус тоже был еще далеко — на подходе к Зенькову. Что касается положения 38-й армии, то и оно ухудшилось в результате прорыва авангардов немецких 9-й и 16-й танковых дивизий на реке Хорол.
Вот так оценивало обстановку к исходу 13 сентября командование Юго-Западного фронта:
«Прилуки через Москву
14.09.41 07.30
Особо важное
Верховному Главнокомандующему товарищу Сталину
Главкому ЮЗН маршалу товарищу Тимошенко
Боевое донесение 0429. Штаб ЮЗФ Прилуки
13.9. 19.30. Карта 500 000
Положение войск фронта осложняется нарастающими темпами:
а) Прорвавшемуся на Ромны, Лохвица и на Веселый Подол, Хорол противнику пока, кроме местных гарнизонов и истребительных отрядов, ничто не противопоставлено и продвижение его идет без сопротивления. Выбрасываемые на это направление 289-я и 7-я дивизии будут только 14.9, и то лишь с оборонительными задачами — воспрепятствовать обороной узлов Пирятин, Прилуки удару по неприкрытым тылам войск фронта.
б) Фронт обороны Кузнецова (21А. — Примеч. авт.) взломлен окончательно, и армия фактически перешла к подвижной обороне.
187 сд, 219 сд, 117 сд после боя в окружении представляют остатки.
в) Армия Потапова (5А. — Примеч. авт.) также не может стабилизировать фронт и ведет подвижную оборону. В стыке 37-й армии прорвался на Кобыжча противник.
г) 37-я армия сопротивляется более устойчиво, но и у нее обстановка нарастает не в ее пользу.
д) Началось перемешивание тылов 5-й и 21-й армий.
е) По-прежнему считаю наиболее целесообразным выходом из сложившейся обстановки немедленный вывод войск из КиУРа и за этот счет укрепление фронта Кузнецова, Потапова, переход в наступление на Бахмач, Кролевец, в последующем — общий выход. Чтобы это оказалось посильным, необходимо помочь авиацией и переходом к активным действиям на глуховском направлении Брянского фронта.
№ 15640 Кирпонос, Бурмистенко, Тупиков»[65].
Таким образом, дальнейший ход сражения под Киевом с 13 по 15.09 проходил хотя и в духе выполнения прежнего приказа Ставки и главкома ЮЗН об упорной обороне и удержании Киева и под знаком развертывания прибывающих резервов и подготовки их для контрудара, однако между Ставкой и командующим ЮЗФ возникли разногласия в оценке обстановки. Командующий войсками ЮЗФ уже более решительно настаивал на оставлении Киева.
Действительно, 21-я и 5-я армии, теснимые 4 тд, мд СС «Рейх», 293, 262 пд, отходили в течение этих дней к району Прилуки, пытаясь переходом к обороне задержаться на фронте Ряжки, Малая Девица, Ровчак, Середовка.
37-я армия удерживала позиции в УР, но отошла к 15.09 правым флангом на фронт Новая Басань, Рудня, Летки, Тарасовичи, упорно обороняясь против 62, 111, 56 и 113 пд силами 147, 146 сд, 131 сд, 19 мк и 87 сд. В глубокий тыл 37А и 5А, в район Яготин вышла 79 пд немцев, создав этим условия дезорганизации и деморализации тылов трех армий и фронта.
Половина сил 37-й армии по-прежнему оборонялась в Киевском УРе. Положение на левом крыле ЮЗФ за эти дни также резко ухудшилось. Выдвинувшиеся с кременчугского плацдарма главные силы 1-й танковой группы немцев (9 тд, 16 тд, 14 тд и прочие части) захватили Лубны, Миргород и в Лохвице соединились с частями 2-й танковой группы, сомкнув фронт окружения.
Три немецкие пехотные дивизии 17-й армии (125, 239, 257 пд) подошли к реке Сула и начали переправляться на западный берег, имея против себя разрозненные группы, оставшиеся от войск 38-й армии, и наспех выдвинутые части 26-й армии.
Еще 14 сентября в 3 часа 25 минут начальник штаба фронта генерал-майор Тупиков по собственной инициативе обратился к начальнику Генштаба и начальнику штаба главкома Юго-Западного направления с телеграммой, в которой, охарактеризовав тяжелое положение войск Юго-Западного фронта, закончил изложение своей точки зрения следующей фразой: «Начало понятной вам катастрофы дело пары дней»[66].
Это была горькая правда. На другой день в районе Лохвицы соединились немецкие части второй танковой группы, наступавшей с севера, и первой танковой группы, прорвавшейся с кременчугского плацдарма. Кольцо вокруг 5, 21, 26, 37-й и части сил 38-й армии замкнулось. В окружение не попали только 40-я и левофланговые дивизии 18-й армии. Они под давлением превосходящих сил противника с боями отходили на восток: на город Сумы и на город Полтаву. Между этими городами во фронте зияла огромная брешь. Главнокомандующий Юго-Западным направлением не располагал достаточными резервами не только для организации деблокады окруженных, но даже для закрытия бреши.
И даже после этого Верховный продиктовал ответ за начальника Генштаба:
«Командующему ЮЗФ, копия Главкому ЮЗН. Генерал-майор Тупиков представил в Генштаб паническое донесение. Обстановка, наоборот, требует сохранения исключительного хладнокровия и выдержки командиров всех степеней. Необходимо, не поддаваясь панике, принять все меры к тому, чтобы удержать занимаемое положение и особенно прочно удерживать фланги. Надо заставить Кузнецова (21А) и Потапова (5А) прекратить отход. Надо внушить всему составу фронта необходимость упорно драться, не оглядываясь назад, необходимо выполнять указания товарища Сталина, данные Вам 11.09»[67]. Что же стояло за всем этим?
Дело в том, что в условиях глубокого вторжения вражеских войск на территорию страны и крупных поражений Красной армии советская пропаганда сделала Киев наряду с Ленинградом и Одессой символом мужества и примером того, что противника можно и нужно остановить. Видимо, была и другая подоплека: необходимо было продемонстрировать своим будущим союзникам, что Красная армия способна оказывать упорное сопротивление победоносным войскам вермахта. Вот те мотивы, которые двигали Сталиным при руководстве вооруженной борьбой на юго-западе, и в жертву которой были принесены сотни тысяч человеческих жизней и судеб. Не говоря уже о тысячах орудий, сотнях танков и самолетов, бесчисленном множестве другого оружия и техники, которые были так нужны на полях сражений.
В тот же день командующий ЮЗФ просил разрешения перенести свой командный пункт из Прилук в Киев, намереваясь стягивать к Киеву все свои войска, чтобы организовать боевые действия в условиях окружения, опираясь на оборону в районе Киева. Ответ начальника Генштаба по этому запросу гласил: «Без разрешения Главкома ЮЗН КП из Прилуки не переносить. В крайней необходимости КП переносить ближе к войскам»[68].
