ГЛАВА 14
Проснувшись, Лорн скривился от боли.
Ему было плохо, все тело ныло и болело, виски разламывало мигренью, от которой он почти что слеп. Он дышал с трудом, потому что грудная клетка была перехвачена повязкой, которая удерживала переломанные ребра. Он лежал в комнате, отведенной ему в покоях принца. Как он очутился в своей постели? Опущенные шторы создавали приятный полумрак, хотя на улице было солнечно. Стояла тишина.
У изголовья Лорна молча молился отец Домни. Когда он увидел, что Лорн пришел в себя, то поднял капюшон своей белой рясы и встал с коленей.
— Как вы себя чувствуете, сын мой? — мягко спросил он.
— Отец?
Лорн попытался пошевелиться и застонал от боли.
— Постарайтесь не двигаться, сын мой. Вам больно?
— Пить.
— Сию секунду.
Священник поднес ему стакан воды, в которую налил несколько капель янтарной жидкости. Затем помог Лорну выпить эту воду, осторожно поддержав ему голову. Лорн с удовлетворением узнал вкус настойки на кеше. Лучшее средство, чтобы утолить боль.
Лорн вновь прикрыл веки, дожидаясь, когда подействует наркотик, а тем временем отец Домни подошел к двери, приотворил ее и сказал несколько слов стражнику, стоявшему в коридоре. После чего он тихо закрыл дверь и бесшумно возвратился к постели.
Лорн чувствовал, как его мигрень слабеет.
— Что со мной случилось? — произнес он, не открывая глаз.
Голос его был слабым и хриплым: Лорн снова засыпал.
— Вы ничего не помните? — спросил белый священник.
— Я так устал…
— Тогда поспите еще, сын мой. Поспите еще. И позвольте мне помолиться за вашу душу…
Несколько позже пришел Алан и встал у изголовья Лорна рядом с отцом Домни. За все время поначалу безуспешных поисков своего друга он ни разу не сомкнул глаз.
— Похоже, никто ничего не знает о той девушке, с которой ушел Лорн, — сообщил он негромким голосом.
— Возможно, она тут ни при чем.
— Я в этом сомневаюсь…
— Вам необходимо отдохнуть, сын мой.
Алан сделал вид, что не слышит, и с тревогой взглянул на Лорна. Белый как полотно, весь в синяках, его друг забылся сном слишком глубоким, чтобы его можно было счесть безмятежным. Священник вытер каплю черной желчи, которая вытекла из его приоткрывшихся губ.
— Но что с ним произошло, отец?
— Я боюсь, он услышал Зов Тьмы.
— Зов Тьмы? Что это такое?
— Лорн долго пробыл рядом с Тьмой. Слишком долго…
— Я знаю.
— Но если он и выжил там, то только потому, что… Как вам объяснить… — Белый священник не мог найти верные слова. — Только потому, что Тьма… не попыталась его уничтожить, а приняла. Она пощадила его и приблизила к себе, о чем свидетельствует метка на его руке.
— Пощадила? Вы правда так считаете?
— Я неточно выразился… Скажем так, вы знаете, какой ущерб Тьма может нанести людским телам и душам. Ваш друг не превратился в беснующегося безумца. Или в идиота, несущего чушь. И его тело не искалечено.
— А как же глаза?
— Это ничтожно по сравнению с теми изменениями, которые могли бы произойти с ним.
— Вы правы.
— Лорн силен. Без сомнения, именно поэтому Тьма выбрала его.
— И теперь она призывает его.
— Примерно так. Но, скорее, это он изнемогает без нее. В Далроте Лорн находился возле неиссякаемого источника Тьмы. Он к ней… привык. И теперь ему не хватает ее, как… — смущенно откашлялся отец Домни. — Как…
— Как мне не хватало кеша. Я понял, отец… Он выздоровеет?
— Не знаю.
— Ответьте мне.
— Все возможно, сын мой. Однако…
— Что еще? — нетерпеливо спросил Алан, стараясь не повышать голос. — Говорите же!
Отец Домни помедлил, подбирая слова.
— Отныне не приходится сомневаться, что Тьма присутствует в нем.
Лорн беспокойно зашевелился во сне.
Тогда Алан подхватил белого священника под руку и отвел его в сторону от постели.
— Что вы пытаетесь сказать, отец? Что это безнадежно?
— Нет! Лорн, несомненно, сумеет очиститься от Тьмы, которая проникла в него. Но нужно, чтобы он и сам захотел этого.
— Чтобы он захотел? Ну разумеется, он захочет! Как он может не хотеть этого?
Отец Домни счел благоразумным не перечить принцу. Однако он знал, что Тьма умела вызывать неудержимое влечение. Для некоторых людей она была ужасным и смертельным наркотиком, без которого они не могли жить, несмотря на то что он подтачивал и разрушал их.
— Это будет долгий и болезненный процесс, сын мой.
— Долгий?
— Возможно, не хватит и целой жизни.
Наутро Лорн сумел сесть в постели и самостоятельно поесть.
Это была первая настоящая еда, которую он ел с тех пор, как патруль обнаружил его без сознания в Бежофа и доставил во дворец губернатора.
— Ну, одно удовольствие смотреть, — сказал Алан, поглядывая на служанку, уносившую поднос с остатками обильного завтрака, который Лорн только что съел с большим аппетитом.
Служанка была молодой и красивой, и Алан не смог удержаться от того, чтобы проводить ее взглядом. Заметив это, она скромно улыбнулась ему, прежде чем закрыть за собой дверь.
— Как ты? — спросил Алан.
— Намного лучше. Спасибо.
— Ты не против, если я приоткрою шторы? На улице великолепная погода, а здесь прямо склеп какой-то.
Благодаря полуприкрытым ставням в комнате стоял полумрак.
— Лучше не надо, — отозвался Лорн.
— Почему? Тебе неприятно?
Лорн кивнул.
Яркий свет по-прежнему резал ему глаза. Правый глаз, тускло-серый, причинял особенно сильную боль: как только Лорн оказывался на солнце, у него тотчас появлялось ощущение, что в череп вонзаются иглы, накаленные добела.
Алан сел на постель рядом с ним.
От этого матрас прогнулся, и Лорн, который старался не совершать лишних движений, поморщился от боли.
— Извини, — сказал принц, замечая свою оплошность.
— Все… все нормально… — ответил Лорн, осторожно пытаясь принять удобное положение.
Алан постарался больше не шевелиться.
— Мы тут с ума сходили от волнения…
— Мы? — повторил Лорн.
— Ладно. Я с ума сходил от волнения, — поправился принц, сделав ударение на «я». — Но что на тебя нашло? Почему ты исчез, а?
— Я… Я не знаю…
— В тот вечер я повсюду искал тебя. У меня появилось плохое предчувствие, и я велел начать поиски по городу. Нашли тебя только на следующий день. Без сознания. Да еще и в Бежофа! Каким ветром тебя занесло в Бежофа?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
