– Везёт тебе с женщинами, чёртов проходимец, – он даже не посмотрел в сторону Лизы, облокотившейся на стену гостиной и потерявшей дар речи от созерцания такого количества трупов за один день. – А вот мне… Если бы я не задержался в участке с этим проклятым отчётом…
– Амели не имела ко мне никакого отношения, – перебил я в попытке не дать Фрэнки погрузиться в болото самобичевания. – Какой смысл был убивать её?
– Не имела отношения? – с горькой усмешкой переспросил Кастелло. – А это ты видел? – он протянул мне обрывок бумаги с выведенными аккуратным почерком словами «Ты неудачно выбираешь себе друзей, капитан». – И кто, по-твоему, мой «неудачно выбранный друг»?
– Господи, – у меня закружилась голова, и я почувствовал, как к горлу подступает тошнота. – Так это я во всём виноват! Я так скверно сработал в «Шарме», что тебе пришлось меня прикрыть и тем самым впутаться в это дело! Я – скотина, Фрэнки! Вышиби мне мозги, посади на электрический стул, да хоть задуши своими руками!
– Твоя смерть ничего не изменит, – вздохнул Кастелло и поднялся с пола. – И даже если я надругаюсь над телом наёмного убийцы, отправить которого к праотцам лично у меня уже не выйдет, это не принесёт мне удовлетворения. Моя боль утихнет лишь тогда, когда мы с тобой найдём нанимателя. Найдём – и заставим выть от боли и унижения. Обещай, что не будешь торопиться со своей «Береттой» и предоставишь мне возможность побеседовать с ним наедине.
– Даю слово, – кивнул я. – С чего начнём?
– С того, что снимем отпечатки пальцев с записки. А после её не мешало бы отдать на почерковедческую экспертизу. Вдруг нам улыбнётся удача.
– Учитывая то, что она демонстрировала нам сегодня, это даже по теории вероятности обязано случиться, – ухмыльнулся я. – Но сперва бы я всё-таки предложил вынести мусор из квартиры Лизы. Ты ведь не против? – спросил я свою новую знакомую.
– А я уже думала сделать из него чучело, – фыркнула Лиза, вернувшись к реальности. – К тому же, Майк, кое-кто должен мне новую дверь.
Табачный дым, тяжелой пеленой повисший в баре на Тайбл-сквер, порождал зловещие силуэты, подобно тому, как сон разума порождал чудовищ у Гойи. Должен заметить, однако, что мой разум и не думал впадать в дремотное состояние, ведь сделать предстояло немало. И был в Городе человек, который мог бы мне помочь. Я редко пользовался его талантом, состоявшим в большей степени в умении слышать и запоминать, и причиной тому была завышенная (в моём представлении) цена. Но сейчас цель оправдывала любые средства. Я не стал говорить Фрэнки о том, что намереваюсь встретиться с Ирвином, потому как он бы не одобрил такой шаг. Всё-таки он оставался полицейским, и притом полицейским со своими принципами. И один из них гласил: «Никаких сделок с мразью».
На часах над самым входом в заведение, что шли, казалось, из последних сил, было семь утра, а прибыл сюда я в пять, сразу же после того, как мы с Фрэнки врезали новый замок в дверь квартиры Лизы и отвезли Рихтеру на растерзание труп наёмного убийцы. Весельчаку Рихтеру – так было бы точнее. По крайней мере, медицинский эксперт-патологоанатом, с которым я давно водил знакомство, был известен под этим прозвищем достаточно широкому кругу людей. Весельчак трудился над мертвецами кропотливо и очень часто мог обнаружить то, что ускользало от внимания других патологоанатомов. Как бы цинично это ни звучало, но я бы хотел после смерти попасть на стол именно к нему.
Ирвин, обыкновенно с половины шестого уже закладывавший здесь за воротник, где-то запропастился, и я понемногу начинал терять терпение. Мало того, что покупать сведения у откровенного негодяя было унижением, Ирвин ещё и вынуждал меня его ждать. Ко всему прочему, местечко нельзя было назвать приятным – пучеглазый бармен всё время таращился на меня, ибо не находил в моём облике сходства со здешними завсегдатаями. Да и последних в баре наблюдалось всего трое, и я чувствовал себя мошкой на ладони. Чувство это угнетало настолько, что я уже готов был оставить свою затею и убраться прочь, и так бы и поступил, если бы Ирвин, наконец, не соизволил появиться.
– Когда такой человек ищет встречи, жди беды, – улыбнулся он, устроившись слева от меня за барной стойкой. – Или хороших денег. Надеюсь, стрелять ты в меня не будешь?
– Всё зависит от того, как сильно твоё желание помочь мне, и во сколько ты оценишь свою помощь, – ответил я, взяв из пачки, выложенной на стойку после первой же порции виски, сигарету, явно страдавшую искривлением позвоночника. – Слышал о Стиве Уоррене?
– Слышал то, что его сын внезапно решил полетать, – Ирвин заказал себе двойную текилу и протянул руку к моим сигаретам. Если бы я не нуждался в его услугах, я бы почти наверняка сломал ему руку, а может, и вышиб мозги. Не думаю, что меня бы мучила совесть, поступи я так, и уж тем более мне не пришлось бы долго разговаривать с полицией. Ирвин был не особенно любим блюстителями порядка, держу пари, каждый второй офицер мечтал положить этого ублюдка под пресс для белья.
Но я вынужден был совладать с ненавистью, вспыхнувшей во мне спустя мгновение после нахального жеста моего собеседника, и продолжить разговор:
– Похоже, что по какой-то причине помощник мэра возомнил нас с Кастелло причиной этого полёта, и оплатил услуги наёмного убийцы.
– Видно, поскупился, если ты передо мной сидишь, – хихикнул Ирвин. – Или я внезапно обрёл дар общения с мертвецами?
– Для мертвеца я хорошо стреляю, – сказал я вытащив из кобуры «Беретту». Пара мгновений – и дуло смотрело Ирвину в глаз. – Сомневаюсь, что у тебя есть желание проверить это, – теперь я мог видеть истинное лицо своего собеседника. Лицо труса, цеплявшегося за свою никчёмную жизнь, запятнанную пороками. Впрочем, на пороге смерти едва ли наберётся больше дюжины храбрецов. – Если бы ты не был мне нужен, твой труп давно бы уже плавал в какой-нибудь канаве. Но мне, видишь ли, необходимы твои услуги, и потому я предлагаю тебе выслушать меня с закрытым ртом. Я знаю, что заказные убийства обычно не включаются в статьи расходов таких, как Уоррен, поэтому и пришёл сюда. Перед твоим длинным носом протекают все подпольные денежные потоки, и, я уверен, что ты захочешь сообщить мне, если вдруг узнаешь о том, что помощник мэра действительно потратился на мою смерть. А пятьсот кредитов станут приятным подарком ко Дню Подонка. Идёт?
– Тысяча, – Ирвин вновь почувствовал себя хозяином положения. Впрочем, в том была лишь моя вина – я дал ему понять, что нуждаюсь в нём, и это стало весьма прочной соломинкой, ухватившись за которую, мой собеседник выбрался из болота страха. Что ж, в таком случае торговаться было бы бессмысленно, и я уступил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
