– Девочка из детдома? – предположила я.
– Среди тех, кто постоянно поддерживал Владу, Марин не было, – отрезала Галя, – могу у наших поспрашивать.
– Сделайте милость, – попросила я, – и сразу соединитесь со мной, если узнаете даже самую, на ваш взгляд, ерунду.
Оставив Галю горевать, я вышла на улицу и поразилась случившейся перемене. В Москву вдруг пришло лето. На улице резко потеплело, прохожие сняли куртки, плащи, кое-кто из девушек даже надел босоножки. Мне в плотном платье и шерстяном кардигане стало жарко. Все мои вещи сгорели, мне придется заново покупать все, и я не испытываю ни малейшего восторга при мысле о шопинге. Но нельзя же щеголять в одном наряде! Рано или поздно его придется постирать, и у меня нет обуви, лишнего белья и прочего! Хорошо хоть Димон проявил христианское милосердие и пустил меня в свою квартиру. Только сейчас я оценила размер несчастья. Сгорела вся библиотека Гри, наши документы, вещи, милые мелочи, погибла мебель, холодильник, два телевизора, моя коллекция романтических комедий на DVD, альбомы с фото. У нас ничего нет! Непонятно, можно ли отремонтировать квартиру, Гри на спецзадании, ему сейчас не до бытовых проблем, а я…
Телефонный звонок прервал поток моих мрачных мыслей.
– Тань, привет, – сказал чуть надтреснутый баритон, – Чеслав велел сразу тебе сообщить.
– Кто это? – перебила я.
– Ну ваще, блин, не узнала! Богатым буду, хотя навряд ли, – засипела трубка. – Леня Мартынов.
– Что у тебя с голосом? – удивилась я.
Мартынов возглавляет убойный отдел, только не спрашивайте какой, я не разбираюсь во всех этих милицейских подразделениях, знаю лишь, что он большой начальник, дружит с боссом и частенько помогает нашей бригаде.
– Пивка холодного с рыбцом тяпнул, – признался Ленька. – Вчера вообще молчал.
– Представляю радость твоих подчиненных, – хихикнула я, – немой босс! Вот оно, счастье!
Мартынов попытался откашляться.
– Я и без слов могу ситуэйшен объяснить. Мало не покажется. Помнишь Эдуарда?
– Твой кошмар? Лентяй, вечно больной, да еще и глупый лейтенант? – спросила я. – Удивлена твоему терпению. Что он у тебя делает?
– Теперь ничего, – порадовался Ленька. – Его волосатая рука сверху держала, на днях эту лапу отрубили, я воспользовался моментом и турнул гада. На радостях пивка нахлебался. Короче, у нас четыре трупа и один полутруп.
– Сочувствую, – абсолютно искренне пожалела я его. – Но зачем ты мне звонишь?
– Чеслав велел, сказал, тебе это надо знать. Покойничков наших зовут Степанида Андреевна Гвоздева, Елена и Анна Киселевы, до кучи к ним Сергей Николаевич Евдокимов. Степанида – доктор наук…
– …профессор, владелица крупного медцентра! – закричала я. – Сергей Николаевич ее адвокат. Анна школьница, Елена ее мама. Что с ними случилось? Когда?
– Вчера вечером Гвоздевы, Киселевы и Евдокимов ужинали в японском ресторане «Кинуки», – отрапортовал Леня, – все отравились морскими гадами.
– Юрий Игоревич жив? – воскликнула я.
– Он и есть полутруп, – ответил Ленька, – в реанимации лежит. На месте преступления сейчас орудуют наши.
– Еду в «Кинуки», – засуетилась я, – говори адрес.
Едва я запомнила название улицы и номер дома, как трубка снова ожила, на этот раз меня разыскивал Коробков.
– Юная и наивная роза, послушай старого, побитого молью, но резвого умом тигра. Я тут подумал над последними словами Влады, и…
– Степанида и Киселевы умерли, – перебила я дедушку российского Интернета, – на тот свет они прихватили и адвоката Евдокимова. Юрий Игоревич в реанимации.
– Крутится, вертится шар голубой, – забубнил Димон. – Причина их спешного отъезда в мир иной известна?
– Предположительно отравление морскими гадами, – озвучила я версию Лени.
– Возможный вариант, – согласился Димон, – в глубине океанов полно нечисти, к которой не стоит приближаться. Например, русалка, до изумления бесполезное существо. Явно не рыба, сожрать ее не захочешь, но и как баба она не нужна. Че с ней делать? Это не объект для полноценного секса и вкусного обеда. Тань, ты как считаешь?
Я рассердилась:
– В отличие от тебя мне ни разу в жизни не хотелось попробовать котлеты из русалки. Перестань идиотничать, найди Марину.
– Просто Марину? – очень серьезно спросил Димон. – Отлично. Сейчас выясню, сколько их в России. Которую искать? Пожалуйста, не утруждайся, не сообщай мне ни отчество, ни фамилию, ни год рождения. Перешерстю с десяток тысяч дам, и ажур!
– Ты понял, что все, кто имел отношение к моему делу, скончались? – возмутилась я. – Влада Сергеевна, Аня, Лена, Степанида и даже незнакомый мне адвокат. А Юрий Игоревич кандидат на тот свет!
– Похоже, ты не приносишь удачу, – как ни в чем не бывало объявил Димон, – но раз завела разговор о Марине, она сейчас самый важный объект.
Я вошла в метро, вцепилась в поручень эскалатора и затараторила:
– Итак, о Марине. Она неким образом связана с Ильченко. Поройся в биографии Влады. Я не верю в совпадения. Директрисе проломили голову, остальные участники истории слопали протухшие морские гребешки или креветки. Странно это, не находишь?
– Теперь о моих идеях, – сказала трубка и замолчала.
Я глянула на дисплей. К сожалению, на некоторых станциях подземки отсутствует мобильная связь. Нам с Коробком не удалось закончить беседу.
Глава 16
На двери ресторана висела табличка «Закрыто по техническим причинам». Я постучала в стекло, на порог вышла японка в кимоно.
– Подите вон, пожалуйста, – заулыбалась она, демонстрируя черные зубы и кланяясь почти до полу. – Электричество сломалось.
– Врать надо умеючи, – вздохнула я. – Если нет тока, то почему в зале сияют люстры?
– Подите на фиг, пожалуйста, – отбивая поклоны, продолжала хостесс. – Моя исполнять приказ господина Осияка, он просит всех по шее стучать, на хрен.
– Эй, пропусти ее! – закричал Ленька, выйдя в холл. – Она из наших.
– Добро пожаловать в «Кинуки», – сменила пластинку девушка, касаясь кончиками пальцев пола, – наша кухня лучшая в мире.
Я покосилась на многочисленные кольца, украшавшие руки девчонки.
– Они тут постоянно кланяются, – вздохнул Леня, когда я вошла в зал, – глупо себя чувствую.
– Почему посторонние на месте преступления? – заорал тощий, смахивающий на стебель укропа мужик неопределенного возраста.
Сходство с ароматной травой ему придавал костюм игривого зеленого цвета и буйная шапка кудрей. Незнакомец, похоже, был очень злым.
– Мартынов, я к тебе, блин, обращаюсь, какого… тут баба? Эй, ты кто? Журналистка? Выкиньте ее вон! Мартынов!
Я растерялась, не зная, что ответить. Обычно Ленька на дознании самый главный, а тут появился некий вышестоящий «укроп».
– Андрей Львович, это эксперт, – не моргнув глазом соврал Леня, – Татьяна Сергеева.
– Почему не знаю? – не убавил звук мужик.
– Она практикуется исключительно по рыбе, – нашелся Ленька, – ранее ее услугами мы не пользовались. Ихтиолог высшей категории, доктор рыбоведческих наук, профессор академии акул и прочих.
Андрей Львович одернул пиджак.
– Разбирайтесь тут сами. Я объяснил все, что надо. Имей в виду, Леонид, дело на контроле там! – Указательный палец «укропа» поднялся вверх, а его обладатель произнес: – Проколешься – уволю.
– Да ну? – восхитился Ленька. – А я думал, рабов продают!
Из угла ресторана послышалось тихое хихиканье. Андрей Львович фыркнул и удалился.
– Это кто? – спросила я.
– Начальничек, с ручкой чайничек, – донеслось из глубины зала, – новый перец. Пытается нам на голову насрать, на кучу встать и до солнца дотянуться. Привет, Тань.
Рыжеволосый парень вышел из угла, я обрадовалась:
– Рада видеть тебя, Костик!
– Поцелуйтесь, и займемся делом, – вздохнул Леня. – На, Сергеева, натяни на лапы бахилы, на руки перчатки, и ажур.
– Рассказывай, – велела я, выполнив его указания.
– Информация минимальна, – начал Мартынов. – Вчера около девяти вечера теплая компания обедала вон за тем столиком. Поели, попили и умерли. Круто погуляли.
– Скончались в «Кинуки»? – уточнила я.
– Не отходя от жрачки, – кивнул Костик, – владелец ресторана бьется в судорогах.
– Я его успокоил, – хмыкнул Леня, – сказал: япона-мама, не дрожи. Русские особый народ, узнают про чужую смерть и толпой сюда ринутся. Чай, здесь не Токио! Считай, ты бесплатный пиар получил.
– Что они ели? – спросила я.
Леня щелкнул пальцами.
– Ну-ка! Хиросима, иди сюда!
Маленький японец тенью метнулся от окна и согнулся в поклоне.
– Спасибо, что выбрали наш ресторан, – с легким акцентом произнес он.
Я подавила желание поклониться ему в ответ и спросила:
– Кто обслуживал столик умерших?
– Амину, – поклонился японец, – спасибо, что спросили.
Улыбка служащего расширилась, на одном из его зубов блеснул крючок от бюгеля.
