— Я не оставлю свою работу, Мэри-Джо.
— А я и не прошу тебя об этом.
— Рад это слышать.
— Это было бы просто сумасшествием. — Встав со стула, Мэри-Джо принялась убирать посуду. — Ты такой, какой есть. И никогда не изменишься.
— А тебе не нравится, какой я есть?
— Я не говорила этого. Просто на то, какой ты есть, слишком сильно влияет твоя профессия.
— Это правда, — признал Джек. — И так будет всегда. Покуда у меня хватит сил тушить пожары, спасать людей и их имущество, я буду этим заниматься.
— Знаю, — тихо произнесла Мэри-Джо.
— Ты знаешь. Но сможешь ли ты принять все это? Принять меня?
— Что? — Она нервно прочистила горло. — Что ты имеешь в виду?
Джек встал за спиной Мэри-Джо, стараясь не касаться ее, хотя ему хотелось этого больше всего на свете.
— Ты знаешь, что я имею в виду. — Он стоял так близко, что Мэри-Джо чувствовала на шее его горячее дыхание. — Я хочу заняться с тобой любовью.
Мэри-Джо словно обдало горячей волной. Она почувствовала слабость и одновременно просыпающееся желание. О, давно уже она не испытывала такого прилива желания. Словно внутри нее разгорался пожар.
— Ты устала, Мэри-Джо. Возвращайся в постель. Мы поговорим позже.
Если бы Джек не произнес этих слов, в следующую секунду Мэри-Джо бросилась бы ему на шею.
Но Джек сказал то, что сказал, и он был прав. Она слишком устала, чтобы мыслить здраво. Ей не хотелось жалеть в будущем о том, что случилось между ней и Джеком. Он сам указал ей путь к отступлению, и Мэри-Джо с благодарностью им воспользовалась.
А Джек не переставал упрекать себя за подобную глупость.
— И когда это я стал таким благородным?
Действительно, когда? Дважды за это утро Мэри-Джо готова была принадлежать ему. И дважды он давал ей ускользнуть, потому что понимал, что она еще не готова к этому.
Он не мог все испортить. Он не просто хотел Мэри-Джо. Он желал ее, как никогда еще не желал ни одну женщину. Но сначала он хотел понять, получится ли у них что-нибудь вместе.
Джек не знал, что именно должно у них получиться, и подозревал, что если бы попробовал заглянуть в будущее, представить себе, что будет дальше, ему захотелось бы убежать. Влюбиться в такую женщину, как Мэри-Джо Симпсон, — тут было чего опасаться.
Влюбиться?
Да. О'кей. Он произнес это слово. Он влюбился в Мэри-Джо Симпсон. Влюбился по уши.
Но он не хотел торопить ее, не хотел, чтобы она пожалела потом об их близости. Он даст Мэри-Джо время привыкнуть к тому, что происходит между ними. Привыкнуть к мысли о том, что неизбежно должно случиться. К тому же надо было подумать и о детях. Если между ним и Мэри-Джо возникнет что-нибудь серьезное, дети будут частью их союза.
Всякий раз, когда Джек вспоминал объяснения Хитер по поводу устроенного Энди пожара, у него становилось тепло на душе. Наверное, это была любовь. Но страх тоже жил в его сердце. Ведь Энди совершил столь отчаянный поступок для того, чтобы его мать соединилась с мужчиной, которого мальчик считал героем.
— Черт побери, Энди, — пробормотал он — Я не герой. Я обычный человек.
И все же ему нравилось быть героем Энди и Хитер. И больше всего на свете хотелось, чтобы их мать разделила с ним свои беды и радости.
Но Мэри-Джо сказала, что не свяжет больше свою жизнь с человеком опасной профессии. Глядя на флаги на каминной полке, Джек вполне мог понять ее решимость. Но эти же флаги говорили о том, что Мэри-Джо всю жизнь восхищалась людьми, исполнявшими свой долг перед теми, кто не мог постоять за себя, мужчинами, стоявшими на страже закона и порядка, готовыми бороться и умереть за свои убеждения.
— Но это все не обо мне, — пробормотал он.
Джек вовсе не считал себя одним из таких людей. Он не боролся за правду, справедливость и американскую мечту с оружием в руках, как отец, брат и покойный муж Мэри-Джо. Просто он умел тушить пожары. Не всегда приятная работа и далеко не безопасная. Но необходимая. Кто-то должен делать это. А он умел бороться с огнем, и ему нравилась его работа.
Сможет ли Мэри-Джо принять это? Захочет ли она хотя бы попытаться?
Джек качнул пальцем золотой медальон, висящий на флаге Эла Симпсона. Внимательно разглядывая украшение, он восхищался работой. Эл Симпсон, должно быть, с гордостью носил этот медальон, хвастаясь друзьям, что он был создан его женой специально для него.
Она так сильно любила своего мужа, что утратила после его смерти способность к творчеству. Сможет ли она теперь полюбить Джека?
Джек отказывался понимать, что Мэри-Джо решила не пускать больше в свою жизнь ни одного мужчину. Близость Джека явно волновала ее. Надо быть слепым, чтобы это не видеть.
Но как далеко готова она зайти, как близко подпустит его к себе?
Не понимая, что делает, Джек взбежал вверх по лестнице и оказался у двери в спальню. Мэри-Джо оставила дверь открытой. Джек не стал входить. Он видел с порога, что она крепко слит.
Он уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг глаза его остановились на двери в другом конце коридора. Дверь вела в комнату, куда запрещалось входить даже детям. А сейчас она была открыта.
Джек не мог противостоять искушению. Он не стал даже пытаться. Через несколько секунд он уже был у самой двери. То, что он увидел внутри, заставило его замереть на месте.
Глава 7
Что-то разбудило ее.
Скрип половицы? Шорох одежды?
Джек. Вспомнив, как он поцеловал ее сегодня утром, Мэри-Джо улыбнулась, не открывая глаз. Затем она потянулась, словно котенок на залитом солнцем подоконнике, неожиданно ощутив себя женщиной, полной проснувшихся чувств.
Мэри-Джо спала в одежде, но не стала переодеваться. Ей не терпелось поскорее увидеть Джека.
И она увидела его, как только вышла из спальни. Вернее, увидела его спину. Джек был в ее студии. Мэри-Джо охватило смущение. Полотна, на которые смотрел сейчас Джек3 не предназначались для посторонних глаз. Это были ее чувства, выплеснутые, по совету врача, на холст. Только бы Джек не решил, что она мнит себя настоящей художницей, не стал бы относиться к ней снисходительно.
Мэри-Джо тихо вошла в студию и встала за его спиной.
— Джек?
Он медленно повернулся к ней лицом.
— Мэри-Джо… это так… так сильно! Они… ведь в этих картинах — вся ты, правда?
Пораженная, Мэри-Джо попятилась к двери.
— Нет.
— О да, — Джек переводил взгляд с полотен на Мэри-Джо и обратно. — Не только твое тело, но и душа отказывается впасть в забытье. Это, — он обвел рукой полотна, стоящие вдоль стен, — это… потрясающе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
