Помещение наполнил грохот, смешанный с отвратительнейшим визгом, словно сотня взбесившихся пробок устроили танцульки на стеклянной площадке. Этот визг не смолк, даже когда я отпустил курок и выстрелы смолкли: с десяток дисков, вылетевших из ствола, висели перед вампиром, словно наткнувшись на невидимую преграду, висели и бешено вращались, издавая этот самый режущий ухо звук. От него по всему телу прошла противная судорога, и, похоже, вампиру он тоже не понравился, но самое неожиданное действие визг оказал на официанток. Они, само собой, не побежали кого-то там вызвать, но и покидать помещение не спешили, в отличие от посетителей — с того момента, как все началось, прошла буквально пара десятков секунд, но от толпы в дверях не осталось и следа, зато несколько человек, видимо понявших, что вовремя не смоются, грамотно лежали под столиками в положении «лицом вниз, руки за голову, ничего не видел, а что видел — забыл». Эти две дородные тетки заняли было позицию у дальней стены, видимо, чтобы рассмотреть все подробности представления, и вот теперь, сжав руками уши, оседали на пол. И я, и вампир посмотрели на них одновременно, а официантки не смотрели уже ни на что: их глаза были страдальчески зажмурены. Звук начал менять тональность: висящие в воздухи вращающиеся диски теряли скорость, перебирая все более и более низкие ноты — одновременно с этим лежавшие на полу тетки теряли форму. Головы вытягивались, на обнаженных руках и плечах появлялась шерсть, сквозь кожу туфель продрались наружу когти.
— Тьфу ты, пакость! — Вампир аж сплюнул, глядя на завершение превращения официанток в огромных серых крыс, по-прежнему облаченных в средней белизны ажурные переднички. — Весь аппетит перебили, с-скоты. — Теперь его «с-с» звучало не зловещим шипением голодного кровососа, а благородным презрением аристократа. Он повернулся ко мне и поправил очки. Насчет аппетита, наверное, стоило поверить: его клыки на моих глазах укорачивались, возвращаясь к повседневной форме. Неиспользованная слюна капала из сокращающихся канальцев частыми каплями, заляпывая щегольской костюм.
Я подавил позыв рвоты: это зрелище мне показалось не менее противным. Однако вампир понял мое судорожное «гл-т!» по-своему:
— Нет, нет, ты не виноват. Нам было бы очень хорошо вдвоем, но ты извини — я сейчас уже не смогу. Само собой, деньги остаются тебе, как я и обещал…
С этими словами он повернулся и, не торопясь, побрел к выходу, изредка останавливаясь, чтобы меланхолично пнуть попадающиеся под ноги следы поспешного бегства посетителей: поваленный стул, пивную кружку и напоследок — здоровенный меч в новеньких ножнах, взятый, наверное, напрокат так же, как и мой дискомет.
Он уходил, а я стоял все так же с оружием в руках и смотрел почему-то не вслед ему, а на продолжающие медленно вращаться в воздухе диски — теперь было хорошо видно, что они имеют размер монеты в пять грошей и зазубрены по краям. Не знаю, сколько времени я на них смотрел, но сначала один остановился и сразу же бессильно упал на пол, потом другой, потом еще парочка: динь, динь, динь, динь… Словно короткий звенящий дождь простучал по каменному полу, и этот звук словно ознаменовал собой прекращение паузы. Одна из крыс зашевелилась и издала звук, который сошел бы за писк, будь она классических крысиных размеров. Вторая тоже шевельнулась, правда молча. Я тоже наконец вышел из ступора и сделал осторожный шаг вперед, к столику, на котором лежали деньги. Не то что бы я жаждал их забрать, но по крайней мере я мог заявить, что это будет оплата за убытки.
— Айше, так тебя и этак! Почему не отвечаешь?! — Голос Ак-Барса ввинтился в мозг, словно шуруп-самокрут в доску.
— Почему не отвечаю? — удивился и даже разозлился я. Вот что бы ему минут пять назад не проявиться!
— Я тебя битых полчаса вызываю, деревенская ты… — Супер-Барсик вдруг замолчал и быстро заговорил совсем на другую тему: — Ладно, это потом. Ты в пивной?
— Да.
— Все спокойно?
— Нет.
— Из-за тебя?
— Да.
— Бьют?
— Нет.
— Тогда так…
— Да, — автоматически вставил я.
— Холера, ты еще издеваться вздумал?
— Нет.
Ну а что мне еще оставалось ответить?
В разговоре возникла пауза — видимо, Ак-Барс собирал остатки самообладания, подорванного разговором с деревенской… кстати, какое конкретно оскорбление он имел в виду? Хоть бы для порядка поинтересовался, а что со мной тут случилось — заботливей хренов! Эко он деловито выяснил, бьют ли меня, а раз не бьют, значит, и говорить не о чем!
— Значит так, бакалаврушка ты наш, — голос мохнонога можно было намазывать на хлеб к чаю, вместо варенья, — сейчас, буквально через пару минут, я зайду в Хуманскую Пивную в компании с одним козлом, очень важным для нашей операции. Если ты, дружок, не сможешь сделать так, чтобы козел испугался тебя до обмоченных штанов, я тебя потом сам поучу. И другие наши тоже участие примут. Все, связь кончил.
Я открыл рот, чтобы спросить Ак-Барса, а что мне, собственно, надо для этого сделать, но не успел: серая туша «официантки», той, которая подергивалась молча, зашевелилась активнее и поднялась на задние лапы, а передними крыса оперлась о столик. Челюсти коротко щелкнули — конечно, ее желтым кривым резцам было далеко до белоснежных вампировых клыков, но впечатление они произвели не менее угрожающее. На заднем плане возникло новое шевеление, и вот уже две огромные крысы в белых передниках стояли передо мной и сверлили меня глазками-бусинками. Глаза не выражали ничего — вы когда-нибудь видели крысиные глаза, выражающие хоть что-то? — но в настроении «официанток» я не сомневался. Похоже, придется вновь пускать в ход дискомет. Я вскинул оружие повыше и не целясь дал очередь. Вернее, попытался дать. Вместо слитного грохота серии выстрелов дискомет издал одинокое «бу-дух» и замолк, а диск воткнулся в деревянное перекрытие потолка. Крыски поняли ситуацию вполне правильно: сначала отшатнулись, а потом, поняв, что выстрелов больше не будет, начали надвигаться на меня, тихонько, но многообещающе шипя. Силы, да где же Барсик?! Он же обещал сейчас прийти… О нет, ведь операция псу под хвост пойдет… Да и пусть, за все потом отвечу, только бы сейчас он пришел, он же обещал — через две минуты!!! Вторая крыса тоже щелкнула зубами, а потом они проделали этот милый трюк вместе. О нет, если Барсик и впрямь придет только через две минуты, для меня это будет не полезнее, если он появится через пару лет! Дискомет? Спусковой крючок безвольно прожался под пальцем. Сейчас бы хоть нож какой… Вот!!! Точно!!! Отбросив бесполезное оружие вправо, я сам прыгнул с места влево. Хорошо так прыгнул, сухожилия аж хрустнули. Крысы среагировали, но по сравнению с вампиром действовали они почти как спросонья: пока они соображали, что к чему, пока разворачивались, я уже приземлился на четыре точки и сразу же схватился за рукоятку меча — того самого, который так презрительно пнул уходящий гурман.
«Только бы это было действительно оружие, а не какая-нибудь декорация!» — взмолился я в душе, обращаясь неизвестно к кому, резко выдернул меч из ножен и, не разглядывая, вертанул им в воздухе, изобразив один из двух известных мне приемов благородного боя. Не потому что посчитал этот стиль более достойным, а потому что приемов боя неблагородного я не знал ни одного вообще. Эффект получился неожиданный, но от этого не менее разительный: меч превратился в веер сверкающих длинных стрел, которые, долетев до какого-нибудь препятствия, тут же возвращались обратно. Часть пробарабанила по стенам и потолку, часть лязгнула по полу, но, по счастью, крысы тоже оказались в плоскости вращения веера. Истошный визг на два голоса огласил пивную, белые передники украсились красными пятнами, и, оставляя за собой прерывистые кровавые дорожки, крысы бросились наутек через входную дверь. Секундой позже за ними с воплями последовали два мирно лежавших до сих пор посетителя — не иначе у них были глаза на затылке, потому что другого объяснения их тонкому пониманию обстановки я не придумал. «Ничего себе ножичек!» — заметил я себе и на всякий случай осторожно попробовал вновь махнуть окровавленным мечом (стрелы возвращались, неся на себе следы того, во что попали). Но ничего не случилось, лишь на гарде замигал красный огонек около надписи «BATT LOW».
Теперь я остался один посреди изгаженного зала, залитого пролитым пивом, украшенного кровавыми следами, да и пятна вампировой слюны тоже заметно выделялись на полу. Что мне делать, я совершенно не представлял, и поэтому не делал ничего — но это продлилось недолго. Скрипнула дверь, и в пивную вошел… ну, козел не козел, но что-то козлиное в этом существе было: длинная, седая борода, мохнатые ноги, оканчивающиеся копытами, и кривоватые рога. Руки у него были вполне человеческие, и лицо тоже — словом, обозвать сатира козлом было бы так же оскорбительно и так же верно, как мохнонога — кроликом. На плечах сатира болтался красный жилет, у пояса висела кобура с кольтом, а на плечах сидел здоровенный нагломордый кот, придерживающий сатира за ухо.
